— Надоело, что меня никто не воспринимает всерьез! — гневно повторила она. — А я ведь даже не натуральная блондинка! Вот вы — у вас уже есть какой-то план, а?
— Есть. Частично, — вздохнул Алексей. — Видишь пакет? В нем тот, кто сидел в ведре, он может просочиться в здание. По крайней мере, мы на это надеемся. Сначала думали отправить его через канализацию, но это ненадежно и опасно — черт знает, что в ней сейчас творится. Еще проблема: если поверху, то Хлюпа нельзя выпустить далеко. Во-первых — слишком жарко, он может пострадать от солнца. Во-вторых — не исключено, что кто-то его увидит. Нужно подобраться как можно ближе к двери или окну.
— Поняла, — тряхнула головой Рита. — Надо прорваться через тех дуболомов, ага? — она ткнула пальцем в шеренгу ОМОНовцев. — Есть идеи?
— Какие тут идеи, — невесело усмехнулся Алексей. — Подбегу, да врежу первому попавшемуся — типа отвлекающий маневр. Ма за это время должна успеть зашвырнуть Хлюпа за оцепление.
— Ну да… — протянула Рита. — А потом Катерина будет носить кашки в больничку. Или цветочки на могилку. Прости, конечно, но это — полная фигня. Как и идея с метанием — я очень уважаю ведьм, но — докинуть отсюда туда? Фигня два раза.
— А чего ты ожидала? Десанта на метлах? — горько усмехнулась Майя, и Рита вдруг осознала, что никакая перед ней не ведьма — просто усталая немолодая женщина, у которой от растерянности дрожат руки. Несколько мгновений Майя вытряхивала из пачки сигарету, потом поняла, что они кончились, смяла пачку и затолкала в карман шортов, чуть не оторвав его.
— То, что мы можем общаться со сверхъестественными существами, не дает никаких особых привилегий, — мрачно добавила она. — И, кстати, в девяти случаях из десяти Соседи нас игнорируют. Что, в общем-то, логично — ведь когда-то мы наплевали на них первыми.
— Но должен же быть какой-то клуб любителей домовых? — с надеждой спросила Рита. — Нет? Социальная сеть? Может, НИИ… чего-нибудь?
Майя с сыном переглянулись.
— Есть носовой платок? Я забыла влажные салфетки в машине, — вдруг обратилась девушка к Майе.
Пожав плечами, та достала платок. Рита поплевала в него, отыскала в сумочке пудреницу и принялась размазывать тушь и тени по лицу, сердито бормоча "Какой хороший "Диор", не оттирается совсем!" Наконец, изобразив результат многочасовых рыданий, Рита спрятала пудреницу обратно. Подтянула мини-юбку, одернула топик, оглядела себя, пробормотала "Ах, да — последний штрих!", сняла обручальное кольцо и тоже убрала в сумочку.
— Никто ни с кем драться не будет! — строго воздев палец, сообщила Рита. — Ты! — велела она Алексею. — Хватаешь свою маму, перекидываешь ее через оцепление. Вы, — кивнула Рита Майе. — Бежите и бросаете. Но сначала — мой выход.
* * *
Из темноты со всех сторон приближались белые фигуры. "Нет, не белые," — поняла Катерина, вглядевшись. — "Седые. Белоснежно-седые." Они были невысоки ростом, почти все — вровень с девушкой, сидящей на полу. Их тела укрывала то ли длинная шерсть, то ли невероятно лохматые волосы. Из-под густых, сросшихся с волосами бровей на Катерину глядели удивительно яркие для стариков глаза — сурово, недружелюбно.
Ничего общего не было у этих фигур с милыми мультяшками и картинками в детских книжках.
"Такими их видели наши предки. Сотни, тысячи лет назад. Так, наверное, домовые и должны в самом деле выглядеть, а то, что мы каждый день видим в поселке, — просто мимикрия," — подумала Катерина, и опрометчиво обернулась, чтобы взглянуть на тех, кто подошел сбоку.
И немедленно об этом пожалела.
Она судорожно всхлипнула и прикусила язык: хотелось то ли закричать, то ли просто уткнутся лицом в колени, уговаривая себя "Проснись!".
