Читать интересную книгу Его Америка - Акпер Булудлар

закон, опишем их временные и пространственные границы

Итак, первый закон — о предмете бла-бла в средней школе. Что нужно, чтоб претворить её в жизнь?

1. Составить программу этого предмета.

2. Подготовить учителей, к кого у самих будет здоровый менталитет, чтоб затем его другим передать.

Для этого я предлагаю открыть университет, где обе этих задачи можно будет решить: произвести на раз и всегда одну программу и регулярно производить соответствующих учителей.

Второй закон — об обязательных курсах здорового менталитета в воспитании для будущих родителей. Что нужно, чтоб претворить в жизнь её? То же самое: 1 и 2. И то же самое для достижения этих 1 и 2.

Короче, открываем университет, подготавливаем там на основе вышеприведенных исследований программы здорового менталитета для будущих родителей и непосредственно самих детей, готовим учителей и посылаем их по всей федерации учить новые поколения новых моделям поведения, новым ценностям, верованиям и тп. И когда эти вырастут и займут должности чиновничьи и прочие они будут вести дела совсем по иному, чем нынешние, ибо они будут воспитаны на других началах. Здесь нет гранд нарратива, в этом проекте человек воспринимается как машина, в которую можно написать определенную программу и дальше пустить его по жизни автоматически снова и снова эту программу в жизнь претворять.

Как добиться принятия этих законов в нынешней России? Просто, в течение нескольких лет эти законопроекты лоббировать: обсуждать их в интернете, на Эхе Москвы, других СМИ, добиться их внедрения в публичный дискурс. Затем начать продвижение в парламент: писать письма, находить связи с депутатами, кто согласиться законопроекты эти в парламенте провозгласить и защищать. И так, думаю, в течение 10—20 лет можно добиться их принятия. Эти законы в России надо принять как можно скорее.

Рассказы

Его лицо сияло радостью

«… я так сильно обрадовался, что готов был спустить его штаны и целовать ему член!» — довершил свой рассказ весёлому застолью бывший чекист, ныне же начальник отдела Министерства Национальной Безопасности города N. При этом его лицо сияло радостью, и громкий смех, исходящий из его вибрирующего жирного живота, означал на языке этого великана большое облегчение, какого никакой человек никогда и не испытывал.

Всё началось с того, что в одну ночь, когда он в очередной раз по профессиональной привычке проверял сумку своего пятнадцатилетнего сына, в самом дне её обнаружилась помятая, будто специально глубоко запрятанная бумажка, на которой большими буквами было написано: «Я ГЕЙ!»

Он был ошарашен. За двадцать с лишним лет службы в органах он навиделся самых гнусных, бесчеловечных, непристойных историй, имел дело с беспринципными, лживыми преступниками, но сердце и разум его всегда оставались хладными, сантименты притуплены, — так требовала работа. Но эта новость, касавшаяся лично его, его чести и чести сына — по его пониманию, — с самых первых мгновений привела его в чрезвычайно сильные чувства: ярость, стыд, беспокойство за доброе имя сына и себя, еще раз стыд, сильный стыд, какого он никогда не чувствовал, досада на себя, что не смог воспитать достойного сына, и гнев, и отчаянье, обессмысливающее всё, что он имеет, — всё смешалось и будто вихрем переживаний пронеслось по его самосознанию. Ноги подкосились, земля из-под ног ушла, в глазах помутилось, и он еле перешёл в гостиную, чтоб сесть на диван и попытаться как-то справиться с этим незнакомым состоянием.

На кой чёрт ему весь свет, если его собственный сын, из его собственной спермы, в пятнадцать лет признаётся, что он гей?

«Надо его разбудить и расспросить!»

«Лучше бы он умер…»

«А девушками он когда-либо интересовался?»

«А вдруг он хочет убить себя?!»

«Он же всегда побрит, выщипывает, наверное…»

«Это всё чертов интернет влияет на них, всё эта Америка, Европа…»

«В роду же нашем такого не было никогда…»

«Хотя! дядя же его маныс!»

«Надо было еще в детстве его в бокс отдать!»

«Ay Allah!..»

