— Да, я все объясню. Она поймет…
Вот только Адель не поняла.
О чем-то увлеченно думая, она продолжала грустно смотреть в окно.
— Кислородные маски расположены сверху над вашим сиденьем, — вещал мягкий голос бортпроводницы. — Наденьте максу на нос и рот и потяните за ремешок. Если вы путешествуете с ребенком, наденьте маску сначала на себя, потом на ребенка.
Кто-то толкнул мое кресло сзади. Потом еще и еще раз.
— Тош, а мы будем выше облаков?
— Выше, не вертись.
— Под сидениями расположены спасательные жилеты, а светящиеся указатели направят вас к ближайшему аварийному выходу.
В кресло снова толкнули. Я обернулся, благо сидел у прохода.
— Еще раз сделаешь так, ноги оторву, — пригрозил я сидящему позади меня пацану. Тот затих. — И другу своему передай, — кивнул я на его ровесника, сидящего прямо за Адель. Тот упирался коленками прямо в спинку ее кресла. — Быстро убрал!
— Тош, мы взлетаем, взлетаем! — Хотя самолет только подъезжал к взлетной полосе. Это был первый перелёт сестры, так что все происходящее для нее само по себе было аттракционом. — А можно я сяду у окна?
Я посмотрел на Адель, не в силах просить ее поменяться. Но она улыбнулась Полине и ответила:
— Конечно. Только пока никто не видит, а то на нас будут ругаться.
Полина прильнула к окну и на время наконец затихла. А мы с Адель молчали.
— Спасибо. — Наверное, это были слова благодарности за все. Не только за кресло. — Извини, что так вышло.
Адель сурово посмотрела в ответ.
— Это была моя идея. Я сама решила свозить твою сестру в Париж.
— А я достался в качестве багажа.
— Охраны, — улыбнулась она. — К тому же все практически идеально. Не порть.
Практически...
Идея и правда принадлежала ей. Через два часа после нашего с Виктором разговора она пришла ко мне домой сама.
— Не пропадать же билетам! — решительно заявила девушка, щелкая Полю по носу и улыбаясь. Сестра тут же умчалась рассказывать маме. И мы остались вдвоем. Я так и стоял у кладовки, где новость о поездке меня застала. Грязный от пыли и злой от унижения.
— У вас же Шенген не просрочен? — спросила Адель.
Не поднимая взгляд от пола, я кивнул.
— Вот и прекрасно.
Я процедил:
— Ты издеваешься?
Я итак все время чувствовал себя никчемным, а теперь она еще и в Париж хочет свозить нас за свой счет?
Адель на мгновение опешила.
— Если тебе настолько неприятна моя компания, можешь не ехать.
В глазах ее отразилась смесь боли и обиды. Она еле слышно выдохнула:
— Я делаю это ради твоей сестры. Потому что она мне понравилась. Потому что каждый ребенок хоть раз в жизни заслуживает сказку. А ты как обычно тонешь в своей собственной гордости.
— Да что ты знаешь…
— Можете ехать втроем, — перебила она. — Я поменяю билеты. И да, ты мне ничего не должен. Одна я бы все равно не решилась.
Она развернулась, чтобы уйти, но я остановил ее, поймав за руку: «Прости меня, я идиот. Прости. Я поеду».
Самолет набрал высоту, и пассажиры отстегнули ремни. В соседнем ряду кричал ребенок. Кто-то кашлял и сморкался, а так как нам достались места в хвосте, рядом еще и стояла очередь в туалет.
Адель с Виктором бронировали места в бизнес классе, и я был готов оплатить еще одно, для Полины, вот только свободных уже не было. Так что пришлось поменять люкс на эконом.
— Зато когда будут раздавать еду, нам первым достанется, — попыталась улыбнуться Адель, глядя на то, как кто-то в очередной раз зацепил задницей мое плечо. — Они иногда везут вторую тележку, с хвоста.
Господи, она еще и извинялась.
— Прости, что из-за нас тебе пришлось терпеть неудобства, — сказал я. — И да, я верну тебе деньги за поездку.
— Давай хотя бы эти несколько дней не будем говорить о деньгах, ладно?
И я кивнул.
