я не забыл этого и не забуду никогда.
– Такой удобный характер, – говорю я. – Наверное, никого не можешь обидеть?
На мгновение кажется: его внешность раскалывается, сквозь нее я вижу обнаженную душу. Она взрывается сотнями звезд, каждая хочет докричаться до меня.
Но когда Кори начинает говорить, его голос звучит совсем тихо, теряется среди стонов ветра.
– Пока я был на тайном этаже, – говорит Кори, – я искал Бету… Все время смотрел на наше небо, на звездную сеть. Но когда встретил во сне, не понял сразу, что это на самом деле, и…
Бета права, я не должен сердиться на него.
– Думаю, нужно еще кое-что рассказать тебе. – Кори теперь говорит твердо, смотрит прямо перед собой. Столько тайн. Я жду, что он скажет. – Наверное, совсем скоро Лаэнара и того полукровку, Эли, вернут в наш мир.
Я закрываю глаза, чтобы не выдать себя. Меня некому поддержать сейчас, я должен быть спокоен.
Я отправил Лаэнара с Эли, чтобы Лаэнар жил. Я должен был его убить, я почти убил его, но мне хватило сил отпустить их.
– Зачем? – спрашиваю я.
– Они нужны здесь, – отвечает Кори.
Раз нужны, значит, их возвращают не ради казни.
Я открываю глаза, поднимаю стакан. Вино уже не кажется мне таким жгучим и горьким.
– Могли бы забрать их уже сейчас, – продолжает Кори, – но лучше, чтобы Эли сам захотел вернуться.
Я помню его, полукровку из Рощи, считающего себя нашим врагом. Помню взгляд, серебристый, устремленный и отрешенный одновременно. Помню завороженные шаги по черным плитам, помню сердце, бьющееся в одном ритме с душой города.
– Да, – говорю я. – Он не хотел уплывать.
Я смотрю, как тени ползут по столу, как медленно стекает с оплавленного края свечи капля воска, – и не могу промолчать, спрашиваю:
– За это меня судили? За то, что я отпустил их?
Кори качает головой:
– Нет.
Нет. Но за что же?
Я допиваю вино. Свод шатра двоится, плывет надо мной.
Скоро я все вспомню. Узнаю все.
20
Они уже всё знали.
«Побудь вместе с остальными», – сказал мне Мельтиар и ушел из лагеря, туда, где его ждали личные предвестники и Кори. Я боялась, что меня начнут расспрашивать: почему мы не тренируемся? Что случилось? Куда ушел лидер? Но все уже было известно.
Я села за стол, пододвинула коробку с едой. Вокруг меня тихо переговаривались воины нашего отряда – все десять звезд собрались здесь, в столовой под открытым небом.
Это место пыталось уподобиться городу. Двумя ровными рядами выстроились стеллажи, между ними – столы и длинные скамейки. Но на полках стояли коробки без крышек, а кое-где и вовсе – плетеные тарелки и корзины. Столы были сколочены из распиленных бревен, годовые круги рассекали поверхность, я чувствовала запах свежей древесины. Но еще сильнее пахли ломти хлеба: они лежали передо мной, их аромат был глубоким и сладким. Казалось, вдохнешь его – и насытишься.
Я не могла есть. Даже чай пила с трудом, ведь вкус темных листьев переплетался в нем со вкусом лесных ягод, с днями наших скитаний.
«Не бойся за меня», – сказал Мельтиар, уходя. И я старалась быть спокойной, ждала, пока он вернется или позовет меня.
– Как долго, – сказала Анкэрта.
Она сидела рядом, обхватив ладонями стакан, и словно пыталась разглядеть что-то на дне. На руках у нее были перчатки, а темные волосы стягивала тугая повязка. Как и все тут, Анкэрта думала, что утро начнется с тренировок.
Я немного завидовала ей: ее имя было длиннее двух слогов, и звезда сияла ярко, видимая невооруженным глазом – редкость для простых воинов. И ее команду не распустили – те, кого она знала с детства, по-прежнему оставались рядом.
Но не все. Из четверых с войны вернулись трое.
Я познакомилась с Анкэртой всего несколько дней назад, но уже не раз слышала от нее о погибшем. Его звали Эри. В команде все были одногодками, но Эри выглядел моложе остальных, и враги считали его младшим братом Анкэрты. Он погиб на третий день войны, неподалеку от Атанга.
Когда Анкэрта рассказывала о нем, ее голос становился тихим и только эхо чувств дрожало в кончиках пальцев. «Мы были у пророков после войны, – говорила Анкэрта. – Больше недели. Там, в их пещерах, Эри мне все время снился. А теперь я просто чувствую его рядом, даже ближе, чем раньше. Он с нами сейчас». Я слушала ее и едва могла сдержать слезы – они горели в горле, рвались наружу, – но глаза Анкэрты оставались сухими.
– Ты не знаешь, – спрашивала она теперь, – зачем они это сделали? Зачем забрали у Мельтиара память?
Я хотела промолчать, ведь я младшая звезда, откуда мне знать, что творится в запретном месте, где обитают высшие звезды.
Но я не сумела сдержаться.
– Там, наверху, – сказала я и удивилась тому, как твердо звучит мой голос, – происходят ужасные вещи.
Анкэрта взглянула на меня, готовая заговорить, и замерла.
Сквозь мысли пронесся призыв – голос, неотличимый от звука флейты, бессловесный приказ.
Я вскочила на ноги. Вокруг меня воины поспешно собирали оружие, устремлялись прочь – на окраину лагеря. Мельтиар ждал нас там.
Словно луч темноты меня коснулась его мысль – облеченная в слова теперь, звучащая только в моей душе.
Я говорил тебе: не бойся. Со мной все в порядке.
Сон уже обволакивал меня, качал на теплых волнах, так непохожих на волны моря. Влек все глубже, в темный покой. Я почти не чувствовала своего тела – лишь отголоски наслаждения в нем, – я падала и парила, пространство вокруг меня искрилось. Яркие росчерки складывались в картины, проносились мимо – сотни сновидений, я могла бы шагнуть в любое из них, но оставалась на краю яви. Мне хотелось, чтобы Мельтиар был рядом со мной и во сне.
Но Мельтиар не спал.
Сквозь марево дремоты я чувствовала каждое его движение и каждый вдох. Его руки блуждали в моих волосах, замирали на миг, скользили вниз, оставляли горячие следы на спине, повторяли линии тела. Сквозь волны забытья я пыталась дотянуться до Мельтиара, но различала лишь стену усталости. Такую высокую и несокрушимую, что даже сон не может ее одолеть.
Раз Мельтиар не может заснуть, значит, и я не должна.
Усилием воли я вынырнула из полусна и открыла глаза.
В шатре было темно. Я лежала, уткнувшись в плечо Мельтиара. Отблески ночника текли по его коже, как лунный свет. Волосы расплескались по постели, черные на темных простынях. Я шевельнулась, и Мельтиар обнял меня крепче.
Я вспомнила, почему решила не засыпать.
Весь день я хотела спросить Мельтиара, что было утром, вернулась ли память. Но мы тренировались, на берегу и на корабле, среди ветра и плеска волн, пока не стемнело. А когда вернулись в шатер, я забыла о словах.
– Ты что-нибудь вспомнил? – Такой простой вопрос, но голос едва меня слушался, словно я заговорила