— Что такое "банзай"? — недоуменно спросила Марфа.
— Какая разница? — отмахнулась Ненила. — Главное — им удалось!
— Еще нет, — подал голос домовой в бархатном кафтане, до того молча сидевший в уголке. — Люди-то пока не вышли.
— Не каркай! — прикрикнул на него Сам. — Хлюпу случается оправдывать свое имя, но я в него верю!
* * *
Домовые столпились вокруг Катерины и ее монстра тесным кругом. Она машинально сгребла Хлюпа в охапку, прижала к себе, и, как ни странно, почувствовала себя чуточку смелее.
— Ты кто таков?! — гаркнул домовой, один вид бороды которого заставил бы сказочного Черномора удавиться на собственной от зависти. Катерина невольно задумалась, как такое древнее существо может содержать волосы в идеальном порядке без "Пантина" и прочих современных средств. Магия, не иначе.
— Я? — унитазник задумчиво почесал голову щупальцем. — Я — этот, как его… Банник, вот! — гордо заявил Хлюп, припомнив давний разговор с Самом о разделении обязанностей в доме.
— Ты? — презрительно выплюнул бородач. — Ты веник-то хоть раз видал?
— Он вяжет прекрасные веники! — встряла Катерина, прежде чем Хлюп успел открыть рот и все испортить. — Я, можно сказать, не успеваю сажать березы, так быстро он с ними разделывается.
— Да! — подтвердил унитазник, замолк и удивленно покосился на хозяйку:
— А что, ты опять посадила березу? — растерянно уточнил он. — Прости, я ее не заметил.
— Даже если это не ложь, его слово против нашего ничего не стоит! — обвиняюще прогремел домовой. Вы, люди, — ткнул он пальцем в Катерину, так что она невольно отшатнулась. — строите дурные дома. Но даже в хороших домах нам нет места — вы не помните Правила!
Последнее слово бородатый домовой ухитрился произнести с большой буквы.
"Вот оно. Дождалась. Знала, что эти проклятущие правила, о которых постоянно талдычит Сам, однажды вылезут боком, но чтобы в ТАКОМ масштабе…"
Катерина медленно посчитала до пяти, стараясь выровнять дыхание: не хватало еще, чтобы пропал голос или началась икота от страха — сейчас, когда ей фактически предстоит выступить собственным адвокатом. Труднее всего оказалось подняться на ноги — и не только потому что они затекли. Но иначе было просто невозможно, ведь, как известно, сидящий трагик — не трагик, а комик.
— Послушайте! — вскинула она руки в примирительном жесте. — Я знаю о правилах. Знаю, как важно их соблюдать. Особенно — про ножи, которые надо убирать на ночь: однажды не убрала — жалею до сих пор. Очень. Честное слово. Но давайте рассуждать логически… Нет, не так. Жизнь современного социума… Тьфу ты, да что ж такое! Ну не режут больше люди черных петухов в полнолуние, понимаете? — отчаявшись, выкрикнула Катерина. — И башмак с четырнадцатого этажа никто ночью по лестнице не потащит — на эти лестницы лучше вообще ночами не соваться: там собак выгуливают! Правила — это хорошо, но, если они не дают вам нормально жить, это уже не правила — это проклятье!
Катерина замолчала. Во рту пересохло, сердце колотилось так, словно она только что пробежала стометровку на время. Домовые тоже молчали, сурово нахмурившись — или, по крайней мере, нахмурившись еще больше, чем обычно.
— Могу поспорить, — устало добавила Катерина, уже ни на что не надеясь, и не стараясь говорить понятно, — Прямо сейчас какая-нибудь домохозяйка пытается вырвать из патрона цоколь взорвавшейся лампочки маникюрными ножницами, потому что дозвониться до ЖЭКа нереально. Она была бы очень рада вашей помощи. Может, считать подобный случай приглашением?
Снова наступила тишина.
— Ну да, — нарушил наконец молчание один из домовых слева от Катерины. — Эдакую дурищу-то, небось, днем с огнем не сыскать.
Она обернулась к говорившему, отчаянно стараясь смотреть только прямым зрением. Домовой оказался не таким седым, как прочие вокруг — в его космах сохранилось несколько соломенных прядей. Наверное, по сравнению с остальными его даже можно было считать рыжим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Катерина нашла в себе силы улыбнуться Рыжему:
— Можете смеяться, но одна такая дура прямо перед вами. Что же делать, если дома не оказалось плоскогубцев? Я еще и расческой пробовала…
Среди домовых действительно раздались смешки.
