— Красота не вечна. Если сердце не смотрит…
— …то и глаза не видят, — закончила я, улыбнувшись в ответ. — Кавказская пословица, — пояснила я, глядя на Виктора. — Моя бабушка тоже так говорит.
— Твоя бабушка мудрая женщина, — ответил Тарон. — Сколько ей?
— Семьдесят четыре. Но она многим фору даст.
Мужчина напротив улыбнулся.
— А родители?
— Их с нами больше нет.
— Сожалею.
— Все нормально. Это давно случилось. К тому же… — Что мною двигало тогда, я не знаю, но вдруг захотелось нашему сценарию подыграть. И я добавила: — … Теперь у меня есть кому защитить.
Я отложила вилку и протянула руку, а Север, будто раскрыв мой замысел, взял ее в свою, большим пальцем погладив тыльную сторону ладони. Я опустила взгляд, почти физически ощущая ответный, слишком пристальный, со стороны Северова старшего.
— Пока молодые, они могут выбирать, — сказал он.
— О, им хочется свободы. А приходится терпеть компанию стариков, как мы. Кирилл, может отправим детей веселиться, а закончим вдвоем.
— Давайте с нами в клуб. Как раз остальных повидаешь, — вмешался Ахмет, обращаясь к Виктору.
Я выронила из рук вилку, и та звонко ударилась о тарелку.
— Простите, — шепнула, закашлявшись. Взяла со стола стакан с водой и принялась медленно пить.
— Сколько ты уже не появлялся там? Год?
— Два, — совершенно ровным тоном произнес Север, но внутри него горело пламя. Я это буквально чувствовала. — И на этот раз скорее всего у нас не выйдет. — Его репутация в моих глазах в этот момент росла в геометрической прогрессии.
— Не дури, — не унимался Ахмет. — В кои-то веки встретились. — Он встал, пожимая всем руки. — К одиннадцати подъезжайте.
А потом бросил напоследок, подмигнув:
— Не хромай!
Что это? Такая странная форма прощания? Или тот самый крюк, на который он мог его зацепить? Я неловко развернулась, вопросительно глядя на Севера, чье лицо не выражало ничего хорошего.
Мужчины обменялись еще несколькими фразами. Сдержанно попрощались. Все это время я, покорно изображала то, чего от меня ожидали, улыбалась, и только когда Север выволок меня на улицу, вырвала руку из его и зашипела:
— Какой еще клуб? На клуб мы не договаривались!
— Это форс-мажор. Такие ситуации даже в договоре отдельным пунктом выносятся. Я не мог знать.
— И что ты предлагаешь?
— Мы поедем, — без тени сомнения произнес он.
— Не устраивает. Давай другой вариант, — настаивала я. — Хочешь, могу тебя бросить? Прямо здесь. Битье посуды за отдельную плату. И едь куда душа пожелает в статусе свободного.
— Не пори ерунды! Идем.
И мне ничего другого не осталось, кроме как шагать следом.
Леся оставила половину содержимого чемодана, как чувствовала. Север даже позволил мне самой выбрать наряд. Конечно же в нем было много фатина, но на этот раз он не навевал мысли о платье принцессы.
Черный атласный топ, строго держащий форму и летящая юбка в пол с высоким разрезом. Это платье способно было сделать любую фигуру женственной, но при этом было в нем что-то бунтарское. Стоило лишь добавить ботинки на грубой подошве. Правда тут мне пришлось уступить холодному и противному и черным босоножкам на шпильке. Но даже несмотря на это, впервые мне нравилось.
Я окинула себя взглядом в большом зеркале, и, представляя в руках шпагу, сделала выпад, поражая воображаемого противника.
Позади раздался смешок, и я аж подпрыгнула. Потому что даже не слышала, как Север вошел в комнату. Увидела в отражении, что костюм он сменил на черные джинсы и рубашку, до локтей подкатав рукава. А твидовый пиджак что держал в руках, совсем не классического кроя, перебросил через спинку стула и сделал шаг в мою сторону.
Отодвинувшись, я освободила место у шкафа. Может, что достать требуется. Но Север шагнул ко мне снова.
— Что?
Я уклонилась.
Он вздохнул и, поджав губы, приблизился опять. При этом мы так и продолжали глядеть друг на друга через отражение. Как сурикаты, пытаясь поделить территорию.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да что такое?
