– Я знаю.
– Герф, никто этого точно не знает. Никто не знает, кто нам его задает. Мы не знаем, кем или
чем он стал – никто из нас.
– Не смей! Он прошел все войны бессмертных! Под его рукой поднялись башни Ясного, и
рухнули они к его ногам! Он видел первый луч, отраженный Хантэрхаймом, первую звезду,
отображенную сводом Небесного, и первую тень, брошенную Шаттенбергом! Он пришел со
смертью последнего полусмертного! Он последний из первых! Он верховный главнокомандующий
Армии AVRG! Он возглавляет Совет AVRG! Не смей!
– Я смею, Герф! Я смею смотреть прямо вперед, не отводя глаз и под его взглядом! Не опущу
глаз и перед будущим – будь там свет или тьма! И если я увижу там тени тьмы – буду делать все,
чтобы эту тьму не допустить! Но не только! Ей под силу пройти! И я буду делать все, чтобы
изгнать ее, если не смогу ее не пустить!
– Если этой захватнической тьме удастся пройти, то лишь по нашим трупам! После боя не будет
никого и ничего, чтобы с ней бороться!
– Будет! Если вовремя эту мглу потеснить! И я попытаюсь ее прогнать! Постараюсь зажечь
фонарь, который ей не погасить вместе с моей жизнью! Нужно только мозгами пораскинуть над
тем, что может стать этим “фонарем”!
– Никакой тьме не прорваться, если ты ей путь всеми силами преградишь, – и мысленными, и
всеми другими! А ты мозги по миру раскидаешь, когда их надо будет в кулак сжать! Будешь по
темному беспределу бродить, когда надо будет на светлой точке внимание сосредоточить!
– Ну не будь ты таким тупым! Есть то, что сильнее нас! И это не то, что в Бою с Победой! Не
то, что офицеры под контролем держат, – не то, что они у тебя перед глазами поставят и пальцем
укажут для пущей ясности! Мы не знаем, что это! И офицеры не знают! Офицеры не все могут,
Герф! Здесь есть силы большие, чем их!
– Выходит, что здесь узнать кто и что сильнее, мы сможем только при противостоянии! И мы
должны задействовать все силы – и разум, и боевой дух!
– Герф, я это сделать и намерен!
– Ты намерен допустить мысли о поражении и думать, как какой-то долбаный “фонарь”
соорудить!
– Мы не знаем точно пределы того, чему противостоим! Мы и того, чему противостоим, точно
не знаем! Не прожгут лучи, не прорежут ножи – враг пройдет!
– Нет! Мы применим другое оружие!
– У нас больше нет оружия, которое не уничтожит нас с врагом вместе! Оно есть только в
расчете! И я не буду просто ждать – приведут его в действие или нет! Создать оружие, которое
обеспечит нам победу в этой войне, мне и думать нечего! Но оружие, которое будет работать после
поражения, – я сделаю! И ты мне поможешь!
– Влад, не будет ничего после поражения – ничего.
– Не будет системы…
– Нет, ничего не будет. После контрольной зачистки – не будет никого… Сочтет враг недобитого
бойца убитым, завершит задачу и встанет – никому не уцелеть после этого…
55
– Никому безоружному…
– Тут никакое оружие уже не поможет – посреди такой разрухи…
– Оружие всегда помогает, если есть хоть что-то, к чему его применить. А что-то еще
обязательно будет, пусть и разруха… Враг по программе должен уничтожить только нас и то, что
напрямую способствует нашему существованию. Ему запрещено наносить более тяжкий урон
нашей планете, и программу он не преступит. Только мы способны уничтожить все – окончательно
обратить все в пустыни или вообще по осколкам разбить…
– Разнести их Центр к черту… Плохой выход, конечно, но все ж…
– Никакой это не выход, Герф. Сотрут Ивартэн – точно ничего не останется.
– Главное, чтобы мы остались.
– Не просто нам это станет, когда планету в расход пустим… Мы построили этот мир почти из
ничего, но не уверен, что сможем что-то построить, когда вообще ничего не будет. То, что мы
сокрушим Ивартэн, не сильно отсрочит наш конец – даже, если мы выиграем войну… А если мы
войну проиграем, что вероятнее, – он будет неизбежен… Но если его не сотрут, если Снегов не
допустит этого – мы будем знать, что нас еще что-то ждет… пусть мы и потерпим поражение.
– Разруха… Крах системы – наш крах. После такого нас больше ничего не ждет. Разруха,
Влад…
– Не только – если мы не забудем про стремление ее избежать. Есть цель – значит будет мысль,
есть воля – значит будет дело.
– Скажи прямо, что ты задумал?
– Пока еще ничего. Просто определил то, над чем следует поразмыслить.
– Что-то твой порядок размышлений подскочил, как бешеный скингер.
– Скингер бешеный потому, что видит охотников… А подскакивает он потому, что так этих
охотников виднее…
– Ладно. Убедил.
– Отлично. Теперь сопоставь факты и делай выводы.
– Из чего?
– Из фактов, Герф. Мы все исполняем долг перед системой… И мы с нашими обязанностями
для системы равнозначны – близки к этому. Мы расставлены этим режимом по местам, скреплены
им… Но разруха повсюду…
– Так война ж…
– Еще одна война… Еще до этой войны были вооруженные столкновения, пограничные
конфликты, был период гражданских войн… Полусмертные по лезвию ходили… Разруху тогда с
трудом тормозили… И от этого вконец перегрызлись. Каждое усовершенствование не могли иначе,
как силой, внедрить…
– Это была борьба жизни будущего и жизни сейчас.
– Пусть так. Закрыли почти все производственные базы – сняли сначала бойцов, после –
офицерский состав…
– Тогда люди генетически, главным образом, не по рангу, делились… У них какие-то другие
категории основными были – первый и второй пол. А звание им вообще после активации давали…
– Верно. Их не в соответствии со званием кодировали – им звание в соответствии с их
программой присваивали…
– Нет. У них звание нужно было лично заслужить. Проявишь себя где-нибудь – повысят. По
принципу – этого достаточно, чтобы офицером стать… Тупо.
– Точно. Но это было еще у смертных. Полусмертным его уже по более точным данным
определяли. И первой фазы времени – “ребенок” – у них уже не было. А последнюю фазу времени
– “старик” – они проходили замедленно.
– Первым с конвейеров сняли противостоящий пол…
– Противопоставленный. А потом и весь офицерский состав… точнее, всех полусмертных.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});