— А ты, часом, не вдовая ли? — придвинулся вплотную к ней Рыжий.
— Нет, спасибо! — выпалила Катерина, оторопев от прямолинейности Рыжего, и только потом поняла, что сказала. Нужно было срочно спасать ситуацию.
— Вот, видите, — она потыкала пальцем в кольцо. — Есть муж. Но, — Катерина прижала руки к сердцу, стараясь выглядеть как можно убедительнее. — Я уверена, что о таком замечательном домовом, как вы, мечтает любая домохозяйка. И не только вдова, — добавила она на всякий случай.
— А то ж! — приосанился Рыжий.
— Муж-то за косу таскает? — раздалось у Катерины за спиной. Девушку снова дернули за волосы. Она невольно порадовалась, что с утра решила не заморачиваться с прической, а после задумалась, как ответить, чтобы не вышла явная ложь.
— Случается, — вздохнула Катерина: кстати вспомнилось, как однажды Лешка галантно усадил ее в машину, ухитрившись прищемить дверцей одновременно и волосы и платье.
— Свекровь слушаешь? — выкрикнул из задних рядов сварливый ("Женский," — с удивлением поняла Катерина) голос. В этот раз для ответа ей даже не пришлось готовиться.
— Слушаю — не то слово, — энергично кивнула она. Слушать рассказы Майи Денисовны о том, что вытворяют на ролевках ее подопечные, можно было часами.
— Кудесы соблюдаешь? — строго спросил бородач, который, как начала подозревать Катерина, был среди собравшихся домовых главным.
— Я-я-я, теперь я расскажу, пожалуйста! — Хлюп поднял щупальце, словно школьник на уроке. — На прошлый День Домового, — начал он, не дожидаясь разрешения. — я получил мой любимый шампунь, Саму подарили плейер, а Ненила потре… то есть, попросила кусок ткани, но потом почему-то себе ничего не сделала, зато сшила Саму комбинезон — такой крутой, с молнией, с заклепками, и с шестью рукавами… А можно мне тоже на следующий День Домового два подарка? — вдруг обернулся он к Катерине.
— Шшш! — машинально одернула она унитазника. — До него еще дожить надо!
Домовые снова начали посмеиваться, но тут их глава многозначительно прокашлялся и все притихли.
— Мы поразмыслим над твоими словами! — торжественно возвестил бородач. Девушка судорожно выдохнула, едва веря ушам. Главный домовой помолчал немного и добавил:
— Людей, так и быть, наказывать не станем.
"Как будто вы их недостаточно наказали!" — чуть не ляпнула Катерина, но разнесшийся над толпой домовых жуткий вопль заставил ее забыть и возмущение, и радость. Хохот Твари-из-пианино по сравнению с нынешними звуками был просто райской музыкой. Колени дрогнули, и Катерина снова оказалась на полу — Хлюп едва успел отскочить.
— Она лжет! Не щадите людишек! Мы соберем армию! Мы поднимем вампиров из подвалов и склепов! — выла тварь. — Забыли, по чьей вине вы — ничтожества?! Развесили уши, жалкие маразматики…
— Зря он это сказал, — прошептал Хлюп хозяйке. — Смотри, как старики обиделись. А кто такие вампиры?
Катерина только затрясла головой в ответ — услужливо подсунутая воображением картина марширующих упырей ее доконала.
— Умолкни! — раскатистый голос домового легко заглушил вопли твари и заставил Катерину завидовать страусам.
— Нет для тебя никаких "Мы". Ты — не один из нас, — веско высказался другой домовой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— А еще осмелился нас потревожить! Злыдень! Выродок! — раздалось в толпе.
— Накося тебе, — Рыжий показал кукиши куда-то за спину Катерины и тайком оглянулся на главного, словно виноватый мальчишка в ожидании подзатыльника.
Домовые уходили. Белые фигуры растворялись в темноте, чинно, неспешно, и Катерина вдруг поняла, что больше их не боится, каким бы зрением ни смотрела. Рыжий на прощанье обернулся и подмигнул ей — задорно и немного шкодливо.