42
Он позвонил мне из забвенья,как будто не было зимы,и возвратился в поле зреньяиз непроглядной тишины.К стыду сказать, мы снова пили,перечислять не буду, что.То приземлялись, то парили,то спали, кутаясь в пальто.Мы договаривали спорыиз очень давних наших лет…О том, как можно мыслью горы…Или, не оставляя след,во все возможные запретывходить невидимо, и явь,лишь меткой мыслью продырявь,прольётся в новые куплеты,точнее рифму присмотрев.Но, к сожалению, припевтолпы затмит остатки света.
43
Каприз и нрав народных массв беспутстве с девичьими схожи.И здесь хоть вылези из кожи,им выставляя напоказсвою любовь, свою заботу —одну лишь скуку и зевотуты вызываешь к разу раз.Вопрос: «Зачем?». Любовь народастрашнее постаревших жен.Он, зная брод, не любит брода.Им постоянно проложёндругой – трясинистый и хлипкий,ночных исполненный страстей,опасный путь. Он без ошибкискучает. Если не тонуть,то и грести – пустое дело.Бродить по то́реным путям,где ни к чему святая вера,и воли не давать чертям?!Всё это, братец, не по-русски.Здесь ничего не изменить!Так нищий ангел в рваной блузке,напившись, хочет воспарить,но видит только птичьи гузки,асфальт, бетон, скрещенье плит.Не потому ль у нас пиитза мукой ищет новой муки,за смертью новой смерти ждёт,и к славе простирает руки,и отжигает, а не жжётглаголом что-то в подреберье,и воспевает суеверья,туман и вечных птиц полёт…
44
Не созидательное делона волю русскую пенять.Как рассказать тому о целом,кто даже часть не хочет знать?Обманом вывести из комыне сможет ни один колдун.Должны быть истины искомы,чтоб их найти. Ленивый умприльнул к перилам и опорам,к моралям, к принципам, к судьбе,оставив мысли за забором,а сор, как водится, в избе.
45
Когда-то нам казалось: чутьподправишь строй, наметишь путьи точный образ приурочишь,как между каверзных урочищпробьётся жизнь, проступит суть.
46
О молодость, там всё – в новинку.Светло, легко, работа в кайф…Не жизнь, а искромётный драйв!Судьба похожа на картинкуиз элладийских букварей,и кажется – открой любуюиз окружающих дверей, —найдёшь богатства, примешь верунадежду, счастье и любовь,и полную чудес дорогу,и всё, о чём молился Богу.
47
Но лишь чуть-чуть вглядевшись в двери,остановившись лишь на миг,поймёшь, что не дают по вере.И если ты уже привыкк перилам сладкого обмана,то ждет за каждой дверью яма.Во что ни верь! Здесь напрямикдороги отупляют разум,и надо щупать землю глазом,здесь каждый шаг, как первый шаг.Ты сам себе ишак, вышак.Стремишься к сказочным парнасам?С Пегасом может и дурак,а ты давай-ка без Пегаса,зажав желания в кулак.
48
Так вспоминали мы с героемзабавы юности шальной,срывая листья слой за слоемс головки луковой. Слезой,как прежде сладостным задором,блестели глазки. Горечь сказкинам не казалась больше вздором.Многосерийное кинотеперь могли единым взоромза полсекунды охватить.
Прослушка. Ночной разговор
(диалоги)
49
А если все сорвать мгновенья, —спросил ты, – что найдём в конце?– Вот тоже, луковое чудо,игла в кощеевом яйце!Ты знаешь сам – и две страницы,еще не читанной судьбы,способны нас загнать в границы,забить в телесные гробы.А может так, мой друг, случиться,что, отразившись, луч назад,к единой сути, возвратитсяи растворится в ней стократ,забыв и в то же время знаяо том, что где-то есть земля,как плод, как воплощенье рая —одно из многих, из нуля,который был всему основойиз круга жизни – колеса.Рождённый замысел из мысли.Из безвреме́нья в полюса,где между минусом и плюсоместь равновесие любви.
50
– Жаль, что случится не узнаеми не увидим, что творим.Для тела тленного единлюбой финал – конец один.Забвенье дел, забвенье «я»,здесь белый дым, а там земля.
