«Сколько я вам должен? Понимаю, было непросто!» — у Анжелы вырвалось: «Да ничего особенного, одну ночь!»
Щеки Анжелы стали пунцовыми и горячими ещё до нанесённой Игорем пощечины. Это была расписка в том, что и на эту свадьбу не пригласят. Анжела хотела сказать в оправдание, что пошутила, но потом резко повернулась, и под аккомпанемент капающих слёз побежала прочь. Все равно ей не поверят. Если бы только Игорь мог прочитать её воображение, то и просто убил бы… А она бы его простила.
Глава 18 Анжелу исключают из университета за неуспеваемость, поскольку она из-за своей влюбленности и душевных мук забросила учёбу
Засыпающая от усталости Анжела дёрнула рукой, коснувшись чего-то гладкого и прохладного. Последовал приглушённый удар. Она оторвала голову от стола, отодвинулась вместе со стулом и только теперь раскрыла глаза. Остатки давно остывшего кофе легко нашли путь из опрокинутого стакана и с радостью залили конспект. «Прекрасно. Теперь будет мне ароматерапия», — решила Энжи. Она, листая изображения в телефоне, готовилась к экзамену по искусству. Борясь с дремотой, по несколько секунд «гипнотизировала» мини версию одного из почти двух сотен шедевров, которые прислала профессорша, проговаривала вслух название, часто не имеющее отношения к изображённому, и имя художника, почти всегда труднопроизносимое, и переходила к следующей картине. Так Анжела прошлась по списку три раза, а на четвёртом круге уснула. Усердная студентка повертела головой, отяжелевшей, словно её заполняли не ценнейшие знания, а всякий хлам. Ведь всё ненужное часто выглядит обременительным, пусть ещё недавно мы не представляли без этого жизни, а ценные книги после экзамена переходят плавно в разряд макулатуры.
Как бы то ни было, Анжела освоила материал примерно наполовину, но не походила из-за этого на скорбящую Мадонну. Ну и что, подумаешь, не выучила, да с кем не бывает? Недаром в студенческой среде говорят «первые два семестра ты работаешь на зачётку, а потом она — на тебя». Но это, конечно, не про Анжелу, отличницей она никогда не была.
Оптимизм, пошатнувшийся из-за Петра, внезапно вернулся. Должно быть, туча с Токорежем по прихоти ветра или иной могущественной стихии оказалась неподалёку, только Анжела её не видит. «Интересно, нашёл ли горбун новый метеорит для коллекции?» — с улыбкой думала она, напевая приставучую мелодию.
Тёплый душ смывал вчерашний яркий макияж, оставляя на лице чёрные подтёки туши. Протерев безупречно наманикюренной ладошкой запотевшее зеркало, Анжела показала чумазому отражению язык: «Ну, Крошка Енот, как будешь сдавать экзамен?» Наскоро подсушив голову, натянула любимое платье и, бросив тетрадь с ароматными разводами в сумку, отправилась в университет, на ходу завтракая питьевым йогуртом. Солнце тут же занялось подсушиванием сырой макушки. Анжела, напрягаясь, прокручивала в памяти те крохи знаний, которые не успели выветриться. К тому моменту, когда она добралась до аудитории, сокурсники составили очередь, и опоздавшая нерадивая оказалась в хвосте. Ей подумалось: «К лучшему. Может, успею выучить», — она прислонилась к стенке, наугад открыла конспект и прочитала: «Питер Брейгель Старший». Энжи захлопнула тетрадь. «Питер, Пётр… — пробормотала она. — Не хочу о нём думать. И не буду. Вот так!»
Солнце давно прошло зенит, и тёплый луч падал на щёку Анжелы. Она дремала, сидя на полу, прижимая к груди конспекты, Лёшка толкнул её в плечо:
— Вставай, скоро твоя очередь. Отличники уже все ответили.
Анжеле показалось, что перед ней сидит на корточках не белобрысый сокурсник, а Ираклий. «Действительно, глаза похожи, большие, только у Ирика сочнее, особенно в том костюме, что я выбрала».
— Ты чего на меня так смотришь?
Лёша помог ей подняться. Анжела на мгновение задержала свою ладонь в его. Тёплая и широкая, она легонько сжала её пальчики.
— Как смотрю?
— Будто не узнаёшь.
— Значит, малыш, богатым будешь, — усмехнулась Анжела и вошла в аудиторию.
Теперь же за столом сидела плотная женщина в очках, слишком маленьких для её квадратного лица. Художественно наброшенный на плечи шарфик одаривал Анжелу загадочными улыбками уменьшенных репродукций Моны Лизы (уж эту картину она точно помнила).
— Тяните билет.
Анжела кивнула, назвав номер — тринадцатый — и пожала плечами. Один вопрос она знала, а вот второй… так что с несчастливым числом всё враки. Нет ничего абсолютно белого и чёрного.
Экзаменатор внезапно сказала:
— Я отойду на минутку в буфет. Уж сил нет. Надеюсь на вашу честность. А «особо-интересующихся знаниями» хочу предупредить, что комната оборудована камерами, так что шпаргалки можете не беспокоить.
Один из готовящихся, Толик, смело встал и повесил на камеру платок.
— Пусть не подглядывает, — произнес с усмешкой.
Коллектив готовящихся к ответу остался довольны смелым поступком.
— Только не забудь снять после экзамена, — напомнил ему друг Лешка.
Преподавательницы не было минут пять, чем Анжела беззастенчиво, как и остальные, воспользовалась, достав свой ароматный конспект. Оказалось, что обе темы, нужные для ответа, от кофе не пострадали, и Анжела с чистой совестью вырвала страницы.
Экзаменатор вернулась, блаженно вдыхая содержимое картонного стаканчика, который аккуратно придерживала, боясь обжечься. Анжела, сидя перед экзаменатором, наслаждалась терпкостью кофейного запаха. Когда она ответила на вопросы из билета, предстояла самая страшная часть экзамена, «угадайка». Джоконды с шарфика улыбались саркастично, явно предвкушая позор Анжелы. Но так могло только показаться. Чудес после исчезновения Токорежа не предвиделось.
Экзамернатор достала планшет из сумки и показала Энжи десять картинок, а та должна вспомнить автора и название. Она уверенно опознала портрет Эразма Роттердамского кисти Гольбейна, так как его было удобно запомнить. На остальном же бедняжка посыпалась.
Когда Анжела уверенно назвала автора наскального рисунка из пещеры эпохи палеолита, преподавательница чуть не сползла со стула. Давясь от смеха, экзаменатор произнесла:
— А не познакомите ли меня с ним? Вау! Даже не предполагала, что моей студентке миллион лет от роду! — потом изменилась в лице, оно приобрело цвет горы перед оползнем. — Вроде взрослый человек. Не выучили — так и скажите. Ну, последняя возможность.
Анжела Ван Гога назвала Ван Гогеном, чем вызвала снисходительную улыбку преподавательницы, которая внезапно закашлялась и, обжегшись горячим напитком, произнесла, касаясь обожжённым языком нёба:
— Увидимся на пересдаче.
Она вздохнула, возвращая Анжеле зачётку. Провалившая экзамен решила задержаться перед тем, как