– не то, что “отдать” ему оружие. Этот знак работает не на одном доверии – не то, что оружие,
поднятое и зажатое в руке.
– Это приветствие при параде, командир.
– Когда оружие отключено. Бойцы и прежде имели такие силы, которые должны были быть
сдержаны не только системой, но и ими. Такие силы, которые одной системе было не сдержать, –
которые обязаны были сдержать перед ней ее бойцы. Но такой силой, как вы, не обладал еще ни
один воин. Только вы еще и понятия не имеете о ваших истинных силах, чтобы применить к ним ту
волю, о которой тоже еще не знаете, когда будет нужно эти скрытые силы открыть.
– Разрешите уточнить, командир…
– Это просто осторожность, Герфрид. Оттого, что вы способны сделать большее, если что-то
потребует от вас большего, нужен дополнительный контроль. Командиры обязаны следить, чтобы
эти силы находили применение исключительно по их требованию.
– Но сейчас мы не можем сделать больше, чем делаем, – сейчас мы делаем все, что можем.
– Делаете все, что можете сделать сейчас, – все, что от вас сейчас требуют. И делаете не
слишком старательно…
Стикк еще более ядовито улыбнулся и развернул своего зверя. Мы встали за ним. Влад молчит,
как покойник, и бледнеет на глазах… мне тоже лучше было бы промолчать, но…
– По этой логике выходит, что нашей вины здесь нет, – просто наших стараний требуют не
слишком старательно.
– Верно, Герфрид. Штрауб проводит переустановку требований под запросы северных
укреплений. Теперь вам ясно, к чему могут быть применены ваши силы?
– Нас переводят, сержант?..
– Да. Нас переводят. К Боргу. Завтра заступаем.
Влад не выдержит – вижу борьбу на его лице, но он не выдержит…
– Третий полк шестой армии?! Нас зачислили к Боргу?!
– А как же, Лесовский? Кому вы с Герфом по отдельности нужны?
– Значит, нас вместе переводят?
– Не может же все быть так плохо – к Боргу, еще и порознь. По крепкой дружбе вам все делать
вместе положено – и воевать, и погибать вместе.
– Так точно, командир…
– Но перед тем, как поступить в его распоряжение, вы должны кое-что уяснить – и уясню это
вам я… Вы можете сразиться и с врагом, и с этим пустынным миром вокруг вас и ваших врагов. Но
за пределами этих территорий, вы не сразите ни того, ни другого – север поразит и таких, как вы. А
здесь… Здесь все мы сильнее, чем там – здесь ничто не требует того, что свыше ваших сил. Но там,
на севере… Подумайте над этим…
Понимаю, что пора эту тему пресекать, а то Стикк, чего доброго, опять на узкую дорожку
своротит, но ничего в голову не идет… Вдобавок вижу, что Владу это уже занозой в гортани
стоит… Как бы он чего не… Но он вроде в руках себя… если не держит, то еще сдерживает…
– Бойцам думать не положено, командир.
– Ты так не думаешь, Лесовский, – и правильно делаешь. Скоро это будет неотъемлемым
требованием к каждому вашему шагу, куда бы вы ни пошли. Больше у нас нет времени –
командиры берут ответственность уровнем выше, и частично их прежние задачи теперь
переложены на вас. А вы даже маршрут точно проложить не способны…
– Мы возвращались на базу, сержант.
– Двигаясь в противоположном направлении, вы бы вернулись не скоро. Если бы вообще
вернулись…
– Мы потеряли ориентацию.
49
– Разведчики… Куда бы вы ни попали, вы должны быстро определять, куда попали и куда
попадете из этой точки попадания!
– Но здесь нет никаких ориентиров!
– Они везде есть, только не всем дано их видеть! И о том, что вы их попросту пропустили, вы
укажете в объяснительной! А мне нужно знать только, отчего мои бойцы теряют ориентацию в
слепой зоне у выхода, который не обозначен на картах и который объект не контролирует.
– Мы не сдержали зверей и…
– Я сказал, “отчего” – не “каким образом”…
– Получилось не “отчего”… получилось именно “каким образом”, командир.
– Допустим… Но это неверный ответ!
– Мы думали… Вернее, не думали, что…
– Ответ достойный смертного, Владислав! Я видел окурки. Кстати – хороший ориентир… и
показатель полной утраты совести. Графики, конечно, были стерты, но приказ был отдан четко и
вразумительно… Допустим, что короткий простой… Короткий простой мы допустим. Вы стояли…
Курили… И спустили с дымом чуть больше нужного времени – нужного для того, чтобы успеть
отработать этих чудовищ без усиленной нагрузки и вернуться на базу к сроку… Пришлось
сократить путь до третьего блока, чтобы не загнать зверей…
– Так точно.
– Решили, что нужно вспомнить про проверку… То, что перед вышестоящим офицером вы
стремитесь проявить старание ступенью выше обычного, – это понятно. И с учетом этой
демонстрации преданности высшему командиру – почти простительно. И в том, что объект не
исправен, что не обозначенные на картах проходы открыты и не помечены, вашей вины нет…
Конечно, вы должны были вычислить нужный проход… Здесь вы допустили ошибку. Но с учетом
отягощающих факторов – этих чудовищ… Их агрессивные действия вынудили вас направить
предельную концентрацию к их умыслам…
– Так точно…
Он что, нам ошибку спишет? Стикк спишет ошибку?..
– Получилось, что нарушение не столь существенно… И нужно отдать должное – со временем
вы не ошиблись, рассчитали правильно, хоть и впритык. Хороший отчет выходит… с одной
стороны. Но с другой… Если учесть, что этот сектор значимым не считают – здесь только руггеры
– и после поломки мозг к нему еще не подключен… Если учесть, что врата, ведущие к поверхности
земли, открыты, а патрули с разрывами…
– Нам об этом ничего не известно, сержант.
Стикк остановил Хорошего, обернулся через плечо… Его сощуренные глаза зло блеснули через
длинные белые ресницы, выжженные до бесцветности жесткими лучами ледяных пустынь…
Никак я не могу по этому его взгляду определить степень его серьезности… Такие люди, как
правило, вообще не склонны шутить… А если дают шутке волю, то не от веселья и не от скуки – от
тоски угрюмой, от обреченного чего-то, мрачного… И обычно такие “шутки” вовсе не шутки…
– Ну, это мы проверим еще. У вас сегодня последнее испытание перед вечным льдом и вечным
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});