— Я с тобой! — тут же сорвался с места Сашка.
— Боишься, что выпью из бачка последнее? — презрительно бросила Катерина. Отстраненно, словно дурной сон, она наблюдала тот положительный момент, который внезапно нашелся в окружающем их кошмаре: люди показывали свою истинную сущность. Программист, обычно невероятно самоуверенный, ее почти не удивил. Строгая и язвительная бухгалтерша, которая вдруг повела себя, словно медсестра на поле боя, оказалась куда большим сюрпризом.
— Я помочь хотел, типа — секьюрити, и все такое! Мало ли, какие психи бродят по зданию, — оскорбился Сашка.
— Секьюрити — эт'хорошо, — отозвалась Галина, легко, как пушинку, подхватила Таню и уложила на свой стол, подсунув под голову скоросшиватель с отчетами. — Возьми в кухонном шкафчике ножик, приоткрой дверь и секьюрь на здоровье: какая-никакая вентиляция нам позарез нужна, а незваные гости — нет. А ты, — обернулась она к Катерине, — не геройствуй и вообще не задерживайся.
— Есть, сэр! Тьфу, мэм, — не удержалась Катерина. Она взяла в кухонном шкафу бутылку из-под минералки, незаметно для коллег сунула в карман горстку соли и чью-то зажигалку, прихватила со стола секретарши металлическую линейку — нож Сашка отдать наотрез отказался — и выскользнула в коридор. Идея Елены не отличалась особой оригинальностью: прежде чем Катерина дошла до конца коридора, она увидала еще две открытые двери и людей с тяжелыми предметами возле них. Из-за одной двери ей посетовали на сдохший кондиционер, из-за другой — велели сгинуть, и побыстрее.
Выход к главному лифту перегораживал в хлам разбитый торговый автомат.
— Опа! — отметила девушка. — Привет мародерам. И ладно бы — "Спрайт" с "Кока-колой", но на кой, спрашивается, им в этом кошмаре понадобились шоколадки и мелочь?..
Ей вспомнились слова Сама: "Ни один нормальный домовой не поселится в общественном здании. В нем нет ни души, ни настоящего хозяина. Чем пытаться уследить в таком доме за порядком, лучше уж сразу…" Что именно "сразу", Катерина так и не узнала, зато она очень хорошо помнила, что сказал домовой о своей жизни в облике монстра: "Я в разных местах пугал, и на складах, и в магазинах."
Бизнес-центр вполне мог бы продолжить список. Об этом она размышляла с тех пор, как закрылись двери и замолкли телефоны. Именно это и надеялась выяснить — поход за водой был всего лишь предлогом. К тому же, со стороны туалетов тянуло мочой — похоже, вода там закончилась давным-давно.
Оставалась ма-а-ахонькая деталь: решить, откуда начинать поиски подлой нечисти. Соль и холодное железо придали немного уверенности, но больше, увы, ничем помочь не могли.
Она прокралась мимо вспомогательных лифтов и выглянула на лестницу: площадка была пуста. Вниз или наверх? Снизу доносятся взволнованные голоса — там полно людей. Большинство уже наверняка столпилось в холле первого этажа, умоляюще глядя сквозь двери на спасателей и с каждой минутой паникуя все больше.
Зато на верхних этажах, где с утра вовсю шумели болгарки и перфораторы, теперь тишина: рабочие сбежали, а готовых офисов там пока нету вовсе.
Помедлив, Катерина стала подниматься на следующий этаж. Два пролета лестницы дались невыносимо трудно, и вовсе не из-за одуряющей духоты: ноги просто отказывались двигаться, приходилось гнать себя вперед мысленными пинками. Каждый новый шаг мог приблизить к причине творящегося вокруг безумия. Или — увести черт знает куда, но лучше уж это, чем полная неизвестность.
Двери ближайшего к лестнице лифта оказались приоткрыты.
— Помогите… — голос был очень тих, едва слышен. — Помогите, пожалуйста. Сердце… Сердце прихватило…
"Идиотизм!" — возмущенно рявкнула логика. — "И даже хуже — сцена из дрянного фильма категории Бэ. Давай, ломанись туда — станешь первым в мире бизнес-привидением."
