Тогда русалка, прицокнув языком, фамильярно шлепнула его по загривку и гортанно рассмеялась, легко вскочила, развела руками – хоп-хоп!..
«Взбесилась баба! Чтобы ей провалиться!.. Но Икону добыть важнее!» – убеждал себя Драго, а волны мягко целовали песок. Их легкий прибой был еле слышен. Лунный свет озарял стройную фигуру, которая соблазнительно изгибалась в каком-то магическом змеином танце.
Драго бездействовал.
– Чего он телится?! – рассердился Какаранджес, который, забравшись на развесистый тополь, наблюдал за происходящим с безопасной дистанции.
Русалка опустилась перед Драго на корточки и бесстыже потянулась к его ремню:
– А давай мы тебя полностью разденем?
Цыган неуверенно отодвинул ее ладонь с серебристой пряжки.
– Ну что ты как малолетка?..
Эти слова превратили Драго в действующий вулкан! Он мгновенно вскочил:
– Да катись ты к черту, минджа полоумная! Речная жаба!
– Ничтожество!
– Что-о?! – ярость ударила Драго в голову.
– Что слышал! – русалка тоже была вне себя от гнева. – Не видать тебе Иконы! Всю жизнь жалеть будешь!
Она круто развернулась, но, едва вступив в воду, презрительно бросила на прощанье: «Слабак», – потом еще что-то, чего цыган не расслышал, и это – нерасслышанное – оскорбило его втройне. Он пошел на нее злой и хмурый.
– Да что ты можешь? – последнее, что успела сказать русалка перед тем, как цыган схватил ее властной рукой за шею и завел назад так, что она, согнувшись, не смогла устоять и завалилась в воду. Он накрыл ее сверху.
– Только попробуй! – прохрипела русалка. – Цыганская морда!
Он ударил ее по щеке – несильно. В ответ она жутко расхохоталась и вдруг обвила его тело руками, притянула к себе. Он схватил зубами ее сосок.
– Порядок, – обрадовался Какаранджес. – Дело в шляпе!
Глава шестая
Оближинэ мирэ ушта, пока киркэ, а гудлэ мэ кукори оближинава[52].
Он загнал ей с нажимом и двигался быстро. Голову наполнил горячий пар. Русалке было еще пожарче. Прибой удовольствия накатывался волнами, уши заливала вода, и собственные вскрики русалка слышала как посторонние, доносящиеся словно из другого мира:
– А-а! А-а!..
Завершили они вместе, хотя он не заботился об унисоне – так само получилось.
Набрав пригоршни воды, русалка громко втянула ее в себя и повторила так трижды.
Драго, не мешкая, разделся догола и развел костер.
– Как только огниво не намокло, – удивилась русалка.
– Черт сберег, – пошутил цыган, отжимая рубашку. – Как тебя звать-то?
– А ты позабыл? Я – Загадка! – голос русалки неожиданно дрогнул. Ей стало страшно. Страшно того, что сию минуту этот сильный и красивый мужчина уйдет от нее – как обычно они уходят, бросив одну, и она в сотый раз будет посыпать голову пеплом, оставшимся от короткой худой любви. Как грустно жить! Русалка смахнула слезы, но Драго то ли не заметил, то ли не придал им значенья. Это расстроило ее окончательно. Она безнадежно прильнула к нему:
– Ты такой хороший!..
– Чем?
– Просто хороший. А я… Меня называют рыбой, ящерицей! – признание вырвалось непроизвольно. На мгновенье в глазах русалки промелькнула вся боль и мука, которую она собрала по жизни.
Драго едва открыл рот, чтоб ее пожалеть, но она, очевидно, испугавшись того, что он скажет жестокость, перебила его ответ:
– Это все неважно. Или важно, но не сегодня.
Цыган обнял ее и только тогда обратил внимание, какая она холодная. Он весь покрылся мурашками.
