Самолет на Нижнереченск отправлялся поздно, и с билетами на руках они отправились в ресторан, где Паша поел, а прочие лишь пили напитки. Талгат пригласил Галю на танец, и та осмелела до того, что согласилась. Успех эвакуации настолько ее вдохновил, что она едва ли не принялась кокетничать с Талгатом.
— Забавная девочка, — отозвался о Гале Паша. — Ты с ней подружилась, да?
— Мне бы хотелось так думать, — сказала Настя. — Но, мне кажется, она из той породы, что гуляет сама по себе.
Незадолго до полуночи самолет поднялся в воздух, и все трое немедленно заснули в своих креслах. Они благополучно проспали посадку в промежуточном аэропорту и проснулись лишь, когда самолет садился в Нижнереченске. Груз пережитого только теперь был осознан Настей до конца, и, когда все стали подниматься, чтобы идти к выходу, она вдруг почувствовала, что ноги не слушаются ее. Паше пришлось помогать ей.
— Неужели мы дома? — лепетала Настя. — Я не верю…
Но ей пришлось поверить, когда такси ранним утром привезло их в Нижнереченск, и знакомые улицы родного города в лучах восходящего солнца приветствовали ее солнечными зайчиками окон. Ей хотелось смеяться, и только присутствие Гали, переносившей последний участок пути уже со сжатыми зубами, возвращало ей трезвость ума.
Они приехали на новую квартиру Паши, шикарные три комнаты, еще не до конца обставленные мебелью, и Галю немедленно уложили в кровать. Позже Паша привел знакомого врача, он осмотрел рану, отметил начало заживления и выписал лекарства. Возвращение состоялось, и Настя, почувствовав полную расслабленность, упала на диван в кабинете Паши с намерением заснуть на сутки, не меньше.
— Откуда у тебя такая квартира? — спросила она, уже улегшись. — Ты стал брать взятки?
— В точку, — сказал Паша со вздохом. — Это была взятка. Меня сделали почетным гражданином родного города, и эта квартира была вручена мне, чтобы я не разочаровал своих приверженцев. Я тебе потом все подробно расскажу.
— Зачем тебе одному сразу три комнаты? — подивилась Настя, зевнув.
— Я не собираюсь оставаться в одиночестве, — заявил Паша. — Мне уже больше сорока, пора заводить семью.
Настя подняла на него усталый взгляд.
— Правда? И кто же твоя избранница?
— Одна благочестивая вдовушка, — буркнул Лаша. — Только одно «но». Я полагал ее примером достойного поведения, а мне сообщают, что она спуталась с целой компанией предельно легкомысленных девиц.
Настя радостно улыбнулась.
— Тебе следует расторгнуть помолвку, — сказала она.
— Я хочу дать ей шанс, — сказал Паша.
Настя почувствовала прилив самых восторженных чувств и, чтобы скрыть их, отвернулась лицом к стене.
Паша смотрел на нее и думал о том, что появление взбалмошной монашенки наконец привнесло в эту квартиру смысл. И хотя он не был непосредственным участником страшной истории, но ее хэппи-энд все же коснулся теплым дыханием и его самого. Он сидел в кресле, смотрел, как спит на его диване Настя, и тихо млел от счастья.
Впрочем, настоящий хэппи-энд пришел не сразу. Еще две недели Галя отлеживалась на квартире у Паши, где за ней ухаживала Настя, и никто из Пашиных друзей не знал, что она уже в городе. Только после того, как Галя поднялась, окрепла и нашла возможным возвращаться в Москву, Паша созвал друзей, чтобы отметить большим сбором возвращение своей невесты. Очередное предложение руки и сердца было наконец принято Настей положительно, и на банкете будущая свадьба была объявлена как событие верное.
Получилась настоящая помолвка, и гости с чистой душой кричали: «Горько!»
Последний разговор с Галей состоялся наутро, перед ее отъездом на вокзал.
— Что ты будешь делать с этими документами? — спрашивал Паша в очередной раз.
— Пущу их в дело, — отвечала Галя, смеясь. — Если вы беспокоитесь о своей доле, то можете не сомневаться.
— Свою долю я уже получила, — сказала Настя хмуро. — И я боюсь, что тебе опять придется искать место для убежища.
— Но я же всегда могу надеяться на вас, — улыбнулась Галя.
