закрыть дверь с другой стороны. Плутония Гобеленовна тыкала указкой в знакомую репродукцию. Ну как же, точно такая висела в рамке над кроватью Энжи. Она даже не поленилась прочитать имя художника. Но студент мужественно молчал, как партизан на допросе. Было обидно, что не ей попалась картинка. На этот раз и она возмутилась, как этот нерадивый студент мог назвать Моро Мурлом?
«Это не конец света. Подумаешь, у меня больше восьмидесяти дней для подготовки», — Энжи улыбнулась вечернему солнцу и отправилась домой.
На следующий день у неё была смена на работе, поэтому приходилось украдкой учиться переводить из десятичной системы счисления в двоичную. «Зачем только оно нужно в информатике? Лучше бы объяснили, как быстрее печатать на клавиатуре».
Директор незаметно подкрался и заглянул в её тетрадь.
— Анжелочка, это что ещё за огромные числа в рабочее время выводите?
— Прибыль вашу считаю.
Багратион Пикович хмыкнул, решив не показывать, что не понял, шутит ли она или всё серьёзно, и удалился надзирать в соседний отдел. Так и не разобравшись с вычислительными хитросплетениями, Энжи отправилась на экзамен. Перед аудиторией снова толпились студенты. Анжела подошла к девице, всегда отвечавшей правильно на вопросы преподавателей. И как только она успевала подготавливаться по всем предметам?
— Привет, Таня!
Та смерила Анжелу недоверчивым взглядом свиньи, специализирующейся на поиске элитных трюфелей, — догадывалась, зачем она подошла.
— А ты можешь рассказать, как переводить числа?
— Могу. Но не буду.
— Почему?
— Тебе это не поможет. У тебя иммунитет к математике, а к информатике и подавно.
Девица отвернулась, зубря какую-то заковыристую формулу. «Эх, наверное, она права. Ну и ладно!» — Анжела принялась обмахиваться тетрадкой, которая ни на что большее не годилась. Асфальт плавился под палящими лучами уже второй день, из-за них же никакая новая информация не лезла в голову, проходя сквозь сознание, точно сквозь марлю. Двоичная система счисления никак не укладывалась, просачиваясь, вываливаясь, убегая. Комбинации нулей и единиц не представляли для Анжелы ценности ни на экзамене по информатике, ни за его пределами, ведь зарплату ей выдавали в рублях, а нулей там было не так много, как хотелось. Наконец, изведясь в ожидании, Анжела сидела перед преподавателем, похожим на древнегреческого мудреца из-за бороды и бледного, точно мраморного, лица, которое по мере того, как она отвечала, становилось пунцовым.
— Ну, так что там с шестнадцатеричной системой счисления?
— Я и с двоичной не разобралась, — призналась Анжела. — Вот быстро выдать в магазине сдачу я могу, даже посчитать отношение курса доллара к юаням, если с калькулятором, а это никак.
Преподаватель нахмурился и выпятил мясистую нижнюю губу. Ему захотелось сказать что-то умное по поводу тупости студентки, но ничего кроме оскорблений не приходило в голову, и он с сожалением сдержался.
— Может, составите алгоритм решения к этой задаче? — ехидно спросил мудрец, показывая пальцем на непонятный для Анжелы набор символов.
Она потупила глаза, сложила бровки домиком, с таким выражением лица ей однажды удалось выклянчить у директора выходной. Но ничего не помогло… Пересдача.
Анжела зашла в полупустой вагон метро. Он качнулся и с визгом унёс её в густую темноту тоннеля. В окне едва различимо мелькали кабели. Мерно покачиваясь, Энжи поняла, как устала за последние месяцы: «А какой лучший способ отдохнуть? Разумеется, сменить обстановку». Анжела решила, что заберёт документы из университета, на время, возьмет академотпуск, и отправится… да хоть в деревню к бабушке! Та, конечно, подумает, что внучка по ней соскучилась, ну и ладно, недалеко от правды. Когда нам в жизни тяжело, близкие люди становятся ещё ближе и родней. А встреча с ними — такой желанной!
Глава 19 Трудное решение. Анжела уезжает жить в село, чтобы очистить мозги и прийти в себя после тесного общения с тремя женихами
Как всё-таки удивительна жизнь! То, что для одних является тяжёлым грузом на совести, для других оборачивается простым недоразумением или сожалением, а иногда и забавным приключением, о котором, смеясь, можно рассказать друзьям за кофе или чем-нибудь покрепче.
Пётр думал, что напрасно не дожал ситуацию до конца. Пробежала же искра между ним и Анжелой. Да ещё какая искра! Что ему стоило немножко усилить давление, и она была бы его. Наверняка Анжела бы сдалась на милость победителя, тем более её заинтересованность сквозила во всём — взгляде, поведении. Неотразимость Петра ещё никогда не давала осечки. Курок харизмы всегда взведён, а патроны обаяния разрывали восторгом не одно женское сердце. Анжела могла бы стать любопытнейшим экспонатом коллекции. Общение с молодёжью в университете делало её по-своему юной и сияющей, к чему прилагался опыт его ровесницы. В общем, упускать такой шанс досадно. С Катей потом можно разобраться. В конце концов, попросил бы Анжелу молчать. А там, кто знает, можно продолжить. А влюблённые девушки молчат как рыбы, он это знал по опыту.
В прошлом году, до знакомства с Катей, ситуация была супер, как похожа!
Ирина, его тогдашняя пассия, взяла с собой на свидание сестру Глашу. Пётр приосанился. Ну разве не дура девка?! Ира во всём уступала младшенькой: и по росту, и по красоте, и даже по уму Ириша едва доходила ему до плеча, за что мысленно получила прозвище Бильбо, в то время как Глафира вполне могла бы дефилировать по подиуму в Париже. Старшая усиленно скрывала неровности кожи косметикой, отчего на рубашках и (чего греха таить) простынях Петра частенько оставались следы тонального крема, или чем там она пользовалась. А Глаша, казалось, от природы испускала флюиды уверенности и красоты, которые притягивали восхищённые взгляды к её лицу. Ирина по пути к кино трещала без остановки, давая сто очков вперёд любой сороке, Глафира же, иронично надув пухлые губы, как бы невзначай прижалась к нему.
Петя, как порядочный мужик, не может вот так сделать запросто рокировку. Он отправил Ирину в очередь за билетами, а младшенькой Глаше шепнул, что хочет назначить свидание. Глаза девушки довольно заблестели, а на высоких скулах заиграл яркий румянец. Конечно, сестре она ничего не сказала. Наоборот, сработала женская интуиция. Весь сеанс Глафира зевала, а в кафе, где они сидели после кино, шепнула Ире, что ей совсем не по