— Что ты наделал, Лешка! — билась в голове мысль. — Зачем сказал про боковое зрение…
Над ней возвышались домовые в своем истинном облике — косматые верзилы с горящими глазами. Но по-настоящему испугало не это — существа изменялись, то отращивая лишние руки, то вдруг оставаясь без глаз или без головы вовсе, как будто не могли выбрать, какой вид лучше принять.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Отвечай, дурная девка! — прогремела белесая фигура, склонившись над Катериной.
Прошло несколько бесконечно долгих секунд, прежде чем Катерина смогла заставить себя разжать челюсти.
— Простите, — выдавила она. — Я не помню, что вы меня спросили.
— За что Хозяин прогневался?! Отвечай!
— А… вы понимаете… он не гневался. У нашего домового просто был нервный срыв, а я подвернулась под руку. То есть — под зубы. Но мы помогли ему справиться с фобией, и теперь все хорошо.
— Что ты лопочешь, дура? — рявкнул домовой. — Отвечай толком!
— Ась? Громче говори! — сварливо прикрикнул другой.
"Старики," — вдруг дошло до Катерины. — "Не просто древние сверхъестественные существа — самые натуральные старики. Многих подводит память — настолько, что не узнают собственные руки и головы. Дремучие старцы в современном мире, не желающие сталкиваться с непонятными словами и вещами — обычное дело для пожилых людей. Но людям все-таки проще. Для человеческих стариков производят мобильники с большими кнопками и простыми до идиотизма меню. Крутят по телеку черно-белые фильмы. Устраивают встречи "Для тех, кому за…" Но как быть домовым?" — не удержавшись, Катерина истерически хихикнула. — "Вечеринка "Для тех, кто помнит Куликовскую битву". М-да, а мне-то что прикажете со всем этим делать? Может, поздороваться для начала?.."
Отвесить глубокий уважительный поклон, когда и так уже стоишь на коленях, оказалось непросто. Очень непросто. Катерина не рассчитала и с размаху стукнулась лбом об пол. Оглядеться она не посмела, но домовым, кажется, это вступление понравилось.
— Я вела себя недостойно, и Соседушко меня наказал, — громко, отчетливо сказала Катерина, не поднимая глаз.
— Все вы такие, — проворчал один из домовых у нее за спиной и больно дернул девушку за волосы. — Разучились нас уважать!
— Забыли нас!
— Бросили!
— Забыли…
— Бросили…
— Наказать вас за это!
— Наказать!.. наказать…
— Неправда! Хозяйка хорошая! И если бы Сам был здесь, он бы меня поддержал! — раздался рядом с Катериной голос унитазного монстра.
* * *
Войди случайный гость в десятый коттедж — не обнаружил бы ничего необычного, кроме, разве что, телевизора, который забывчивые хозяева оставили работать в пустой комнате.
Окажись там прохожий, способный видеть Соседей, — нарвался бы на целую компанию домовых, которые смотрели по телевизору новости.
А попробовал бы этот пресловутый прохожий глянуть на домовых искоса — бежал бы прочь, и, возможно, звал мамочку.
Сказать, что домовые были расстроены — не сказать ничего. Но еще больше — рассержены. Не на людей — на собственную беспомощность.
— Старый знакомый, а? — Чур мрачно кивнул на детский рисунок в руках Сама.
— Да уж… — побормотал Сам, не замечая, что комкает и рвет ни в чем не повинную картинку. — Доводилось встречаться с этой… тварью.
— Тсс! Тише! — одернула них Ненила. — Прибавьте звук!
…ый час попыток проникнуть в здание бизнес-центра, абсолютно необъяснимым образом отрезанного от внешнего мира. Родные и близкие, собравшиеся у здания, взволнованы, теряют терпение и ведут себя неадекватно. Только что рыдающая девушка бросилась на шею сотруднику ОМОНа, умоляя спаси ее маму. Тем временем другая женщина прорвалась через оцепление и с криком "Банзай!" метнула в окно второго этажа полиэтиленовый пакет. В пакете, по всей видимости, находилось мыло — некоторое время на стекле была видна радужная пленка. Ответ на требование полиции — объяснить свои действия — оказался под стать эскападе. "Там моя невестка!" — заявила женщина, после чего без возражений позволила себя увести.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})