51
Зачем пытать себя трудаминеблагодарными, когдаты можешь царствовать при жизнии не испытывать стыдаза лень, предательство и жадность.Жать наслаждений урожай.Мы знаем, схожи ад и рай:и там, и там – туман забвенья.Все люди дорожат собой.Инстинкты самосохраненьяне зря дарованы судьбой,природой, Богом и сознаньем…– Что в нашем теле обезьяньемнашла божественная длань?Куда красивей – тигр, лань,в конце концов, орёл, гераньили пронырливая крыса!
52
– Не понимаю почемуздесь независимо от века,куда не бросит человекасудьба, на трон или в тюрьму,что тать вокзальная, что знать,предпочитают в Бога верить,как в призрак истины, чем знать.– Своим аршином страшно мерить.Ни отвертеться, ни соврать.Он постоянно за спиной,как голос с ноткой ледяной:«Кого ты хочешь обмануть?Тебе открыт и ясен путь».– Вморгнув глаза, зажмурив уши,идем как по́ морю – по суше,в земле стараясь в утонуть.Но в этом-то и наказанье —сон наяву, жизнь без сознанья —страшней и гаже, чем врастаньев сырую почву и траву.– Вплетая в Библию, в Коранединой истины осколки,мы предпочтём кресты и порки,поповских присказок туман,таланту, выданному нам.
53
– Вот говорили «голос был»,который звал к священной цели.– Откуда? И куда он сплыл?И был ли он на самом деле?«Мне голос был»! И мне! И мне!Однажды. Вдруг. И ниоткуда.В своем ли девица уме?Принц убежал. Давайте чуда,такого, чтоб почти всерьёз,чтоб по хребту бежал мороз.На принца жалко тратить слёз.Куда милей Христос и Будда —пристойней, строже… И в стихени слова больше о грехе.Вам голос был дарован с детства.Его вы слышите всегда.И сколько силы и усердства,бесстыдства с маскою стыдавам нужно, чтоб сказать краснея:«Мне голос был. Он звал меня!».– И много книжек прослюня,они не делались умнее.
54
Ты говоришь: стихи – недуг.Сладкоречивые извивывсё той же хитрости и лжи.А если вычеркнуть из нихугоду слуг перед толпоючитателей,улыбчивую лестьпристойным пошлякам и дуралеям,окажется, что в мире естьне больше сотни чистых строчекна миллиарды вредных книг.Родил всего один глоточеквселенской мудрости родник.
55
– Я тоже вижу тлен и сырость.Кривлянье жён, судьбу детей.Но где мне взять живую милостьбезукоризненных идей,способных вдунуть в их останкисмысл, направление и дух?Я сам застрял на полустанке,ещё между таких же двухплатформ косых в пустых просторах.Здесь поезда не тормозят.Кленовых листьев звёздный ворох.И запах преющих опят.
56
Ночь бесконечна. Рвана речь.Как рана где-то меж лопаток.Сменить бы парочку солдатокна психиатров. Нас упечьмогла бы и прослушкабез прокурора в жёлтый дом.Зачем таким курок и мушка? —Лечить лекарством и трудом!Поэты лижут у народаи сладко ластят знать и власть,а тут два конченых уродахотят на всё с прибором класть!Пусть только высунутся ушиих фармазоньи из травы —пойдут учиться бить баклушина корм прожорливой молвы,чтоб прочим было неповадно.Пока ж пусть бредят до поры».
57
Мы из окна секли прослушку,ушей голодных не щадя,фургон конторский взяв на мушкукривого ржавого гвоздя,который из оконной рамыторчал, как стержень нашей драмы.
58
– Смешно устроены законыи тайны наших государств —медали, ментики, погонывредней психушечных лекарств.Они питают страсть и злобу,гордыню тешат, то бишь честь.Сам человек себе в утробуспешит, чтобы себя же съесть.И превратившись в двухколейки,как плексиглазый ползуноклогарифмической линейкиползёт, считает, видит прокв своём карьерном продвиженьеот цифры – цать до цифры – цать.Скользит до головокруженьяв стремленьи править и бряцать.
59
– Но государству без порядканельзя. Толпа страшней, чем строй.Когда растёт по струнке грядка,нет куража времён упадкаи русский бунт трясин кровавыхне так кошмарит шар земной.– Здесь лупят левых, рубят правыхи месят тех, кто сторонойпрокрасться думает фривольно.Как ни старайся – будет больно.– Что власть, что бунт – одна концовка:нагайка, пуля и веревка.
60