всем заинтересованным сторонам, что Курия возьмет на себя ответственность за расследование убийства Андрея. 27 октября Курия выполнила это обещание, назначив двух кардиналов специальными эмиссарами в Неаполь и поручив им выявить всех заговорщиков, кем бы они ни были.
* * *
Иоанна не протестовала против решения Климента взять на себя контроль над расследованием смерти Андрея, хотя это означало присутствие скептически настроенных посторонних лиц в конфиденциальном кругу, окружавшем ее при дворе. В знак того, что королева, возможно, не совсем уверена в лояльности и намерениях своих приближенных и что предупреждение Папы — "будьте бдительны" — нашло в ней отклик, Иоанна в начале ноября вдруг обратилась к Папе со странной просьбой. В связи с предстоящими родами (ребенок должен был появиться на свет в конце декабря), девятнадцатилетняя девушка умоляла Климента прислать к ней Матильду де Шатийон, графиню Валуа (третью жену ее деда по материнской Карла Валуа), чтобы та побыла с ней до разрешения от бремени. То, что Иоанна искала общества совершенно незнакомой ей женщины — она никогда не встречалась с мачехой своей матери — в то время, когда ей больше всего нужно было утешение и когда она и ее ребенок, были в опасности (в Средние века женщины очень часто умирали при родах), кое-что говорит о ее душевном состоянии. Матильда не смог приехать в Неаполь и Иоанна, когда пришло ее время рожать, отдала себя и ребенка в руки кормилицы Андрея, Изабеллы Венгерской.
Очень похоже, что в первые месяцы после смерти мужа королева лихорадочно искала союзников. Уже в начале ноября в переписке с Папой она выразила желание снова выйти замуж. Для того времени, ее желание не было чем-то необычным. Иоанна была красивой молодой женщиной, у которой впереди были долгие годы для деторождения, и к тому же она единолично правила одним из самых престижных королевств в Европе. Было немыслимо, чтобы она оставалась незамужней, и Климент это прекрасно понимал. Если уж на то пошло, ей нужен был партнер, который мог бы выступить в роли главнокомандующего, если Неаполь столкнется с военной угрозой из-за границы. "[Если] после потери супруга Вы почувствуете свое одиночество и ради безопасности королевства захотите снова выйти замуж, будьте осторожны, чтобы выбранный Вами партнер был человеком, подходящим для управления королевством и преданным Церкви"[132], — предупредил ее Папа в письме от 13 ноября 1345 года. В следующем месяце от королевы поступило официальное прошение, в котором она официально просила Курию дать ей разрешение на брак со своим кузеном Робертом Тарентским, старшим сыном императрицы Екатерины. Папа получил аналогичное прошение и от Роберта.
Но просьба Иоанны был притворством. Она ненавидела Роберта, который буквально заставил ее отправить это прошение. Позже она отреклась от него через своих эмиссаров. Но у ее кузена были рыцари, оружие и воины, а у нее — нет и из-за беременности она не могла даже выйти из замка. Ее прошение является свидетельством того, как мало власти было у королевы в последние недели беременности, она даже не знала, кому может доверять и должна была понимать, что у нее мало времени для принятия решение. Угрозы Роберта и его агрессивные притязания на ее руку лишь подчеркнули ее слабость и научили, что она должна снова выйти замуж, и как можно скорее, если хочет сделать свой собственный выбор.
Иоанну спасла медлительность папской администрации: прежде чем Климент успел отреагировать на ее просьбу, у королевы начались роды. Рано утром 25 декабря 1345 года, в присутствии всех высокопоставленных придворных и дам, Иоанна родила своего первенца, здорового мальчика, что стало единственным радостным событием в году. Наконец-то впереди забрезжила надежда на стабильность. Линия наследования была укреплена, и, что еще лучше, наследник трона был мужского пола. Чтобы подчеркнуть, что это ребенок Андрея, и успокоить его венгерских родственников, на следующий день, по просьбе Иоанны, канцлер королевства, епископ Кавайонский, при крещении нарек младенца именем Карл Мартел. Это намеренное обращение к старшему брату Роберта Мудрого должно было устранить разрыв, возникший не только из-за убийства Андрея, но и из-за первоначального недовольства венгров тем, что королевство было незаконно отнято у Шаробера дедом Иоанны. В качестве еще одного жеста доброй воли Иоанна отдала своего сына на воспитание Изабелле Венгерской и выделила ей большой штат в замке Кастель-дель-Ово. Королева также назначила знатного неаполитанского дворянина защитником Карла Мартела и убедила Папу Римского стать крестным отцом ребенка.
Поскольку сын Андрея однажды станет правителем Неаполя, королева посчитала, что выполнила и удовлетворила условие своего брачного контракта. Поэтому она отправила эмиссаров к королю Людовику и вдовствующей королеве Елизавете, чтобы сообщить радостную весть о рождении ребенка и договориться об освобождении ее от некоторых оставшихся пунктов брачного договора 1333 года, чтобы она могла снова выйти замуж.
Прибытие этого посольства в Венгрию произвело на Людовика и Елизавету такой же эффект, как если бы ядро из осадного орудия перелетело через Адриатику и обрушилось на их семейный замок в Вишеграде. Впервые венгры осознали, что их смогли перехитрить, и, что если они не предпримут быстрых действий, то их власть над Неаполем, которая всего за несколько месяцев до этого казалась надежной, окажется под угрозой. Знание того, что Карл Мартел однажды станет править вместо Андрея, было слабым утешением, а то, что их претензии на королевство будут решаться следующим поколением, не приносило никакого удовлетворения. В ярости венгерская корона признала, что, хотя папство взяло на себя обязательство расследовать смерть Андрея, ни один неаполитанец не был обвинен в убийстве по той простой причине, что из-за непредвиденных задержек ни один из двух кардиналов, которым было поручено это дело, еще не ступил на территорию королевства. Правосудие не свершилось, заговорщики все еще оставались на свободе, а королева Неаполя намеревалась выйти замуж за своего кузена из дома Таранто, тем самым полностью ликвидируя венгерское влияние.
Гневный ропот поднявшийся в Венгрии и направленный в том числе и на Святой престол в Авиньоне, вылился виде делегации из высокопоставленных лиц, в которую входили герцог и два графа. "Бесславная смерть моего брата произошла в то время, когда Ваше Святейшество тешило нас с надеждой",[133] — горько обвинял король Людовик Папу в письме от 15 января 1346 года, которое было передано адресату эмиссарами, прибывшим только в марте. "Обращаясь к Вам, святейший и милосерднейший Климент [саркастическое обыгрывание имени Папы, Климент (лат. Clemens) в переводе с латинского означает — милосердный], который по божественной милости является наместником высочайшего Христа, я прошу Вас, как Ваш смиренный и преданный сын, в Вашей всепрощающей милости призвать все Ваше сердце, всю вашу душу и все ваши мысли, чтобы обеспечить месть за это ужасное преступление; и чтобы преступники, обагренные кровью моего брата, были лишены всех своих прав на королевство Сицилию [так венгры называли Неаполь] и его зависимые владения". Поскольку Курия до сих пор не выявила