с водохранилищем в Эджбастоне. Это недалеко от Ковентри. Чернокожий студент, двадцать один год. У него был с собой пакетик с кокаином, так что все списали на стычку местных банд.
– Может, так оно и есть? – спросил Сэм.
– Может, – признал Томми. – Но я проверил его «Фейсбук», вот смотрите, что пишут: «Покойся с миром, Тоби. Мне нравились твои заметки, чувак». И еще: «Я буду скучать по тебе. Был уверен, что тебя ждет большое будущее в журналистике». Тут же ссылки на статьи, которые он написал для местной газеты.
Сэм кивнул:
– Значит, этот парень был начинающим журналистом, и его зарезали в тот же день, что и Мэри, Сета, Аниту и остальных. Конечно, это могло быть совпадением…
– Томми, возможно, и правда совпадение, – сказала Софи. – Все-таки есть разница между семерыми журналистами мирового класса и студентом университета.
Фэйми потребовалось всего пять секунд на поиски – всплеск адреналина стал сигналом успешного результата.
– Вот только, – сказала она напряженным от волнения голосом, – у нашего Хари было с ним кое-что общее. Смотрите. – На экране была открыта страница газеты «Уорвикский Кабан: Ведем диалог с 1973 года». – Это студенческая газета, и посмотрите, кто среди ее авторов: Хари Рой! Получается, Хари тоже начинающий журналист. Между Тоби Хауэллсом и Хари Роем есть связь.
Томми вскочил на ноги, засовывая ноутбук в сумку.
– А еще он недавно попал в больницу и определенно в опасности.
– Ты куда? – удивилась Фэйми.
– Мне нужно проверить дело Тоби Хауэллса. Кэрол будет в офисе часов до одиннадцати – воспользуюсь ее доступом. Хочешь со мной?
– Нет. Но спасибо за предложение. – Фэйми вышла в подъезд вслед за Томми. Она колебалась, не решаясь сказать что-то еще, и Томми это заметил. Наконец она спросила: – Стоит ли ехать ради Кэрол Левен?
Томми усмехнулся:
– Еще как стоит. Она у них лучший криминальный репортер.
– Томми, если между Хари Роем и Тоби Хауэллсом есть связь и если эта связь имеет какое-либо отношение к двадцать второму мая, мы оказались на очень опасной территории. Все мы. Это не игра и не просто очередная история для репортажа.
Томми улыбнулся:
– Ты просишь меня быть осторожным?
– Я говорю, чтобы ты не слишком выделывался, Томми.
– Так-то, конечно, понятнее. Я буду на связи. – Он кивнул, вышел из подъезда и захлопнул дверь.
У Фэйми зажужжал телефон. На экране возникло лицо ее дочери. Фэйми села на ступеньку.
– Привет. Как дела?
Шум транспорта и учащенное дыхание.
– Да не особо. – Чарли быстро шла, может, даже бежала. – Я возвращаюсь домой. Первым же поездом.
В голове у Фэйми раздался сигнал тревоги.
– Что случилось? Почему? – Она посмотрела на часы – двадцать сорок.
– Потому что я чертовски напугана, мама, вот почему. – Чарли точно бежала.
– Только не клади трубку, Чарли. Расскажи, что случилось.
Тяжелое дыхание.
– Сегодня в Эксетере ранили девушку. На выходе из кинотеатра.
– В Эксетере? Господи. – Хлопнула дверь, звуки в трубке стали тише. – Ты села в поезд?
– Да, но без билета. Придется купить прямо в поезде, а значит, будет дороже, – Чарли говорила задыхающимся шепотом.
– Ничего, с деньгами разберемся. Что случилось с девушкой?
В трубке послышался шорох ткани.
– Мама, послушай, – Чарли старалась говорить как можно тише. – Я тоже была в кинотеатре. Все произошло как раз перед тем, как я вышла из здания – мы задержались, потому что Эмили нужно было в туалет. Мы выходим, все кричат, а девушка лежит, держась за живот. И везде кровь. И, мам… – Глубокий вдох. – Она была похожа на меня. Такие же волосы и такой же рюкзак. Я до этого еще ее заметила, точнее, Эмили указала на нее, и мы засмеялись. Со спины мы выглядели абсолютно одинаково.
Фэйми прикрыла глаза. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие.
– Когда это произошло, Чарли?
– Около часа назад. Мы дождались полицию и скорую помощь, и она была еще жива. С ней были ее друзья. Мы не видели нападения, поэтому не давали показаний. Но, мам, она реально была похожа на меня!
– Где Эмили? Она с тобой?
– У нее завтра экзамен. Последний. Я, к счастью, все уже сдала.
– Когда отходит поезд?
– Через пару минут.
– Найди самый многолюдный вагон. Подсядь к кому-нибудь и заговори. Чтобы всю дорогу ты была на виду. Я встречу тебя в Паддингтоне.
– Можешь еще поговорить со мной, пока поезд не отправился?
«Будто ей снова десять», – подумала Фэйми.
– Конечно. Но ты же понимаешь, что это, скорее всего, простое совпадение? И ваша схожесть не имела значения. Может, разборки банд, или ограбление, или замешаны наркотики.
На том конце провода повисла долгая пауза.
– Хорошо, – наконец сказал Чарли. – Давай придерживаться версии совпадения. Только ты сама в это не веришь, мам, и я тоже. Пойду искать спутников на эту поездку.
42
21:00
Последние лучи солнца. Хари Рой, Аби Биничи и Сара Коллинз сидели во дворе двадцать шестого дома по Боксер-стрит. Студент, лидер и женщина. Три стула, три чашки, один чайник. Несмотря на жару, Хари накрыл ноги одеялом. Его глаза были закрыты, но он внимательно прислушивался к разговору между лидером и женщиной. Биничи снова объяснял, почему, по его мнению, Зак сбежал и почему им теперь нужно быть особенно бдительными. Но Хари знал, что произошло, видел пятна крови под передвинутыми циновками в холле. Зак был мертв, Биничи убил его, и он, Хари, был в этом виноват. Он знал это. Он отводил подозрения, сеял сомнения, и Зак за это заплатил. Может, его тело все еще спрятано где-то в доме. В жару и под одеялом Хари почувствовал, как по его телу ползут мурашки.
Погрузись в грязь…
А теперь он был в страшной опасности. Он пытался убедить лидера, что будет им обузой, но снова оказался на передовой. Он оставил записку медсестре, но не знал, выполнила ли она его просьбу. Вполне вероятно, что нет, а значит, он остался один.
Очередной безветренный вечер. Шум улицы, постоянная какофония: музыка, голоса и треск барбекю. И это придавало удивительную уединенность разговору в доме двадцать шесть. Биничи рассуждал – читал лекцию – о Британии как несостоявшемся государстве, ее моральном крахе и самоочевидной силе жестокого восстания. Женщина, Коллинз, время от времени вставляла свои замечания, но особого обсуждения не было. Впрочем, как всегда.
– В 1913 году Ленин говорил жене, что революции не произойдет при его жизни, – рассказывал Биничи. – Что царская тайная полиция слишком сильна, а оппозиция слишком слабая. Но! Но! Россия оказалась пустой. Звенящим пустым сосудом. И когда пришла