— Слушай, зачем тебе это надо? — недоумевал Паша. — Это же компания людоедов!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Со всеми можно найти общий язык, — отвечала Галя. — Не бойтесь, ребята, я имею опыт проворачивания таких дел. Я своего шанса не упущу.
— Слушай, у меня предложение, — сказал Паша. — Там, в мафиозных кругах столицы, у меня есть один знакомый старикашка. Может, он тебе поможет?
— Кто? — спросила Галя деловито.
— Папа Антей, — объяснил Паша. — У меня где-то есть его визитная карточка. Он просил обращаться по всем вопросам.
— Кто это, Папа Антей? — спросила с подозрением Настя.
— Один из мамонтов, — сказала Галя со вздохом. — Но увы, он уже на пенсии. У него свой отель в Пуэрто-Рико, и он не участвует в нынешних баталиях.
— Да, — сказал Паша. — Я и не знал.
— Так что, слушайте меня, ребята, — сказала Галя весело. — Я доведу это дело до ума, и мы еще увидим небо в алмазах. Это я вам говорю, понятно?
Спорить с нею было бесполезно, и Паша увез ее на своей служебной машине на вокзал. На прощанье они расцеловались, и Галя обещала подать весточку о своих делах.
Следующий месяц у Насти с Пашей был посвящен подготовке к свадьбе, и они стали забывать о прошедшем. Надвигалась новая жизнь, их долгий путь друг к другу наконец подходил к концу, и что значило в сравнении с этим бурное приключение Насти, закончившееся к тому же вполне счастливо. Новые переживания овладевали невестой, новые чувства томили ее сердце, и любимый человек, которого она так долго держала на дистанции, наконец приблизился к ней вплотную. Она страшно боялась разочаровать его этой близостью и волновалась, как девочка.
Венчание, по случаю второбрачия обоих супругов, прошло в храме без пышности, но зато свадьба собрала огромное количество друзей. Было весело, было сказано много приятных слов, и Настя испытала немало радостных переживаний, но мысли ее были подчинены ожиданию супружеских отношений. Паша каким-то образом уловил это, был с нею необыкновенно нежен, уступчив и даже воздержался от спиртного. Когда гости были выпровождены, он с нею до полуночи занимался уборкой и, провожая ее в спальню, сказал:
— Ты сегодня устала… Давай я помогу тебе раздеться.
— Да, — сказала она тихо.
Он стал расстегивать ее платье и прошептал на ухо:
— Не волнуйся, Настенька, любимая… Мы уже объявлены мужем и женой, а что касается всего остального, то я могу и подождать.
Она резко повернулась к нему и заглянула в глаза.
— Нет, — сказала она. — Я не хочу ждать… Милый мой, неужели ты не понимаешь, чего я хочу больше всего?..
Паша рассмеялся и подхватил ее на руки.
И только теперь, в соединении с любимым мужчиной, оставив все страхи и сомнения, она открыла наконец великую тайну любви, которую могла только предвидеть во всех своих предыдущих переживаниях. Они слились духом и телом, проникнув в райские юдоли первопричинных чувств.
Так, в свои без малого тридцать три года Настя Романишина впервые почувствовала себя женщиной.
А наутро пришла телеграмма из Москвы, где говорилось следующее:
«ПОЗДРАВЛЯЮ С БРАКОСОЧЕТАНИЕМ! ПЬЮ ЗА ВАШЕ БЛАГОПОЛУЧИЕ В РЕСТОРАНЕ САВОЙ И УГОЩАЮ ВСЕХ ЖЕЛАЮЩИХ. НАСТЯ ЖДЕТ СВОЮ СТАРШУЮ ТЕЗКУ НА КРЕСТИНЫ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ. ДЕЛО ЗАВЕРШЕНО БЛАГОПОЛУЧНО. ПОДРОБНОСТИ ПИСЬМОМ. ВАША ГАЛЯ (ИЗОЛЬДА).»
Впрочем, письма они так и не дождались, через некоторое время Галя с дочкой приехали сами на своей машине, и крестины состоялись, как и предполагалось. Из туманного рассказа Гали стало ясно, что она использовала бумаги стопроцентно, устроив торговлю между сторонниками разоблачения важных правительственных чиновников и самими жертвами. Жертвы победили, документы были уничтожены, а Галя стала хозяйкой магазина в Москве, который назывался «Изольда», и небольшого домика в Ницце. Она даже предложила молодоженам отправиться туда на медовый месяц, но у Паши в разгаре была новая передача, а Настя только входила в работу. Они пообещали съездить туда будущим летом.