В доме, где обычно на кухне возилась мама, вечно что-то мастеривший, папа стучал молотком, шуршал пилой, напевая под нос песенку о разбитном щенке – эта мелодия до сих пор всплывает в памяти.
Он запел, на удивление чистым приятным голосом:
«У собаки был сынок:
Юркий маленький щенок.
За пчелою он скакал,
Чуть с дровянки не упал.
Прищемил поленцем хвост,
Завизжал, но обошлось:
Подхватил его мальчишка,
Что читал у дома книжку…»
− Там дальше много куплетов, − грустно улыбнулся Гарт, − Я уже не все помню: давно это было, хотя папа часто её пел. Щенка не завели, но в будке возле дома жил старый пёс Прохвост, очень добрый. Сторожем его назвать можно с огромной натяжкой – обычно он встречал гостей, виляя хвостом, а лаял только от радости. Родители планировали завтра приехать обратно, поэтому Прохвост остался дома: ему положили в миску еды побольше и налили воды. Когда я вернулся, пёс даже пританцовывал, повизгивая от радости. Мне стало его жалко: вода в миске замерзла, а Прохвост явно хотел пить. Поэтому я завел его в дом, попоил, да так и оставил: все-таки не так страшно вдвоем в пустом доме.
Еда оставалась: хлеб, колбасы, масло, сыр – этого всегда имелось в достатке. Папа был хорошим плотником, мастерил мебель, двери, мостил окна, доводя формы до совершенства магией. Меня тоже научил плотницким заклятьям…
Парень вздохнул:
− Да что теперь толку!
− Ничего не бывает просто так, − проронила Циана. Может, у тебя родится ребенок, отмеченный силой, и ты сможешь открыть ему свои фамильные секреты! Нельзя отчаиваться!
Гарт улыбнулся:
− Да, вы показали мне это очень наглядно! Я уже и не думал, что моя жизнь изменится!
− Не отвлекайся! Что было дальше? – подала голос Бадба.
− Да, да! Никто за мной не возвращался, а между тем, на улице уже начинало темнеть. Редкие прохожие спешили поскорее добраться до дома. Тут вдруг кто-то постучал в двери. Я очень обрадовался, думая, что это родители хватились и приехали за мной. Решив пошалить, ещё больше подогревая их чувство вины, я не стал открывать сразу. На цыпочках подошел к окну, выглянул на улицу и отпрянул: родителей у двери не было и в помине! Там стояли две громадных фигуры, с ног до головы укутанные в теплые шубы, от того казавшиеся ещё страшнее. Они продолжали стучать кулаками в двери, спрашивая грубыми каркающими голосами:
− Есть кто дома? Хозяин, открывай!
Бадба закрыла рот руками, а её круглые совиные глаза, кажется, стали ещё больше. Гарт хитро ухмыльнулся и сказал:
− Не бойся, волшебное создание! Я ведь здесь, а значит, пережил ту страшную ночь!
Бадба промолчала, но устыдившись, отняла руки ото рта, а Олсен стал рассказывать дальше:
− По голосам я узнал двоих бездельников, хорошо известных, как в Триальто, так и за его пределами: они частенько болтались по улице, горланя пьяные песни. Добрые горожане их периодически поколачивали за воровство. Давненько уже хулиганов не было видно: скорее всего, сидели в каталажке за свои проделки, да к празднику разбойников решили отпустить, а они опять взялись за старое. Их настоящих имен не знаю, но все их звали Хребет и Трыня, кроме того, как и все в округе, разбойники были магами, правда слабыми – иначе не промышляли бы воровством. В городе знали, что наша семья каждый год уезжает на День Сна Рэоса, видимо это и подвигло Хребта и Трыню обнести наш дом, а стучали они для перестраховки.
Сначала у меня возникла мысль закричать во всю глотку, но пришлось от неё отказаться: вопль одинокого ребенка вряд ли бы остановил бандитов. Прохвост издал вопросительный тихий «бов-бов», и я решил, как буду действовать.
За дверью раздалось бормотание, замок щелкнул, засов сам собой отодвинулся, ручка двери стала медленно поворачиваться… Я ухватил её обеими руками, с силой развернул обратно и вернул на место засов.
− Слышь, Хребет! Ручку что-то держит! Может у них заклятие стража?