– Подожди, – Загадка скрылась в лесу и вернулась с охапкой хвороста. Костер разгорелся сразу.
Они трахались до посинения.
Она восторженно скреблась под ним, а он не помнил, зачем он здесь, если не за этим.
На следующие сутки Какаранджес скакал как ненормальный, когда русалка вынырнула на поверхность с Неухватной Иконой. Драго внешне был строг и сух, но внутри сгорал от нетерпения. Подумать только! Он первый из людей, кому удалось заполучить в руки легендарную святыню!
Вода стекала с иконы ручьями.
– Ну гибель! – Драго решительно взял икону и поцеловал ее темный рисунок, еще не вглядевшись и не поняв, что же там именно изображено, но уже возлюбя это безмерно и слепо.
На иконе смуглый витязь в чешуйчатых латах держал в руке отрубленную голову. Длинноволосый старец с облака протягивал витязю закрученный свиток. При чем тут Формула Всего, оставалось непонятным.
– Посмотри ты, – Драго в недоумении передал икону коротышке. Тот не стал рассуропливать, что да как, а сразу кинулся на русалку чуть ли не с кулаками:
– Хочешь нас провести, коза? Это не та икона!
– Остынь, – приказал цыган и перевернул святыню обратной стороной.
Ничего.
Русалка поспешно залепетала:
– Я все… я все сделала…
– Ты не виновата, – Драго положил икону на землю и тяжелыми шагами направился к стоянке.
Русалка не решилась бежать ему вслед, хотя ей и очень хотелось.
– Это настолько важно? – спросила она у коротышки.
– Ага.
– Какаранджес, а что значит по-цыгански «минджа»?
– Кто тебе сказал это слово? – стушевался коротышка.
– Драго меня вчера так назвал – минджа полоумная.
– Ну это ласточка, – выкрутился Какаранджес.
– А почему полоумная?
– Он хотел сказать «легкомысленная». Неграмотный человек – что с него взять? Где мои жемчужины?
Русалка отсыпала ему горстку, и Какаранджес методично пересчитал их в своей ладошке. Тем бы и кончилось, но Загадка вдруг толкнула его в плечо:
– Гляди!
Рисунок на Иконе радикально изменился. Витязь исчез! На его месте появились горы, дороги, города, озера… в том числе и Карачурт!
– Дэвлалэ-Дэвла! – коротышка не верил своим глазам. – Почему так вышло?
Русалка догадалась первой:
– Солнце!
– Что Солнце?
– Икона сохнет, и там, где сохнет…
Спустя пять минут проступила вся карта – Городецкая степь, Волотеменский Лес, Мырвич, Кучириц и фигурная черная буква F, отмечающая нужное место.
– Одинокая Вдова, – прошептала русалка обескураженно. Лицо ее отразило беспокойство. – Это место проклято Богом. Туда никому из людей нельзя!
Какаранджес не слушал – ему было достаточно: «Одинокая Вдова!.. Вот, значит, где… Мы найдем эту Формулу!»
– Драго! Брат! – завопил коротышка. Он схватил икону и стал с ней плясать.
Потом они долго разглядывали карту вместе с цыганом. Пунктиром на ней обозначался маршрут – от Карачурта к Одинокой Вдове. Место черточек в пунктире заменяли буквы, однако прочесть составляемую ими надпись не смогла даже Загадка, хотя она была грамотной.
– Не по-нашему написано. Переводчик тебе нужен, – русалка вернула икону Драго и рассказала, что совсем неподалеку, в деревне Мыльново, живет некий Семен Галактионович Шерстобитов – ученый и просветитель. «Он детей учит. Очень умный и добрый», – отозвалась о нем Загадка, и цыган подумал, что у нее с Шерстобитовым тоже что-то было, но эта мысль, одиноко промелькнув, затерялась в хороводе других праздничных мыслей. Как он желал добыть эту икону! Вернее, все ее мечтали добыть, а добыл только