Утром следующего дня он позвонил сыну и предупредил, что вечером будет игра и чтоб он обязательно взял своих друзей. «Хочу пообщаться с твоими друзьями», — сказал он.

После игры он, послав сына за чем-то куда-то, собрал вокруг себя его друзей и стал тихо-мило расспрашивать их о своем чаде.

«Друг за друга в драках заступаетесь? Он драку затевал?»

«Есть у него девушка?»

«Вместе покупаете одежду?»

«С кем он больше всего общается?»

«Ходили по бабам?»

«Пьете? Курите?»

«Да что вы, не стесняйтесь, все мы были молодые…»

«Контрацепцией пользуетесь?»

Ребята, конечно, краснели от вопросов. Всё пытались поменять тему разговора. Бывший чекист не получил ни одного удовлетворительного ответа, который бы полностью снял его беспокойство, показав что сын никакой не гей. Эта мысль ужасно мучила. Он больше не мог терпеть неясность.

«Самые настоящие друзья?»

«Да, ребята, я нашёл бумажку в его сумке, и на ней было написано «Я ГЕЙ!»

Ребята расхохотались, ударяли друг друга по плечу, всё спрашивая, мол, кто это сделал, и не думали остановиться. Он смутился.

Бывший чекист, ныне же начальник отдела МНБ города N довершил свой рассказ весёлому застолью: «Оказывается, это его одноклассники ему на спину приклеили эту бумажку, пошутили так… Узнав это, я так сильно обрадовался, что готов был спустить его штаны и целовать ему член!» При этом его лицо сияло радостью, и громкий смех, исходящий из его вибрирующего жирного живота, означал на языке этого великана большое облегчение, какого никакой человек никогда и не испытывал.

Содержанец

В очень далёкие времена в очень недалёком царстве, где, впрочем, правил вполне далекий царь, одна девочка ходила на подготовку по русскому и литературе. В общем, и она сама, и её родители, и репетитор сам объяснял это желанием хорошо подготовиться ко вступительному экзамену и поступить в вуз, то есть девочка была абитуриентом. Многие ошибочно видят в этом прямую причинно-следственную связь, мол, раз ходишь на подготовки, значит, поступишь. Клянусь вполне далёким царем очень недалёкого царства, это — ложь.

Так вот, девочка по той или иной причине ходила на подготовку по русскому языку и литературе.

Первый месяц её хождения по подготовкам кончился, и репетитор, естественно, ждал честно-заработанный aylıq, то бишь месячную оплату. Девочка не приносила деньги, мало того, она даже не знала, что айлыг необходимо класть в конверт, который, опытные это знают, необязательно покупать в далёких почтах очень недалёкого царства; конверт можно было самой приготовить из белой, непременно не измаранной, бумаги. Девочка этого не знала. Как же она могла? Ведь это был первый месяц её хождения по подготовкам.

Второй месяц тоже прошёл, и репетитор, опять же естественно и теперь даже с большей степенью естественности, ждал айлыг за два месяца. Репетитор был по натуре добрый и понимающий, эмпатирующий человек. Он понимал непреодолимую тягу родителей очень недалёкого царства обеспечить своих чад шансом подготовиться и сдать вступительный эхам в вуз. Конечно, в очень недалёком царстве далёкого правителя были такие родители, кто еле сводил концы с концами и иногда aylığı gecikdirirdi. Репетитор по опыту знал, что каждый год таких семей бывает обязательно по несколько и что aylıqlar могут иногда gecikmәk. Но не отправлять айлыг уже второй месяц репетитор воспринимал как неуважение своего труда. В конце концов, образование, обучение кого-то хоть и дело благородное, но не бесплатное же. И уже второй месяц так.

Репетитор позвонил девочке домой.

У девочки дома узнали, что она уже второй месяц не несёт айлыг репетитору. В то время за один айлыг можно было бы купить 5 кг не птичьего мяса и 400 птичьих яиц. (Задача математикам: сколько стоит 1 кг мяса, если цена одного яйца 10 копеек?) Это не означало, что девочка взяла айлыг за два месяца и потратила эти деньги на 10 кг мяса и 800 яиц; нет! что за бешеная мысль? Родители девочки сразу бы отбросили её.

Очевидно было, что девочке