Ночь в уральском поселке
Еще рассвет не осветил окна,И за окном морозным тишина,Но слышу, как скрипит напротив дома снег,Калитка хлопает, выходит человек.Вот он проходит за моим окном,Невидимый в спокойствии ночном.И сразу, вслед за ним, из всех воротШаги и говор — двинулся народ.Пора и мне. Морозный воздух вдругМеня целует. Захватило дух.Степенно (здесь не любят болтовни)Проходят люди, тенями в тени.Лишь изредка фонарь косым лучомВдруг озарит могучее плечоИль синий ус. Иль бросит беглый светНа щеки девичьи, как зимних яблок цвет.Стоят большие ели в серебре.Протоптан след на снеговом ковре,Сбегает след отвесной тропкой вниз,Туда, к пруду, вдоль древних черных изб,Где не с петровских ли еще временПылает небо от раскала домн.И, пламя это унеся с собой,Полки уральские идут сегодня в бой.
1943
Дорога
Поезд. Болота. Гранит.Редкие зданья вокзалов.Сердце тревожно стучит,Вновь ты язычницей стала.
Ветру молюсь и дождю.Встречным безыменным водам:«Помощи вашей я жду.Вечные силы природы!
Благостны вы и щедры,Сердце не дайте обиде.К матери будьте добры!Сына позвольте увидеть».
<26 ноября — 11 февраля 1944. Беломорск-Молотов >
Беломорск, апрель
Бушует Выг, стремяся к морю,Идет апрель, не тает лед…Девчоночку послали в город,Она бежит себе, ноет,Мимо семафора,Через полотно…Затемненный город,Не блеснет окно…Мимо часовогоНа большом мосту.Чистый детский голосЛьется в темноту.
Не потому поет она,Что весел день вчерашний,А потому, что ночь, войнаИ ей немного страшно
1943
«Мы сами жизнь свою решали…»
Мы сами жизнь свою решали —В тот день на чашах бытия,Как на больших весах, лежалиДве близких жизни и моя.
Я в чашу жалость положила,Чтоб легкий маятник взлетел,И как открытую могилуБесславный приняла удел.
<10 февраля 1944, Молотов>
18 августа 1941 года
Простимся надолго, мой город родной.Так горько тебя мне оставить…Не мне быть с тобою в страде боевой,Не мне разделить твою славу.
Я глаз от тебя отвести не могла.(Наутро мы дом покидали).Легла на проспекты прозрачная мгла,И в дымке сквозили каналы.
По черной Фонтанке мой шаг прозвенел,Последний… в ту грозную осень.Аэростат загражденья виселНад спящею улицей Росси.
Но не было жаль мне в ту ночь ничего,С чем связано прошлое счастье:Мой город любимый, труднее всегоМне было с тобою расстаться.
<12 февраля 1944, Молотов>
«Я полюбила цвет московской ночи…»
Я полюбила цвет московской ночи,Тьму переулков, улиц полумрак,Ее громад опущенные очи —Единой думы затаенный знак, —
Ее салютов краткие мгновенья.Когда глазам является Москва,Как за безмолвной подготовкой мщеньяСлепительная вспышка торжества.
1943
Лахденпохья
Куковала кукушка холодной веснойВ городочке над Ладожским морем.Шли солдаты на плац, ветер сыпал крупойНа березки в зеленом уборе.«Ах, кукушка, кукушечка, сколько мне жить?Прокукуй столько раз, если знаешь, скажи!»Но лишь ветер свистел у вершины скалы…Это было в конце той холодной весны,Это было за десять деньков до войны.
<10 февраля 1944>
«Здравствуй, город, навеки любимый…»
Здравствуй, город, навеки любимый,Старый друг, в боевой одежде!Опаленный, непобедимый,Ты еще прекрасней, чем прежде.
Весь прострелянный, гордый, суровый,Ты стоишь, овеянный славой,Озаренный величием новым, —Даже раны твои величавы.
Я гляжу в исхудалые лица,В их морщины и синие тени,Я читаю отваги страницыИ страницы тяжелых лишений.
Вижу крепость и шпиль меж мостами,Неву, словно ленту медали…Героинями девочки стали,Наши мальчики стали мужами!
Словно надвое жизнь раскололась…Стала грусть моя вдруг невесома.И поет мне ликующий голос:«Ты ведь дома, родная, ты дома!»
<30 июня 1944>
«Не знаю, где, в каком краю…»
Не знаю, где, в каком краюТебя искать, сынок.И где ты голову своюПриклонишь на часок.
Ушла война к домам чужим,К долинам чуждых рек. —Где твоего привала дым?Солдатский где ночлег?
Пошлю я песню за тобой, —Пускай она плывет.Пускай тебя, в краю чужом, —По-русски позовет.
<1945>
Как в сказке
Сестрой Аленушкой с тобою рядомПроходит родина в чужом краю.Она глядит тревожным зорким взглядом,Оберегая голову твою.
И если жаждой горло истомится,Припомни там, на дальнем берегу:«Не пей, Иванушка, из козьего копытца…»Будь осторожен. И не верь врагу.
<Май 1945>
«Скатерть белоснежную выну из комода…»
Скатерть белоснежную выну из комода.Сын не ел на скатерти все четыре года.Котелок походный, кухня полевая,Скатерть расстилала мать-земля сырая.Мать-земля сырая, скатерть в росном кружеве…Приходила смерть к нему запросто поужинать.
< 21 мая 1945>
Кровельщики
Просыпаюсь утром рано.Или это все во сне?Милый город из туманаСнова смотрит в очи мне.
Молотки стучат на крыше,На дырявой, на сквозной.Это кровельщики, слышу,Ходят в небе надо мной.
Легкой поступью отважныхНа разбитых кирпичахХодят девушки в бумажныхТолстых стеганых штанах.
Там, на каменной верхушкеПрочно в мире утвердясь,Держит кровельщик подружкуЗа тугую перевязь.
И ложится аккуратноЛист железный за листомНа пробитый многократноЛенинградский старый дом.
Так, пройдя года блокады,Видя правды торжество,Лечат раны ЛенинградаДочки младшие его.
Ловким их рукам покорен,Внемля звонким голосам,Старый дом, хлебнувший горя,Молодеет по часам.
1945
Дети
Они из переулкаВыходят на прогулкуНа набережную Невы,Где дом с колоннами и львы.Идут попарно, щебеча,Ногами шаркая, стуча.День солнечный, морозный,Румянит лица воздух.А над Невою синь небес,А за Невой — лебедок лес,Стук молотков и лязг вдали —На верфях строят корабли.Кругом такая красота,Кругом такая высота!Мы рвемся в завтра из вчера,А малышам гулять пора.Их мешковатые пальтоНа рост: длинней и шире.Пускай растут. Пусть им никтоНе угрожает в мире.
1945
Матери