В аэропорту нас ждал трансфер. Всю дорогу Адель смотрела в телефон, Полина в окно, не прекращая трещать. А я? Молча пялился на свои разбитые пальцы, периодически одергивая сестру, напоминая ей, что в чужих машинах не поют и вообще было бы хорошо вести себя потише. И только когда она задала очередной бестактный вопрос, смогу ли я одновременно поднять на руки ее саму, наш багаж и Адель, и при этом не упасть, я, выдохнув, откинул голову на сиденье, понимая, бороться бессмысленно. Адель же вдруг оторвала взгляд от экрана и расплылась в улыбке от уха до уха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что? — спросила сестра.
— Ничего, — ответила Адель, а потом, наклонившись, добавила заговорщически: — Хотя было бы забавно проверить.
Машина остановилась, и мы вышли на улицу.
— Апартаменты Париж Плаза, — прочитала Полина, глядя на роскошный фасад. — Тош, ты посмотри, как красиво!
— Нравится? — улыбнулась Адель.
У меня же без предупреждения вырвалось:
— Сколько это, мать вашу, стоит?
Я застыл, разглядывая все вокруг, в голове же пытался прикинуть, это ж как надо зарабатывать, чтобы позволить себе снять на выходные подобную квартиру. И пока я стоял, задрав голову наверх, Адель за руку со смеющейся Полиной уже вошла внутрь.
Ну хоть кому-то весело. Потому что мне ни хрена.
В холле нас ждали, и пока Адель заполняла бумаги, Полина старательно выговаривала следом за ней слова на французском. Я же стоял в стороне, держа в одной руке спортивную сумку, в другой чемодан, чувствуя себя ни больше ни меньше багажным мальчиком.
— Идем? — кивнула Адель и словно колокольчиком потрясла в воздухе ключами. — Наш этаж четвертый.
Пропустив девчонок вперед, я вошел внутрь. На удивление здесь не оказалось мебели словно из музея, гобеленов и тяжелых занавесок. Несмотря на классический фасад, внутри квартира была очень современной.
Дерево, стекло и металл. Просторный холл, переходящий в кухню с зоной для готовки и небольшой коридор, который судя по всему вел в спальню.
С одной кроватью.
Вот и приехали.
Потому что я понимал: всё. Это уже не развидеть. До конца жизни я буду обречен представлять Адель на этой чертовой постели, вытворяющей такие…
— Тони?
Лучшее, что я смог придумать, усевшись на банкетку у кровати начать судорожно выгребать вещи из собственной сумки, изображая бурную деятельность. Джинсы, футболка, еще одна, шарф и шапка, мама что ли засунула, три пары носков, кейс с бритвенным станком, дезодорант, черт, почему всего так мало?
— Тони!
— Берегись!
А потом мне в затылок прилетела подушка. Буквально выбив из меня дух, а с лица — очки. И я не успел понять, как получилось, что Полина запрыгнула мне на спину, попутно вовлекая Адель в бой, и вот они уже вдвоём, вооружившись подушками атаковали меня с двух фронтов.
— Ах значит так?
Я повалил сестру на матрас, принявшись щекотать, так что она согнулась едва ли не пополам от смеха.
— Хватит, — верещала она, отбиваясь от меня руками. — Адель! Адель, на помощь!
Секунда и мне прилетело уже пуховым мешком по лицу. Воспользовавшись моей заминкой, Поля, визжа и смеясь, ускакала в другую комнату. Я же, вывернувшись, схватил Адель, прижимая ее собой к матрасу.
— Попалась! — Сжал ее запястья одной рукой, второй легко ущипнул под ребрами, заставляя рассмеяться, судорожно хватая ртом воздух.
— Нет, Антон, хва… хватит, — уворачиваясь от моих пальцев, смеялась она. Впервые за последние сутки. — По… пожалуйста.
Я остановился, убирая руки, все еще не вставая и опираясь на локти, глядя на то, как она пытается отдышаться. От слез тушь под ее глазами размазалась совсем слегка, и девушка принялась теперь ее пальцем.
Вдруг сбоку щелкнула камера. Мы одновременно повернулись.
Улыбаясь во все зубы, Полина сфотографировала нас, всклоченных и красных от смеха, в куче перевернутых подушек и одеял.
Адель растерялась.
Откашлявшись я встал, поправляя покрывало. И произнес:
— Ну что? Диснейленд?
Глава 37 - Помоги мне
Мысли кружились в голове, пока такси несло нас на другой конец города.