— Я не пойду в эту воду. Я утону.
— Возможно.
Взбешённая, я смотрела на его редчайшую красоту, на его тёмные, напряжённые глаза.
— Ты пытаешься меня убить?
— Не будь иррациональной. Я мог бы просто оставить тебя на милость Белоха. Или мог бы свернуть тебе шею в любую секунду с тех пор, как мы покинули замок. Когда ты умрешь, ты умрешь не от моей руки.
Струйки беспокойства заплясали вокруг твёрдого ядра ужаса, пригвоздившего меня к сиденью.
— Почему ты говоришь, когда? Ты знаешь что-то, чего не знаю я?
— Я знаю много такого, чего не знаешь ты, — сказал он. — Будь у меня несколько сотен лет, я бы тебя просветил. Но ты смертная.
— А ты мудак, — выпалила я. — Если ты думаешь, что понадобятся сотни лет, чтобы просветить меня насчёт твоей гениальности, то ты глубоко ошибаешься.
— Выходи из машины, Тори.
Ладно, назвать меня по имени было шагом вперёд, но недостаточно, чтобы вытащить меня из машины.
— Я не умею плавать, — угрюмо сказала я.
— Это не имеет значения. Мы не будем плавать. Единственный способ добраться до Портала, это позволить реке забрать нас.
Он протянул руки и подхватил меня прежде, чем я поняла, что он делает.
Я боролась, как дикая кошка, била, царапалась, но он был невосприимчив, неся меня к реке смерти.
— Не делай этого! — взмолилась я.
— Другого выбора нет.
Через мгновение я уже летела по воздуху, крича во всю глотку. А потом холодная тёмная вода сомкнулась у меня над головой, и я камнем пошла вниз, вниз, вниз, пока стремительный поток не подхватил меня своей ледяной хваткой. Я не могла видеть, не могла дышать. Вода заполнила мой рот и нос, утяжелила моё платье. Я отчаянно брыкалась, но была во власти могучей реки. Я почувствовала под ногами густую грязь и попыталась посмотреть вверх, но была так глубоко в русле реки, что над головой не было никакого света, и мои ноги крепко застряли. Я потянулась вверх, туда, где должен был находиться свежий воздух, но мои босые ноги словно были закованы в цемент. Даже мощное течение не могло освободить меня. Я собиралась умереть, но не была готова.
А потом сильная рука обхватила меня за талию, освобождая, и рот накрыл мой, вдыхая воздух в мои лёгкие. Я цеплялась за Михаила, не сопротивляясь, позволяя ему уносить меня вместе с глубоким тёмным потоком, отпуская, падая, падая в темноту.
Что-то болело. Словно кинжал застрял в моей груди. Острая, жгучая боль. Свет просачивался сверху. Мгновение спустя мы вырвались на свет, на свежий, сладкий воздух.
Он вытолкнул меня на берег реки. Мы оба упали на траву, задыхаясь. Я всё ещё чувствовала смертельное давление на лёгкие, всё ещё ощущала вкус воды во рту и носу. Всё ещё ощущала вкус воздуха, который он вдохнул в меня, освобождая.
Он сел раньше меня, и я неохотно взглянула на него. Мокрая рубашка прилипла к грудной клетке, и я могла видеть линию татуировок, змеящихся вдоль одной руки, извивающихся, кружа в прерывистом солнечном свете. Он выглядел позолоченным, благословленным светом.
— Твои татуировки шевелятся, — вымолвила я хриплым от поглощенной воды голосом.
Близкая смерть лишила меня ярости, и моя боль и гнев исчезли.
— Да, — сказал он.
Он не отпустил моё запястье. Его хватка была на удивление нежной, и я понятия не имела, смогу ли разорвать её. Я и не пыталась. Что-то происходило между нами, двигалось, как чернильно-тёмные линии на его теле, и я почувствовала, как мой желудок сжался.
"Не будь добрым, — с тоской подумала я. — Не будь со мной милым. Не заставляй меня влюбляться в тебя".
Но на этот раз он не читал моих мыслей. Вместо этого он посмотрел на меня своими тёмными-тёмными глазами, такими глубокими, что я почувствовала, как начинаю дрейфовать, теряясь в его взгляде. Загипнотизированная. А потом он склонил голову ко мне.
ГЛАВА 22
ОН ПОЦЕЛОВАЛ МЕНЯ. Я ПОПЫТАЛАСЬ ОТСТРАНИТЬСЯ, но хватка на моих запястьях была безжалостной, и хотя я отдёрнула голову, он крепко держал меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Почему ты целуешь меня? — сказала я нарочито капризным голосом, надеясь, что это скроет боль. — Я тебе даже не нравлюсь.
