В гранаты вкручивались запалы и потом отправлялись в подсумки, что подвешивались к ремням. Каждый патрон тщательно протирался и вставлялся в коробчатый магазин. Ножи, чехлы, вещмешки, перевязочные пакеты – все уходило на комплектование амуниции и сбор в дорогу.
Через два часа, почти в кромешной темноте, ориентируясь по мелькающим между плывущими по небу черными облаками звездам, разведчики ползком или короткими перебежками двигались вперед, вслед за саперами, что проделывали для них проход среди минных полей.
– Мы тут уже в пятый раз работаем, – прошептал Егору на ухо старший сержант, командир саперного отделения, что был назначен ответственным за разминирование местности на пути разведчиков. – Дорога проверена. Не первая ваша группа уходит. До вас уже были.
– Из нашего полка? – передернуло Щукина от услышанного, словно ему в след злорадствовали, а не желали успешного возвращения.
– Нет! Из других полков тоже ходили, – отвлекся старший сержант, видимо, поняв свою ошибку в общении с разведчиком, нервы которого сейчас были натянуты до предела, и сразу же попытался исправить свою ошибку: – Кажется, все вернулись без потерь.
Егор помотал головой. Он обернулся. Еле видимый просвет неба дал ему возможность рассмотреть вереницу людей своей группы. Увидеть всех он не смог. Но еле заметное шевеление белых маскхалатов и движение в ночи ближайших к нему разглядел отчетливо.
– Дальше сам, – произнес старший сапер и добавил: – Прямо овражек начнется. Он к малюсенькой речушке тебя приведет. Пройдешь вдоль нее километра три и выйдешь к дороге. Около нее и следуй дальше. Фрицы левее будут. Справа лес и польские хутора. Вот там все пути для себя и найдешь.
Егор представил перед собой карту местности, что видел сегодня в штабе полка. Вспомнил свой рисунок на клочке бумаги, который был у него с собой, в планшете. Но разглядеть детали можно было либо при свете карманного фонарика, либо утром, когда рассветет. Чтобы случайно не выдать себя врагу, он выбрал естественный свет. Но слова сапера были наглядными. Именно так он хотел идти первые километры по территории врага, опираясь на собственную зрительную память, которую долго и упорно тренировал.
– За мной, – прошептал он разведчикам и двинулся дальше почти на ощупь, раздвигая перед собой ветки деревьев и кустарника, что попадались на пути.
После рассвета Щукин дал своим бойцам время на отдых. Группа расположилась в небольшой впадине посреди лесного массива, что находился как раз за указанной сапером речкой и простирался на многие километры в стороны. Партизан и Портной ушли в караул, каждый в свою сторону от места привала. Егор кивнул Королеву, и они вместе, пригибаясь к земле, пошли к тому участку в лесу, где деревья становились редкими, а за ними должна была проходить местная дорога, что выполняла роль одного из путей снабжения для передовых гитлеровских частей. Расположившись в плотном кустарнике за высокой кочкой, они стали наблюдать за разместившимся впереди небольшим подразделением врага. Егор долго смотрел в его сторону в бинокль. Потом выбрался из укрытия и, преодолев почти что ползком еще сотню метров, выбрал позицию ближе и залег под толстым стволом поваленного дерева.
– Ну что там? – спросил его шепотом Королев, когда вместе с ефрейтором Алексеевым они оказались за спиной Егора.
Тот повернулся к ним.
– Впереди КПП. На нем до полувзвода солдат и бронетранспортер, – начал объяснять Щукин, пытаясь быстро и емко ввести солдат в курс дела. – Наличие бронетехники говорит уже о многом. Надо прояснить. Только наблюдать дальше бесполезно.
– Так прикажи, товарищ сержант! – не выдержал бывший старшина.
– Приказываю! – посмотрел на него Егор. – Вместе с Рыжим берете языка и приводите сюда.
Алексеев вытянул голову и попытался рассмотреть что-либо в указанной стороне.
Предвидя его возможные вопросы, Щукин начал пояснять:
– С нашей стороны у них уборная. Смотри чуть правее.
– Вижу, – отозвался ефрейтор.
– Туда постоянно кто-нибудь заходит. Она – ваша цель! – произнес Егор и начал снова смотреть в бинокль на немецкий КПП, к которому как раз в это время подошла колонна грузовых машин. – Берем языка. Смотрим его документы. Пытаемся разговорить. Если что, то идем дальше вдоль дороги и работаем по машинам. Берем водителя или солдата сопровождения.
– У нас немецким никто не владеет! – заявил Королев.
– С миру по нитке наскребем что-нибудь! – ответил ему Егор. – Номер части, звание, наличие танков поблизости почти каждый спросить сможет.
Он посмотрел на Алексеева, который в это время окидывал взглядом подходы к немецкой уборной.
– Прикрыть бы меня! – заявил он и указал рукой на фланги.
– Королев! – прошептал Егор, обращаясь к своему заместителю.
– Понял, товарищ сержант! – ответил тот и тут же добавил: – Справа Портной, слева – я!
– Годится! – произнес сержант.
Через минуту на его глазах боец, называемый разведчиками Портным, залег с автоматом в руках в пятидесяти метрах справа.
Егор сосредоточился на нем. Портной вовсе и не был портным. Работал до войны слесарем на заводе. Имел бронь и мог не уходить на фронт, но все же ушел. Воевал в Сталинграде. Потом после ранения участвовал в его разминировании. Разведчиком стал случайно, когда снова оказался на фронте. Просто некому было идти на задание, а потому командир роты выбрал для дела самых опытных бойцов, каким тот и оказался.
Где-то впереди мелькнул маскхалат Рыжего перед ветвистым кустарником, заросли которого тянулись от уборной к лесу. С другой стороны замер, сжавшись как пружина, бывший старшина Алексеев. Глаза Егора скользнули по разведчикам из группы прикрытия. Те сосредоточенно ждали своего участия, если того потребует обстановка. Через пару минут, как по заказу командира разведчиков, к уборной почти подбежал один из немецких солдат. Прислонив свой карабин к стенке, он отворил дверь и замер внутри крохотного помещения. Рыжий медленно обошел гитлеровца сзади и, видимо, дав ему завершить начатое, неожиданно накинулся со стороны входа. Через секунду рядом с ним оказался Алексеев.
– Молодцы! – прошептал Егор сам себе и с волнением стал смотреть на хорошо заметных с его позиции немецких солдат, к счастью для разведчиков, на тот момент еще не увидевших неожиданного нападения на одного из своих.
В последующие минуты ничего не менялось. Немцы возле КПП по-прежнему расхаживали взад и вперед. Их офицер курил, опустив голову вниз.
– Уходим! – выпалил шепотом Егор, когда Алексеев с Рыжим приволокли под мышки совсем невысокого гитлеровского солдата с перевязанной тряпкой головой.
Разведчики, что были поблизости, все как один вскочили и устремились, вытянувшись друг за другом, в глубь лесного массива. Остальные присоединились к ним позже. Тело пленного вскоре было брошено на снег. Бойцы развязали его, сняли с головы тряпку.
– Тьфу! Сдох! – выругался Рыжий и резко сорвал и бросил