понимаете, что творите?
Несчастный муж бросал ему вызов. Его глаза налились кровью от ненависти, на щеках образовались желваки – так крепко он сжал зубы. Его тон стал намеренно оскорбительным и угрожающим.
– Чем вы заняты? Чего ждете, почему не ищете? Я этого так не оставлю! Мы с адвокатом встретимся с прессой, и я расскажу, что обнаружил, случайно оказавшись в вашем кабинете. Мало вам не покажется. Я считал, что имею дело с профессионалами… А вы пьянчуги! Хороша же она, французская полиция! Нечему удивляться!
– Удивляться? – спокойно переспросил сыщик. – Чему?
– Всеобщей нелюбви. Люди вас не любят!
На глаза несчастного мужа набежали слезы. Делестран почувствовал, что сможет перехватить инициативу, кое-что объяснить, но не присутствие пивных бутылок.
– Выслушайте меня, господин Пивто! Мне жаль, что вы всё не так поняли. Прошу, присядьте…
Делестран встал, обошел стол, выдвинул стул и приоткрыл окно, чтобы проветрить помещение. Затем достал из шкафа толстую папку в твердом переплете – дело на несколько сотен листов; еще две, такие же объемистые, остались на полке, – сел и положил ее перед собой как вещественное доказательство. На желтой обложке черным фломастером в верхнем левом углу был написан номер дела, в центре, крупнее, – «Селин Пивто», а чуть ниже – «Исчезновение 15 марта 2005 года». Кто-то шариковой ручкой добавил слово «подозрительное». Из трех дел оно было первым. Вот уже три недели никто ничего не слышал о матери двух маленьких детей, бывшей преподавательницы французского языка в лицее. Через четыре года после рождения младшего ребенка она оставила национальное образование, чтобы заботиться о детях. Параллельно редактировала рукописи, запросы, контракты, иногда диссертации. Но основной ее доход обеспечивал договор с издателем так называемых «железнодорожных» романов. Четыре раза в год она под псевдонимом выпускала произведения, отвечающие очень специфическим требованиям. Ее муж уже сообщил, что это, конечно, неважнецкая литература, но жена могла, несмотря на ограничения, наложенные издателем, давать волю творческому воображению, прежде чем опубликовать «заветный» текст. Вскоре она завела блог и теперь получала доход, превышающий заработок от работы по первой профессии. 15 марта, как в любой другой будний день, мадам Пивто отвезла детей в начальную школу на улице Вожирар, недалеко от дома, после чего должна была вернуться в квартиру, чтобы поработать в своем кабинете, переделанном из гостевой спальни. Что произошло в тот день? Ходила ли она по магазинам перед тем, как отправиться домой? Ушла ли с работы позже? К ней кто-то наведался? Судя по результатам обыска, вряд ли. В середине дня с господином Пивто связалась директор школы и сообщила, что жена не забрала детей. Он попытался дозвониться ей на мобильный, потом на городской телефон – она не ответила. Ему пришлось поспешно уйти с работы, заскочить в школу и повести детей домой. Сандрин там не оказалось. Поговорив с соседями, родственниками и друзьями жены, он в тот же вечер отправился в комиссариат, чтобы подать заявление об исчезновении человека.
Вся информация содержалась в деле, которое только что открыл Делестран. Внутри лежали десятки протоколов и приложений к ним, в которых описывалась работа, проделанная полицейскими. Майор, как провинившийся ребенок, чувствовал, что обязан оправдаться, и подробно описал все проведенные мероприятия. Подобная практика не была общепринятой, ее использовали судьи и присяжные. Пивто станет еще злее, когда потребует ответа от них. Он постепенно успокаивался, слушал сыщика и очень изумился, когда тот показал ему записи, относящиеся к двум другим расследованиям по аналогичным делам.
– Думаете, мы ее найдем? – спросил он слабым голосом.
Вопрос был неудобный, ответа на него не существовало, хотя в большинстве случаев людей в конечном итоге находили. В разном состоянии…
– Вот что я вам скажу, господин Пивто: ситуация серьезная. Это не в моих привычках, но сейчас я хочу быть оптимистом. У нас три похожих исчезновения. Три женщины практически одного возраста, три матери семейств из одной среды – социально устроенные, с постоянным окружением. На данный момент у нас нет никаких зацепок, но нет и ничего, что позволяло бы предполагать худшее. Знаете, когда случается драма, мы часто первым делом находим… тело. Ваша жена исчезла больше трех недель назад, и на этот раз я могу сказать, что время работает на нас. Понимаете, о чем я?
– Когда исчезли две следующие?
– Позже. Одна – около десяти дней назад, другая – пять.
– При сходных обстоятельствах? Объяснений нет?
– Никаких. Поэтому мы продолжаем расследование. И поверьте, даже если нам случается выпить пиво в конце дня…
– Благодарю и приношу извинения за свое поведение. Я вышел из себя. Мне очень тяжело. Я ничего не знаю о жене, вынужден один заниматься детьми и, что особенно ужасно, отвечать на их вопросы о маме! Им снятся кошмары, они воображают худшее. Я пытаюсь, несмотря на страх и тревогу, успокаивать их, иногда сочиняю небылицы… И я не справляюсь!
– Я не на вашем месте, но полагаю, что понимаю, как трудно справиться с двумя детьми. Сколько им лет?
– Восемь и шесть. Представляете? Кстати, хочу поблагодарить за поддержку.
Делестран нахмурился.
– Да-да. Спасибо за помощь. Я только что был у госпожи Рибо, вашей коллеги. Спасибо, что передали ей визитку. Она связалась со мной и пообещала освободить от некоторых обязанностей. Мне станет намного легче. Придет помощница по дому, чтобы присматривать за детьми, отвозить их в школу и забирать после уроков. Кроме того, что очень важно, их осмотрит детский психиатр в Труссо; он будет их вести, потому что я не знаю, что им говорить. Он сумеет успокоить ребят, не обманывая. Это бесценная помощь.
Делестран слушал не слыша. Значит, это была она! Почему он сразу не догадался? Психолог! Да кем она себя возомнила?! Вызывала пострадавших, ничего ему не сообщая, а после приема позволяла им бродить по зданию… Делестран кипел от ярости. Он ей этого не спустит! Коллега? Сыщик едва не подавился на этом слове. Он никогда не стал бы ее коллегой! Кроме того, по ее вине его и всю группу записали в армию алкоголиков и болванов. Пришлось оправдываться. Он заставит ее заплатить за незаслуженный позор, как только Филипп Пивто покинет комиссариат. Он научит ее правилам уголовной полиции: нельзя вмешиваться в чужие дела, особенно когда приходишь в новый отдел. Пусть прежде всего поймет, что никогда