— Мы уедем, — поспешно заявила Женя. — Совсем уедем, хорошо?.. Вы о нас не услышите.
Маэстро улыбнулся.
— Ладно, я тоже человек, — сказал он. — Езжайте, куда хотите, но чтоб в Москве вас не было уже сегодня. Понятно?
— Да, — вскочила Женя. — Спасибо…
— Папочке привет, — сказал Маэстро ей вслед.
Он стал медленно пить сок и любоваться пейзажем вокруг. Настроение у него было миролюбивое и благодушное, так что, когда Коля Бык поднялся к нему, он сказал:
— А приятно здесь, да?
— Да, — отозвался Коля.
— Они уехали? — спросил Маэстро.
— Да.
— На той самой машине?
— Да, — сказал Коля.
Маэстро снял очки и вздохнул.
— Мы все рабы обстоятельств, — произнес он. — Нажми кнопку минут через пять, когда они выберутся на шоссе.
— Я так и сделаю, — сказал Коля.
Известие о том, что пакет был подменен Галей, ошеломило Настю.
— Почему? — недоумевала она. — Зачем ты это сделала?
— Ну, — сказала та. — Скажем, затем, чтобы контролировать ситуацию.
— Как контролировать? — не понимала Настя.
— Не наседай, — буркнула Галя. — Я знала, что рано или поздно эти ребята до тебя доберутся.
— Ты понимаешь, чем это могло обернуться, если бы они проверили содержимое пакета сразу? — воскликнула Настя.
— Чем? — спросила в ответ Галя, нахмурившись.
— Они бы… — сказала Настя. — Они бы стали пытать меня!..
— Ну, этого бы я не допустила, — сказала Галя. — И вообще, перестань визжать. Все получилось классно.
Настя покачала головой.
— Не знаю, — сказала она. — Как еще все повернется…
— Они же думают, что мы убиты, — напомнила Галя со смешком.
— Но до них может дойти, что тебя разыскивают, — напомнила Настя. — Это им многое объяснит, не так ли?
— Откуда им знать, что происходит в Ташкенте! — сказала Галя раздраженно.
— А что ты теперь собираешься с этими бумагами делать?
Галя улыбнулась.
— Глупышка!.. Теперь это гарантия моей безопасности. И, возможно, нашего будущего благополучия.
— Ты снова полезешь в этот кошмар? — ужаснулась Настя. — Тебя ничему не научили все эти события?
— Дорогая моя, — отвечала Галя холодно. — Подобные события составляют основное содержание моей жизни уже почти семь лет. Ты могла заметить, что я, в отличие от тебя, не слишком волновалась.
Настя покачала головой.
— Поступай, как знаешь, — сказала она. — Имей в виду, я в этом больше не участвую!..
— Ты бросаешь меня? — спросила Галя спокойно.
Настя вздохнула.
— Нет, не бросаю, — буркнула она. — Но только до того момента, когда ты выздоровеешь.
Галя улыбнулась.
— Мне этого достаточно, подруга. Ты не пожалеешь.
С этими переживаниями, да еще с поздним появлением рейсового автобуса Настя на вокзал к четырем часам опоздала и появилась только в начале пятого. У касс дальнего следования никого, кроме томившихся пассажиров, стоявших за своими билетами, не было, и Настя расстроилась, подумав, что эти два часа, что разделяли ее со следующим, шестичасовым сроком, она могла бы провести и дома. После того, как она увидела объявление о розыске Гали, она стала себя чувствовать на улицах города чрезвычайно неуютно.
Она прошла в зал ожидания и присела на свободное место, чтобы подумать, чем ей занять время. Она начинала испытывать злость на Пашу Жемчужникова, который похвастался приехать еще накануне, а не появился и до сих пор. Но при зрелом размышлении она пришла к выводу, что Паша тоже не волшебник и, если самолеты из Нижнереченска сюда не летают, на то воля Господня. Она достала из сумочки свой продырявленный Псалтырь и принялась читать псалмы, подумав о том, что последние переживания увели ее очень далеко от привычного монастырского умиротворения.
— Эй, — услышала она. — Ты что здесь делаешь?
Она подняла голову и увидела милиционера, который посматривал на нее с прищуром. Настя испуганно закрыла книгу, которая могла привлечь к ней ненужные подозрения.
— А что? — спросила она неуверенно.