− Ты что, идиот, Трыня? Откуда у обычной семьи такие деньги? Стражей только в огромные дома ставят и в за́мки – там маги такого уровня работают, не чета нам с тобой! А уж дерут за работу… Мама не горюй!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
− Так может, раз у них денег нет, тут и поживиться нечем? – сипло прохрипел Трыня, − Может ну его, этот домишко… Пойдем в замок?
− Ну, ты и…− тут последовало такое грубое слово, что я не рискну повторить при дамах, - улыбнулся Гарт. Он так мастерски подражал голосам бандитов, что сначала у Цианы, а потом и у Бадбы уголки губ поползли вверх.
− Там же слуг и охранников полно! Мы и пикнуть не успеем, как нас повяжут, штаны на нос натянут и отправят опять в кутузке мариноваться!
Бадба хихикнула, Гарт довольно взглянул на неё и продолжал с ещё большим артистизмом:
− Тогда открывай снова! – шмыгнул простуженным носом Трыня.
Все повторилось: засов отодвинулся – я его вернул на место, замок щелкнул, но из-за засова дверь не открылась. Снаружи послышались хриплые ругательства Хребта.
− Ну-ка давай ты! – скомандовал он подельнику.
Трыня оказался сильнее: засов отскочил и сорвался с гнезда, я с ужасом увидел, что дверь открывается. В панике заметался по коридору и взмолился: «Лорд Исс, пожалуйста, пробуди мою силу, ведь ты прислал снежинку к моему рождению!» Тут, надо сказать: у меня тогда ещё был не пробужден дар, что вдвойне обидно, ведь трехлетняя Эрлика уже во всю им пользовалась – она свалилась в колодец и благодаря пробуждению силы выбралась оттуда самостоятельно.
Прохвост выскочил откуда-то сзади и глухо залаял. За дверью затихли, а потом пробормотали:
− Они оставили дома собаку! Осторожнее!
Воспользовавшись проволо́чкой, я опять навалился на дверь, закрывая её на замок. В голове уже возник план. К карнавалу был приготовлен большой клоунский нос из пробки для бочки, которую отец обтесал, выкрасил в красный цвет, надевал и смешил Эрлику, разговаривая разными голосами. Вот этот самый нос я приделал резинкой очень недовольному псу, надел на него свою красную куртку с опушкой из ваты, тоже заготовленную для карнавала и отпустил.
Дверь открыли, Прохвост с громким лаем бросился на воров, те дружно заорали и выскочили на улицу: они не ожидали, что вместо простой собаки к ним выскочит кудлатое существо, с огромным кумачовым носом, одетое в красную куртку, лающее и завывающее не хуже десятка диких койотов – это уже я постарался.
Опасность отнюдь не миновала: замок на двери сорвали напрочь, теперь её осталось только баррикадировать чем-то. Я отчаянно пожелал, чтобы дорожка к дому заледенела, и бандиты не смогли бы быстро добраться обратно к двери. В том, что они вернутся после того как разглядят Прохвоста, сомнений не оставалось. Но желать – мало: надо действовать! В ведре на кухне всегда стояла вода для готовки и мытья посуды. Не жалея, я полил дорожку к дому, и особенно, у порога. Мороз крепчал, поэтому можно быть уверенным, что все замерзнет.
Через несколько минут Прохвост прибежал обратно, правда, уже без клоунского носа, в съехавшем костюме, но крайне довольный. Встретив его на крыльце, я обнял пса.
− Вот он! – послышался крик издалека, − Там мальчишка! Ну, попляшешь ты у нас дружок!
Бандиты все-таки решили вернуться, хотя их одежда хранила следы встречи с зубами Прохвоста. Я побежал в дом, но попал в свою же ловушку: поскользнулся на заледеневшей дорожке и очень больно ударился подбородком: из глаз посыпались искры! Меня же вот-вот схватят!
Бадба не удержалась и всхлипнула. Гарт, глядя на неё расплылся в лукавой улыбке и продолжал:
− Я пополз к дверям, то и дело оскальзываясь − лед под руками блестел, как стекло! Практически уже добрался до двери и тут чьи-то грубые руки ухватили меня за куртку на спине, а потом, ругаясь на чем свет стоит, прямо на меня кто-то свалился, окончательно придавив ко льду.
Бадба уже давно прижала обе руки ко рту, как всегда делала, когда сильно переживала. Выдержав эффектную паузу, Гарт произнес: