предлагающими лишь себя любимых да маленькую зарплату, за которую и убогий ширпотреб не купишь, если не совершишь утомительный кросс по магазинам. Если вообще донесут получку домой, а не пропьют в подворотне за милую душу. Вот доплывёт до соседнего города, там всё будет по-другому. Она найдет достойного мужика, который нормально зарабатывает и позаботится о ней, по бабам шляться не будет… Шмоток накупит самых модных и красивых. И обязательно настоящие лабутены с красной подошвой. Заживёт она в своё удовольствие, не надо учить всякую экономическую и философскую ересь, от которой только портится аппетит, и станет проводить время в шикарных ресторанах, посещать модные шоу, плавать на яхтах и душиться французскими духами… в общем, наслаждаться, как говорится — прожигать жизнь!
Туча Счастья испортила характер в общем-то симпатичной и общительной девушки. Не работать и не учиться, а жить припеваючи! Да кто на это не клюнет? Покажите пальцем. Для некоторых людей бездельник — вполне уважаемая профессия. Воображая себя пупом земли, так легко обмануться, думая, что это навсегда. Такова распространённая ошибка, и неудивительно, что Анжела стала жертвой популярного заблуждения, встретив на тропинке жизни Токорежа и Тучу Исполнения Желаний. Многих Туча обволакивала в своё время и удостаивала внимания. Когда же внезапно исчезала, человек, попробовавши её сладкого яда, окунался в отрезвляющую прорубь рутины, из которой уже не выбраться. Вот и Анжела до сих пор находилась под властью волшебного наваждения, так сказать, в тупике сбывшихся желаний.
Беглянка автоматически гребла, от однообразных движений выкручивало мышцы, хотелось пить, а в бутылке с водой, прихваченной в спешке, оставалось всего ничего. Скоро Энжи вымоталась так, что хотелось лечь на дно лодки и реветь белугой, чтобы вокруг образовалось море слёз, которое вытеснит собой Чёрное море, равнодушно плещущееся за бортом ветхого судёнышка. Рябые волны с обманчивым дружелюбием хлопали по бортам, не обещая ничего хорошего.
Ночи надоело сгущать туман, и горизонт прояснился. Анжела, догадываясь, что течение отнесло её не туда, куда ожидала, равнодушно уставилась на едва заметную линию горизонта, над которой блёклым бельмом висела луна: не было сил паниковать — усталость скоро сделала своё дело. Живот скрутило от голодных судорог и страшно захотелось пить, последние капли воды из бутылки лишь издевательски раздразнили пересохший рот. Растрескавшиеся губы скривились в бессильной ухмылке. О! За освежающий глоток она отдала бы вселенную, конечно, если бы та была у неё в кармане. Однако у Анжелы сейчас не осталось ничего, кроме усталости, сумки с документами, теперь бесполезными, и старенькой лодки, которая вскоре может стать гробом под открытым небом, пока не вспомнит, что может пойти ко дну.
Страдалица легла на дно и тихо заскулила. И только теперь обнаружила, что появилась течь. Прохладная вода, проникая через незаметные в темноте пробоины, словно любопытствовала: кто же притаился в лодке? Кто этот безумец, который без подготовки, еды, карты и компаса так опрометчиво отправился в рискованное ночное путешествие? Лихорадочный энтузиазм, подстёгиваемый потенциальным преследованием, иссяк, когда мобильник перестал ловить сеть. Часы смешались с минутами и секундами, неожиданно наступил рассвет. Взошло солнце, резко обозначив границу между небом и морем, обагрив округу нежным сиянием. Ни земли, ни кораблей не было видно. Некому было сказать, как беглянка боится брызг, которые оставляли на лице солёные следы поверх тех, что уже были. Но слёзы слезам рознь. Анжелины слезинки были искренние, а волны плакали лицемерно и безразлично, словно издеваясь над беспомощным существом.
И как часто бывает в таких случаях, избранница судьбы, однажды удостоенная волшебного дара, не имеет права долго страдать. Иначе это означает, что судьба сама себе плюёт в очи.
За бортом лодки, «перегруженной» водой, словно сундук удачливого корсара ромом, появились несколько дельфинов. Умнейшим животным, которых недаром называют «человеком» моря, не нужно было ничего объяснять. Переливчато щёлкая на все лады, они подхватили на спины утлое судёнышко и понеслись со всей скоростью, на какую способны. Анжела старалась не двигаться, чтобы не спугнуть благородных животных. А может, ей уже было всё равно в состоянии беспамятства. Через каких-то пять часов лодку со страдалицей выбросило на отмель песчаного пляжа, на котором в ожидании посетителей спали шезлонги.
Если бы они умели разговаривать, то между лежаками состоялся такой разговор:
— Кто эта несчастная на дне полузатопленной водой лодки?
— Почему она несчастная? Да это же счастливица! Скоро её найдут, и начнётся новая жизнь. Разве на зарплату рядовой продавщицы она смогла бы сюда попасть? И нам нужно не жалеть, а радоваться её удаче. Что мы, не люди, в конце концов?
— Тоже мне человек! Ты им становишься только, когда кто-нибудь соизволит развалиться, да и то, порой так прижмёт, что рад не будешь. Хорошо, если какая стройница, а то плюхнется туша заморская, хоть кричи караул.
— Ты думаешь, ей завидуют другие?
— Да ещё как! Уже позеленели сотрудницы на работе за кассовыми аппаратами, набитыми деньгами, о которых они могут лишь мечтать, сокурсницы за исписанными на три буквы разным почерком партами. Особенно будут кусать локти те, кто однажды прикоснулся к Туче Счастья: дала судьба попробовать конфетку и удрала с издёвкой, оставив на память глянцевую обёртку. Анжеле повезло и без помощи Токорежа, хотя кто знает? Может, это он направил дельфинов на выручку закадычной подруге?
Шезлонги, разбуженные брызгами, поведавшими последние пляжные новости, вскоре благополучно заснули. Через несколько часов им предстоит работа — изгибаться под телами праздных курортников.
Анжела же пришла в себя, тяжко вздохнула и из последних сил перелезла через борт зарывшейся в песок лодки. У волн прибоя сменилось настроение, они моментально из желающих забрать жизнь человека превратились в лакеев, которые лизали пятки вышедшей из пены, словно Афродита. И лаская Анжелу, перекатываясь через поясницу и икры, волны совершали лицемерный массаж так умело, что не хотелось прекращать удовольствие, свалившееся на неё после долгих часов страданий в открытом море.
Как же уютно лежать на пляже, наконец под ней была твёрдая земля! Но собрав остатки воли в кулак, Анжела поднялась на четвереньки, а потом встала во весь рост. На ватных ногах она поплелась в сторону огоньков, маячивших в нежном, будто тополиный пух, тумане, предчувствуя, что там жизнь, а значит, надежда, что ей помогут. Мокрое платье прилипло к телу. И сейчас больше всего ей хотелось одного — пить. За глоток воды она готова была на многое.