губами. — Господь все видит и воздаст каждому…
— Вы знаете, кто и почему стрелял и хотел убить вас?
— Злые люди, стяжатели.
— За что вас хотели убить? — снова спросил Зыков, понимая, что монах ничего не знает, и пуля в него угодила, скорее всего, случайно.
Целились даже не в Нину. Она не интересна диверсантам. Хотели убить Алексея или Гараева. Он ждал, что старик покачает головой, пожмет плечами или шепнет одно слово «не знаю». Но тут прозвучало совсем другое.
— Там, в пещере… я тайник сложил. Иконы я нес из святых мест… сберег… старинные святые лики… они… за ними охотились. Не хотел я, чтобы знали, да вот не вышло… Сбереги их, сынок.
— Что? Что он там шепчет? — нетерпеливо спросил за спиной Бойко, и Алексей понял, что ни Нина, ни врач тем более не слышали признаний монаха. Или, может быть, это просто бред умирающего человека?
— Выздоравливайте! — пожелал Зыков старику и чуть пожал его руку выше запястья. — Все будет хорошо, и Нина за вами поухаживает.
Когда они вышли из палаты, Зыков первым делом подозвал Нину и спросил ее:
— Вы видели у старика какие-то вещи, что у него было там, в пещере?
— Нет, у него только холщовый мешок, почти пустой. Там книжка какая-то, Библия, наверное, и в холстину завернутый кусок хлеба. Он его при мне доедал. Не было у него ничего. А что, про Дениса ничего мне не скажете?
— Он на службе, Нина Матвеевна, — строго ответил Зыков.
Они вышли на улицу и уселись с Бойко в его «Виллис». Капитан закурил, повернулся на сиденье к Алексею и стал смотреть, ожидая, когда тот расскажет, что же такого интересного сообщил старик. Зыков глянул на капитана и дернул плечом.
— Да ничего серьезного. Бредит, наверное. Какие-то старинные иконы он все спасает от стяжателей, из святых мест несет их якобы. Видишь, и Нина не помнит, чтобы у него что-то было, и я не видел ничего. Я же стоял у входа в пещеру, а она маленькая. И когда перевязывал старика, тоже ничего рядом не видел. Ты представляешь икону, Василий? Это доска. Этот монах и трех таких досок не унесет, а уж несколько тем более. Нет, бред. А если нес одну или две, так из-за этого снайпера присылать, чтобы отобрать эту ценность?
— Ну да, что-то тут не то. Мне кажется, что как раз здесь вот случай с шальной пулей очень подходит, — вздохнул Бойко.
Когда капитан уехал, Зыков пошел навестить Самохина. Здесь его и нашел учитель.
— О, Алексей! Ты здесь?!
— Да, вот зашел навестить друга раненого из нашей бригады, а ты, Игорь, какими судьбами? Неужели кого-то ранило из твоих…
— Ну-ну-ну, — замахал руками учитель. — Типун тебе на язык. Нет, привел девчонок. Новая разнарядка. Много раненых, будут помогать ухаживать. А ребята те на разборке завалов помогают.
— Слушай, Игорь, — вспомнил Алексей свой вопрос, который хотел задать учителю. — Ты же географ. Ты вот мне скажи, откуда здесь столько пещер. Это нормально или какое-то природное чудо?
— Ну, какое уж чудо! Пещеры как раз для горной страны чудо, и для старых массивов, и для новых. А Кавказские горы — они молодые. Только вот на этой стороне, ближе к Анапе, в скальной породе попадаются легкорастворимые породы. Они вымываются водными потоками во время дождей, растворяются, и в скалах образуются полости. Иногда очень глубокие и обширные пещеры. А иногда просто при разрушении скал образуются гроты. Представляешь, видел же слои горных пород, когда они вертикально стоят. Ну и обваливаются, выветриваются или вследствие землетрясения откалываются. Они падают и образуют небольшие гроты. Природные процессы — все естественно, и никаких чудес… Ладно, я побежал девчонок напутствовать, нужна будет помощь, зови!
…Самохин сидел на лавочке в госпитальном парке и покуривал после завтрака, поставив рядом с собой костыль. Алексей подошел, крепко пожал руку бывшему борцу и кивнул на одинокий костыль.
— Что, уже на трех ногах умудряешься ходить?
— Да вроде уже получается. Так дело пойдет, глядишь, через пару недель уже с палкой буду ходить… А у тебя как дела, лейтенант? Что-то ты с лица спал! Все снайперов своих ищешь?
— Снайперов, — проворчал Зыков, садясь рядом с бойцом на лавку. — Банду накрыли, всех перебили. Никого не удалось живьем взять. Думаю, она связана с этими снайперами. А сюда я старика вчера привез. Его тоже снайпер ранил. А старик заявляет, что из святых мест нес в храм старинные иконы. Старик здесь, икон нет. А я сижу и гадаю, то ли у старика бред, то ли все из-за икон.
— Да ладно тебе, лейтенант! — тихо рассмеялся Самохин. — Я, конечно, человек далекий от всего этого, но и у нас в селе была церковь, и там были иконы. К нам англичане приезжали, просили продать, батюшке такие деньги предлагали, что всю церковь можно купить. Говорят, в цене у них за границей старинные иконы. Они, как и старинные картины, стоят дорого.
— Дорого, да, дорого они там стоят, — задумчиво произнес Алексей. — Эта банда, которую мы перебили, дважды нападала на селян, что-то искали бандиты в вещах людей совсем бедных. Второй раз вообще на село напали. У них храма в селе нет, а есть священник, который служит на дому. Они у него что-то искали. И теперь я вспоминаю, как одна старушка обмолвилась, что бандиты слово «иконы» произносили.
— Ну вот! — обрадовался Самохин. — Вот тебе и разгадка!
— Из-за нескольких икон целую банду тут держать, привлекать наше внимание стрельбой по старшим офицерам, устраивать в горах ложные позиции снайперов? Нелепо. Правильнее тихо дождаться, воспользоваться ножом и тихо скрыться с иконами.
— А вот если снайперы пропадут после этого дела, тогда и решишь, правильно или нет.
— Друг у меня пропал. Пока я старика волок в госпиталь, он помчался этого снайпера ловить и не вернулся. Так-то, Самохин. Пошел я! — поднимаясь, сказал Зыков. — В горы пошел. Надо искать.
— Ты, это, лейтенант! — Самохин оперся на костыль, поднялся с лавки и взял лейтенанта за рукав. — Ты, если надо, привлекай меня. Что я тут валяюсь? Ходок из меня не ахти пока какой, но стрелять могу и шею свернуть кому угодно могу еще. Во, руки-то целы! В засаде меня можно использовать или для наблюдения.
Оставив для Бойко записку, в которой он сообщал, что отправляется на поиски Гараева, Зыков собрал НЗ, две фляжки воды, два индивидуальных пакета на случай ранения и двенадцать снаряженных обойм для автомата. Вещмешок стал значительно тяжелее, но теперь Зыков мог уйти надолго в поиск. Он,