— Я спрашиваю, что делаешь? — повторил милиционер сурово. — У тебя билет есть?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Окружающие посматривали на нее с интересом и ждали разъяснения ситуации.
— Нет, у меня нет билета, — сказала Настя. — Я здесь знакомого жду.
— Документы у тебя есть? — спросил милиционер.
— Да, конечно, — отвечала Настя, начиная ощущать паническое состояние.
Она торопливо нашла в сумочке свой паспорт и протянула милиционеру.
— Вот…
Тот принялся листать ее паспорт, время от времени посматривая на нее с подозрением, и Настя нервно теребила свою сумочку.
— Нижнереченск, — прочитал милиционер место ее прописки. — Это где?
— Это в России, — сказала Настя сдержанно.
— Ты из России? — спросил он.
— Да.
— А разрешение на проживание у тебя есть?
— Какое разрешение? — испугалась Настя.
Милиционер усмехнулся.
— Когда я в Москву еду, мне надо деньги платить, чтоб разрешение на проживание дали. Каждый милиционер останавливает. Не знаешь, да?
Настя покачала головой, кусая губы.
— Нет, не знаю…
— Что делаешь в Узбекистане?
— У меня… Я в гостях.
— Где проживаешь?
— Тут, неподалеку, — говорила Настя, в отчаянии пытаясь придумать какой-нибудь убедительный аргумент, чтоб этот милиционер отстал от нее.
— Адрес знаешь? — спросил тот.
— Извините, — покачала головой Настя. — Я забыла. Недалеко от бульвара Навои…
Название бульвара она запомнила по остановке, мимо которой проезжал автобус, и теперь очень вовремя вспомнила.
— Ладно, — сказал милиционер. — Поднимайся, пошли в отделение…
— Зачем? — испугалась Настя.
— Проверим, кто ты такая, — сказал милиционер. — Где живешь, проверим, и все такое… Пошли, быстро!..
Настя поднялась на дрожащих ногах.
— Зачем в отделение, — взмолилась она. — Я же вам все рассказала.
— Еще расскажешь, — ухмыльнулся милиционер. — Мы протокол составлять будем, чтоб все по закону…
От его веселости веяло ужасом, и Настя готова была расплакаться, как вдруг услышала:
— В чем дело, господа, что тут происходит?
Она обернулась и увидела Пашу Жемчужникова, вальяжного, самоуверенного и такого необходимого.
— Ой, Паша! — она кинулась к нему на шею со слезами.
— Ну, ну, — успокаивающе погладил ее Паша. — Я это, я… Что у вас за недоразумение?
— Ты кто такой? — покосился на него милиционер. — Твои документы давай, э?
— Пожалуйста, — сказал Паша, предъявляя ему свое роскошное удостоверение директора независимой телекомпании «ТВ — Шоу» при Нижнереченском телевидении. Там на обложке был тисненный золотом герб России, а внутри были солидные печати и подписи.
— Тоже Нижнереченск, да? — отметил милиционер. — А ты что делаешь в Ташкенте?
— Успокойся, — говорил Паша Насте. — Все прошло, ну… Я в Ташкенте работаю, господин милиционер.
— Где работаешь?
Паша посмотрел на него с сожалением, выдержал паузу и стал вежливо объяснять, создавая тем временем дистанцию космического масштаба.
— Видите ли, дружище, — сказал он, — мы по заказу ЮНЕСКО снимаем цикл передач под общим названием «Русский вопрос». Исследуем отношение к русским в бывших республиках Союза.
— Юнеска, это кто? — спросил милиционер недоверчиво.
— ЮНЕСКО, это мировое министерство культуры, — сказал Паша. — А сегодня у нас интервью с президентом Каримовым.
Тут милиционер стал бледнеть, и это согрело сердце Паши.
— Мы будем говорить о том, каково нынешнее отношение к русским в вашей республике, — сказал он. — Думаю, с моей стороны будет уместно упомянуть о нашей встрече с вами. Как ваша фамилия?
— Зачем фамилия? — проговорил милиционер с трудом. — Не надо фамилия!.. У нас с русскими везде очень хорошо, да!.. Вот ваши документы, — он вернул и удостоверение Паши, и паспорт Насти, — все в порядке, да!.. Извините, мне надо идти, у меня служба, да!..
Он отдал честь и поспешил исчезнуть.