На мгновение ослепительная улыбка осветила его лицо, и вот так просто всё моё сопротивление испарилось. Он переместил свою хватку и теперь своей сильной рукой держал меня в плену, а другой обхватил моё лицо, так что у меня не было выбора, кроме как снова посмотреть ему в глаза. Погрузиться в них.
— Какая глупая маленькая богиня, — прошептал он.
А потом его рот снова завладел моим.
Это был не поцелуй милосердия. Он был жестким, влажным и полным плотского желания. Длинными пальцами он раскрыл мой рот, и проник в меня языком, требуя ответа, от которого я была не в силах отказаться. Я вернулась в этот опасный мир, бросив гордость и осторожность на ветер, целуя его, потерявшись в чувственном наслаждении, которое он сплёл вокруг меня одним лишь взглядом. Я начала придвигаться ближе, прижиматься к нему, но наши руки мешали.
А потом он вырвался, и мы уставились друг на друга, тяжело дыша.
— Ты когда-нибудь задумывалась о том, что есть причина, по которой я стараюсь держаться от тебя как можно дальше? — произнёс он мягким голосом. — Я хочу тебя. Я хочу всё, включая твою кровь.
— Но тебя не волнует… кровь.
Я ненавидела даже произносить это слово. Это сбивало меня с толку, пугало, приводило в ужас. Мысль о том, что кто-то пьёт мою кровь, глотает её, была тревожной. И всё же под моим ужасом и отвращением тянулась нить возбуждения, которая не имела никакого смысла.
Он провёл губами по моим губам, щекам, векам.
— Я хочу твою, — сказал он, склоняя губы к моей шее, чуть ниже подбородка. Я почувствовала, как он глубоко вдохнул, и его язык затанцевал по моим венам. А потом он отстранился, всё ещё держа меня за руки. — Мы должны идти.
Я ошеломлённо уставилась на него, снова потерявшись в его потемневшем взгляде.
— Куда идти?
Он дёрнул головой, указывая за плечо, и я впервые огляделась.
Река неслась рядом с нами, хотя мы были уже на противоположном берегу. Как бы то ни было, коричневато-тонированный пейзаж выглядел странным, незаконченным, а потом мои глаза сфокусировались за его головой, и я застыла.
Как будто кто-то нарисовал акварель коричневых и серых тонов, а потом оставил её под дождём. Стены вязкого света пульсировали и дрожали, как живые существа, и я в страхе отпрянула.
— Что это за чертовщина? — в ужасе спросила я.
Но я уже знала ответ.
— Темнота, — его голос был ровным, неумолимым.
Паника пронзила меня, и я попыталась высвободить запястья.
— Я не…
Он держал меня, отказываясь отпускать.
— У нас нет выбора.
"Мужайся, Тори", — сказала я себе. Я не привыкла бояться. С другой стороны, вся реальная опасность, с которой я столкнулась, была человеческой, нормальной. Я никогда не сталкивалась с дьявольской силой этой жидкой стены мощи, и это потрясло меня до глубины души.
Но я никогда не была трусихой и не собиралась становиться ею сейчас.
— Мы собираемся пройти через это?
Я надеялась на утешение, но Его Святость был не из тех, кто способен на бессмысленную ложь.
— Может быть, — сказал он. — Я могу помочь.
— Как?
— Доверься мне.
Это были общеизвестно опасные слова. Я промолчала. Печальная правда заключалась в том, что я действительно доверяла ему, и последнее, что я хотела сделать, это сказать ему об этом. Он и так имел слишком большую власть надо мной.
— Хорошо, — сказал он, и мне захотелось зарычать.
— Не делай поспешных выводов!
Его улыбка была слабой, опустошающей.
— Я же сказал, всё, что ты думаешь, отражается на твоём лице. Ты была бы ужасным игроком в покер.
— Я не верю, что всё так просто.
Он видел вещи слишком ясно, чтобы всё это могло быть предметом обоснованной догадки.
— Мы можем поспорить об этом, когда вернёмся, — сказал он. — А пока мы должны разобраться с Порталом, а потом с Темнотой. Время в этом мире течет иначе, чем в Шеоле, и мы должны вернуться, пока не станет слишком поздно. Нам нужно сосредоточиться на этом, — он развёл мои запястья, выставив каждую руку вдали от моего тела. — Не сопротивляйся, — сказал он.