Катерина перехватила бутылку поудобнее, прицелилась и метнула ее внутрь кабины лифта. Потом подобралась ближе, поплевала на соль, слепив подобие снежка, и бросила вслед за бутылкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что вы делаете? — голос упал до хриплого шепота. Из-за двери, на уровне пола, показалась рука — вполне обычная старческая рука с выпуклыми синеватыми венами. Рукав рубашки, некогда белой, теперь был основательно выпачкан в пыли. Ногти заскребли по камню — похоже, человек попытался подняться. Из лифта донесся стон:
— Помогите же, ради Бога…
"Кошмар!" — ужаснулась Катерина. — "Засветила больному старику бутылкой! Совсем сбрендила со своими сказками!"
— Не волнуйтесь, я вам помогу! У нас в офисе есть корвалол и…
Одним мощным рывком ее сгребли за шиворот и втащили в кабину. Двери лифта захлопнулись. Внутри была полная темнота. Катерина взвыла и замахала перед собой линейкой, но та лишь свистела в воздухе, не встречая препятствий.
А потом к свисту прибавился новый звук. В первое мгновение Катерина приняла его за рингтон мобильника, испытав невыразимое облегчение: неужели одним кошмаром стало меньше? В следующий миг она усомнилась: что же это за странный рингтон? Как будто маленький ребенок стучит по клавишам одним пальцем, так толком и не решив, что исполняет — "Чижика-Пыжика" или "Собачий вальс". Дурацкая мелодия становилась все громче: по клавишам уже не стучали, скорее уж — лупили кулаками.
Писклявое бренчание третьей октавы скатилось до злобно ревущих басов и вдруг оборвалось, словно инструмент внезапно закрыли.
Она вжалась спиной в двери лифта, выставив перед собой линейку. Наверное, зажигалка пригодилась бы тоже, вот только достать ее просто не было сил. Прежде чем в лифте снова зазвучал голос, более не похожий на старческий хрип, Катерина уже поняла, с кем имеет дело.
— Привет, бывшая хозяйка! — издевательски засмеялась тьма.
* * *
Майя Денисовна достала коробку с мулине, прихватила испорченные Ненилой шорты невестки и комфортно устроилась в кресле-качалке под кондиционером в гостиной. Некоторое время она неспешно размышляла, что бы такое вышить, и в конце концов выбрала поэтичную фразу на квенья. Может, место для строк из "Намариэ" оказалось и не самое подходящее, зато смотреться вышивка должна была — круче некуда. А уж если добавить бисера…
Но от любимого занятия ее почти сразу безжалостно оторвали: в комнату вбежал Сам. Вслед за ним появилась Ненила, с порога выпалив:
— Включи телек!
Не дожидаясь ответа Майи, домовой схватил пульт и включил телевизор сам. Злобно ворча, принялся тыкать в кнопки, пока не нашел местные новости.
— …здание нового бизнес-центра в буквальном смысле слова оказалось отрезанным от внешнего мира, но как, и почему — до сих пор неизвестно.
Юная журналистка сделала паузу, драматичным жестом указав в сторону ничем не примечательного дома. Вернее — не примечательного в любое другое время, а сейчас он был окружен машинами: скорой, полиции, пожарных и даже МЧС. Людей возле дома тоже хватало, особенно — зевак, многие вовсю фотографировали происходящее.
— Окна и двери пока открыть не удалось. Телефонная и иная связь с людьми, запертыми в здании, отсутствует, — бодро продолжала журналистка.
— Это же… — начала Майя.
— Я пытался ей дозвониться! Интернет тоже пробовал, — выдохнул Сам. — Бесполезно. Совсем. Ни-че-го! Это не обычные человеческие заморочки, уж поверь мне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Верю, — отрывисто кивнула Майя Денисовна. — Давайте-ка быстро решать, что будем делать. Лешке ты уже позвонил?
Домовой покачал головой:
— Ему, с его скептицизмом — просто сообщить такое по телефону? Нет, я отправил более убедительное послание — чтобы уж наверняка.
— Молодчина! Теперь остается выбрать, кто из вас отправится со мной, — крикнула Майя уже из холла, зашнуровывая кроссовки. — Эй! — добавила она, заглянув в комнату. — Договаривайтесь быстрее! Что такое?