и дороги к ней…На этой гравюре, как и на всех остальных, центральный элемент – гора. Да, много предметов…но, в отличие от многозначности вещей на полотнах Брейгеля или Ван Эйка, здесь обилие предметов отражает целостность мировосприятия…Пауза. Но я не согласен с японцами и китайцами (у них схожая концепция) с тем, что главный предмет должен быть неодушевленным…И, еще более важное – отсутствие прямых линий на картинах. Природа извилиста, в ней много деформаций и неправильностей…Суть – в кривизне природы!
Страстную речь Ван Гога прервал мэтр Кормон, подошедший к художникам.
– Господа, не соблаговолите ли вернуться к Вашим наброскам ? Замечу, что здесь не лекционный зал! –кричит Кормон.
– А Вам – обращаясь к Винсенту, отрывисто бросил мэтр – следует учиться канонам живописи, а не опровергать то, чего не понимаете. Или хотите стать отверженным, как эти безумцы импрессионисты?!
Эти слова как холодный душ окатывают Винсента. Кидая гневные слова учителю, он навсегда покидает мастерскую. А вскоре и сам город останется в прошлом. «Поеду в Париж. Там центр живописи, родина новых направлений в Искусстве. И Тео не раз звал меня. В конце концов, нужно сменить обстановку, избавиться от мрачных мыслей. Брат рассказывал о местах встреч художников, в кафе. Именно такое общение мне необходимо…Может, я найду ответы на столь мучительные вопросы о пути и средствах живописи у более талантливых мастеров, чем я».
Декабрьским утром из южных ворот Антверпена выехала карета, увозившая Винсента во Францию. Страну, где он надеялся стать Художником и проповедовать доброту и справедливость.
Постигая ремесло художника
Приехав в Париж, Ван Гог устраивается на учебу в мастерскую Кормона, успешного и модного художника. В его студии царит академизм и авторитаризм. Двенадцать человек старательно пишут натюрморты и портреты, направляемые опытной рукой мэтра. И только двое – странный голландец и карлик – осмеливаются не следовать советам учителя, да еще развивать идеи, собирая около себя слушателей. Сокурсников Лотрека и Ван Гога удивляют, порой смешат цветовые решения, а сюжеты маленького графа часто шокируют. Их учителя они просто возмущают: пренебрежение канонами живописи, диссонанс колорита, пошлость композиций! И все это вместо того, чтобы учиться правильность писать!
После нескольких стычек с мэтром Ван Гог и Анри Тулуз-Лотрек – так зовут забавного коротышку – навсегда уходят из студии. Для них учеба закончена. Судьба разведет их в искусстве, подарив короткое время общения. Доброта и одиночество, так хорошо знакомое обоим, станет основой их дружбы.
После ухода из студии Анри дал совет товарищу познакомиться с творчеством импрессионистов, посетить картинную галерею и кафе «Новые Афины», где собирались лидеры «Отверженных» – Моне, Ренуар, Писсарро.
«Кстати – вечером того же дня вспомнил Ван Гог – об этом же недавно вскользь сказал мне Тео… Сегодня же загляну в галерею».
Быстро одевшись, Винсент вышел из дома, кликнул фиакр, и через полчаса был в галерее Тео. Брат отвел его в комнатку, и вытащил рулон холстов.
– Здесь пятнадцать полотен Мане, Моне, Ренуара, Моризо, Базили…Понимаешь, хозяин галереи считает, что эти полотна – пачкотня, жалкая подделка под живопись, поэтому приходится их хранить в чулане. Редко кто интересуется импрессионистами…Их же травят критики и газеты уже много лет. Но я считаю, что их живопись – настоящая…это прорыв… – втолковывал Тео брату, раскладывая холсты.
– Ты смотри…я буду в своем кабинете – Тео вышел.
Винсента поразили яркость и буйство красок. Обилие красного, синего, оранжевого, белого. Фиолетовое небо, красные деревья, оранжевая трава. Пятна вместо людей, очень слабые контуры фигур. Всполохи, буйство цветов!
Пораженный, Винсент размышлял: можно спорить о реалистичности и пропорциях…но техника, мазок, палитра красок…это невероятно! Может быть, именно этого не хватает современной живописи и всему искусству ?.
Спустя полчаса Винсент, находясь у брата, сказал:
– Эти яркие краски, техника, тематика импрессионистов…помогут увидеть мне то, что я не мог найти в классической живописи и жизни – радость бытия. Завтра пойду с Тулуз-Лотреком в кафе «Новые Афины», послушаю импрессионистов.
– Отличная идея. Кстати, какого ты мнения о работах Анри ?
– Знаешь…я восхищен Лотреком. Природа посмеялась над его чистым сердцем, умом, талантом, дав ему уродливую внешность и тело. Анри смог, наперекор всему, стать великим художником. Для импрессионизма его картины – как полотна Милле для реализма. Лотрек ниспровергает ханжескую мораль ироничным, гротескным изображением интимной стороны жизни общества. Да, в его работах видна злая насмешка над пороками…Он не щадит никого и прежде всего – себя. Но самое главное – он еще не достиг вершины в творчестве!
На следующий день в гости к Винсенту приковылял Лотрек. Войдя в комнату, он бросил быстрый и острый взгляд на стопку полотен, стоявших в углу.
– Винсент, можно посмотреть твои новые наброски и картины?
– Вряд ли они стоят твоего внимания, Анри. Все это далеко от настоящего искусства – махнул рукой друг.
Опираясь на палку, Лотрек перенес стул к картинам, и, с трудом залезая на него, принялся рассматривать полотна. «Сидящий нищий у церкви, бедно одетый рабочий, пустынная аллея с маячившей в ее конце фигуркой человека. Эти сценки, отображенные на полотнах – на одних карандашом, на других – маслом, навевают грусть и отчаяние, размышлял живописатель Монмартра, борделей и кафе-шантанов.
– Это удивительно точно и глубоко. Твое мастерство растет так быстро…Черт побери, я бы мечтал так писать, но не могу! И эти бездарности-критики, тупоголовые покупатели еще смеют осуждать твои полотна!
– Ты действительно считаешь их настоящими картинами? – с робостью и сомнением в голосе пробормотал Ван Гог.
– Да, будь я проклят! Сочетания черного, зеленого и коричневого цветов в фоне, облик человека, написанный резким бегущим мазком…это талантливо. Нет, это гениально! Тебе надо организовать персональную выставку! – возбужденно махал ручками коротышка.
Внезапно замолчав, Лотрек уставился в окно. Прищуренный взгляд выдавал напряженную работу мозга.
– Но…Тебе не хватает ярких красок. Без них сюжет, фон, фактура огрубляется…возникает мрачность там, где ее нет, и не должно быть. Более широкая палитра цветов ярче высветит твой талант.
– Ты прав, Анри. На днях смотрел картины Писарро, Моне, Ренуара у Тео в галерее. На них радость бытия…
Но что поделать, если я вижу страдания, боль…в изнанке жизни народа? Это мой путь, мой долг перед собой и обществом.
– И все же я свожу тебя в кафе «Новые Афины». Познакомишься с Дега, Моне, другими художниками…Там интересно. Кстати, туда же захаживает Поль Гоген…Как и ты, он находится в творческом поиске стиля и образов. Есть в нем нечто отталкивающее…гордость и снобизм, чрезмерная уверенность в своем таланте. Может, и гениальности – появилась ироническая улыбка на лице графа.