И когда я хотела уйти, его руки легли на мои плечи.
— Что за..? — Я тут же попыталась их стряхнуть, но ничего не вышло.
— Послушай, Мушкетер, так не пойдет, — раздражённо произнес он. — Если ты будешь каждый раз от меня скакать по всему залу, ни один идиот не поверит в то, что мы встречаемся. А мы с Ахметом много лет знакомы. Ты можешь, я не знаю… представлять себе какого-то другого парня что ли?
Я покачала головой. Не могу.
Быть может и рада, но единственный, кого я могла бы представить был на пол головы ниже. Волосы уж точно короче. А еще гораздо темнее, цвета темного шоколада. Так что нет, с Севером эта задача невыполнима.
— Ладно, — произнес он, потирая лицо, словно у него разболелась голова. — Раз у тебя проблема с установлением телесного контакта, давай ты сама скажешь, как тебя можно трогать, чтобы ты от меня не шарахалась.
— Да откуда мне знать? — возмутилась я, краснея и отворачиваясь. — Ты так спрашиваешь, как будто я десять лет проводила тесты.
Трогать! Надо же такое сказать? И тут я почувствовала, как его руки опустились на мою талию, чуть сжимая.
Рывок, мои ступни на мгновенье оторвались от земли, и вот он уже прижимал меня спиной к своей груди.
— Нет, — я попыталась вырваться, но вырвался лишь жалобный писк. Из меня. — Ай-яй-яй.
И вдруг Север засмеялся. Таким легким и звонким смехом, раскатистым и в то же время чистым, как горный ручей. Он смеялся надо мной, но мне не было обидно. Потому что смех этот не был злым или издевающимся. Он был из тех, что изо всех сил пытаешься сдержать, но не можешь.
Отпустив меня, Северов прикрыл ладонью слезящиеся от смеха глаза. И я поймала себя на том, что мои губы растягиваются в ответ.
— Прости, прости, — откашлявшись в кулак, сказал он. Север извинялся? Это что-то новенькое. — Не смог сдержаться, правда. Давай продолжим.
Он выпрямился. Еще раз одернул себя, чтобы не улыбаться. Зря, ведь ему шло.
— Все, теперь серьезно. — И подал руку.
Я ошарашенно замерла, а потом вложила в его ладонь свою, и на этот раз мягко, словно в замедленной съемке, он притянул меня к себе, обхватывая за талию.
Мы стояли лицом к лицу. Разве что даже на каблуках мне приходилось задирать подбородок, чтобы смотреть ему в глаза.
— Так нормально? — прошептал он. Я кивнула, и Север чуть сильнее надавил на мою поясницу, вынуждая сделать к нему пол шага ближе, прижавшись всем телом.
Я едва не умерла от неловкости и смущения. Показалось, что сердце замерло внутри. Вот только привычной паники не было.
— Я не сделаю ничего без твоего позволения, обещаю, — мягко произнес он, убирая прядь с моего лица за ухо. Все еще сохраняя зрительный контакт.
И я поверила.
А потом плавно отстранился и произнес:
— Поехали?
Глава 36 - Париж?
СТРАЖ
— Поехали! — взвизгнула Полина, вцепившись в подлокотники кресел.
Я прикрыл глаза. Отвратительная была идея.
Поскольку мы относились к группе пассажиров с ребенком, нам первым разрешили подняться на борт. И теперь, глядя во все глаза на стюардесс, улыбками встречающих пассажиров, Полина аж повизгивала от нетерпения. Адель же грустно смотрела в окно за тем, как грузят багаж.
— Северов, ты в своем уме? — прошипел я в трубку сегодня утром.
— Я не могу отказаться. Отец поставил мне ультиматум. На кону фирма — моя фирма, мне придется идти.
— Адель тебя убьет.
— Знаю.
— Ты обещал ей эту поездку еще тучу недель назад.
— Знаю.
— Ты мудак.
— Знаю, — все также ровно ответил Север.
Я устало потер глаза, глянул на часы. Восемь утра. Полина заворочалась на соседней койке. Видимо, разбудил.
— Скажешь ей сам? — задал я последний вопрос. Единственный, который меня на самом деле волновал.