class="p1">Б е а т а (Элиашу). Видеть пациентов нельзя. И говорить с ними тоже. Пациентов профессора Йордана готовят к международному конгрессу.
П р о ф е с с о р. Сестра Беата, скажите ему, к т о увидит их первыми! И к т о будет с ними говорить!
Б е а т а (послушно перечисляет). Его превосходительство ректор университета в Саламанке, его превосходительство ректор университета в Упсале, его превосходительство ректор Королевской академии в Санта-Кларе, ректоры и проректоры, деканы и продеканы, почетные доктора из парижской Сорбонны, из Оксфорда, Кембриджа и Гарвардского университета, из Карлова университета в Праге, из Йельского университета, из…
П р о ф е с с о р. Довольно, сестра Беата, довольно!
Б е а т а (продолжает как автомат). Международный конгресс будет проходить в Большом актовом зале. В первый день профессор Йордан продемонстрирует своих пациентов. На второй день профессор Йордан прочтет доклад о своем эксперименте. На третий день делегаты международного конгресса выдвинут профессора Йордана кандидатом на Нобелевскую премию.
П р о ф е с с о р (скромно). Ну, будем надеяться, будем надеяться… (Увлеченно бормочет.) Большой актовый зал… международный конгресс… всемирная демонстрация моего эксперимента! И всего через месяц! Это будет лучший день в моей жизни!
Э л и а ш. Через месяц будет слишком поздно. Мне необходимо поговорить с ними немедленно, сейчас.
П р о ф е с с о р. Вы что, с ума сошли?
Б е а т а. Может, выставить этого господина за дверь?
Э л и а ш. Господин профессор! Мне необходима справка!
П р о ф е с с о р. Какая еще справка?
Э л и а ш. Всего два слова! Подтверждение, что я не причинил им зла. Чтобы полиция от меня отвязалась.
П р о ф е с с о р. Справку могу вам выдать и я, уважаемый.
Э л и а ш (радостно). Лично вы?
П р о ф е с с о р. И знаете какую? Подтверждающую, что вы идиот и вор!
Э л и а ш. Вор? Позвольте, я этого…
П р о ф е с с о р. Вы украли у меня драгоценное время! Сначала обманули… потом изволили усомниться в моем эксперименте, а теперь еще требуете какую-то справку! (В ярости.) Вон! Это экспериментальная клиника! Справку!.. Чтобы сию секунду духу вашего здесь не было! Ну?..
Э л и а ш (отступая). Господин профессор…
П р о ф е с с о р. Я сказал: сию секунду! (Хватает со стола череп.)
Элиаш в ужасе ретируется.
Явление седьмое
П р о ф е с с о р и сестра Б е а т а.
П р о ф е с с о р. Ему, видите ли, мало моих слов, я еще должен письменно подтвердить, что это не злодеяние. (Сердито сопит.) Не верит, что мой эксперимент удался!
Б е а т а. Не огорчайтесь, господин профессор. (Кокетливо присаживается на угол письменного стола.) Скажите лучше… вы возьмете меня?
П р о ф е с с о р. Куда?
Б е а т а. В Стокгольм. Когда поедете получать Нобелевскую премию.
П р о ф е с с о р. Что я там с вами буду делать?
Б е а т а. Это зависит от вас… (Мечтательно.) Ну как? Возьмете?
П р о ф е с с о р (встает). Я не люблю, когда вы сидите на письменном столе.
Б е а т а (игриво). Беатке без вас будет скучно…
П р о ф е с с о р (в нерешительности расхаживает по кабинету). Ах, Беата, Беата… не так-то все просто! Ведь как-никак это же Нобелевская премия! И вообще — можно ли быть уверенным… (Подходит к скелету, в задумчивости, машинально одним пальцем начинает пересчитывать его ребра.) Присудят — не присудят, присудят — не присудят, присудят — не присудят, присудят… (Застывает на последнем ребре.)
Б е а т а. Присудят! Нобелевская премия ваша!
П р о ф е с с о р (чешет в затылке). Что ж… если жена не поедет, я возьму вас, Беатка. (Смущаясь, неловко шлепает ее пониже спины.)
Занавес.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ
Тот же кабинет профессора Йордана, превращенный в канцелярию: исчезли череп и скелет, остались письменный стол с телефонами и журнальный столик с креслами. Анатомические карты, перевернутые другой стороной, превратились в какие-то большие графики, диаграммы; в перевернутых задней стороной стеклянных сосудах теперь не опухоли и прочие аномалии человеческого организма, а какие-то абстрактные изваяния. Д в о е с л у ж а щ и х томятся от безделья.
Явление первое
Доктор К и ш и Ф р а н ц о.
Ф р а н ц о (после паузы). Вот что я скажу тебе, доктор. Это свинство — вызвать нас к девяти. Скоро уже десять, а господина директора нет как нет.
К и ш (полируя ногти). Отчего ты так нервничаешь, Францо?
Ф р а н ц о. Сегодня поступили в продажу гномики. Механические, понимаешь?
К и ш. Механические? У меня в саду только гипсовые.
Ф р а н ц о. Гипсовые теперь есть почти у каждого. (С воодушевлением.) Механические, из латекса! Сантиметров семьдесят — восемьдесят… вращают глазами и трясут бородой… (Огорченно.) Но пока мы кончим, их наверняка распродадут.
К и ш. Сегодня у нас всего один вопрос: Даниэль Гашпар. Боюсь, старик опять потребует, чтобы мы высказали собственное мнение…
Ф р а н ц о. А разве мы когда-нибудь расходились во мнениях с директором?
К и ш. Никогда, Францо.
Ф р а н ц о. Так чего же ты боишься, доктор? Выскажем свою точку зрения, наш боров ее отвергнет — и мы присоединимся к его мнению.
Явление второе
Те же и Э л и а ш.
Э л и а ш. Добрый день.
Ф р а н ц о. Добрый, но не приемный.
Э л и а ш. Я не посетитель, прошу прощения. Я свидетель, очевидец…
К и ш. По какому вопросу?
Э л и а ш. По делу вашего служащего Даниэля Гашпара. (Колеблется.) Я, видите ли, присутствовал при этом. В парке, прошу прощения. Только мы, двое, были там…
Ф р а н ц о (равнодушно). Ну и что?
Э л и а ш. Но я абсолютно не виновен! Я ничего не сделал господину Гашпару. Я видел его первый раз в жизни.
Киш и Францо изумленно смотрят на Элиаша.
К и ш. Для чего вы все это говорите нам? Расскажите полиции.
Э л и а ш. Да я им сто раз говорил. Но они не верят, прошу прощения. (Беспомощно.) Каждый день отмечаюсь. И не имею права покинуть город.
Ф р а н ц о (нетерпеливо). Уважаемый, тут бюро изобретений и патентов. Это юрисконсульт, а я заместитель директора. Я вас спрашиваю…
Э л и а ш (кланяется). Элиаш, очень приятно.
Ф р а н ц о. …я вас спрашиваю, чего вы от нас хотите?
Э л и а ш. Видите ли, дело в том… Я не виновен, и все же совесть не дает мне покоя… ибо… вполне возможно, мне удалось бы предотвратить тот несчастный случай…
К и ш. Так почему же вы этого не сделали?
Э л и а ш. Я потерял сознание… когда увидал, что произошло. Упал… и, наверное, в самый критический момент… Хотя теперь уже ясно, что это было не преступление.
Ф р а н ц о. Конечно, не преступление. Я бы квалифицировал данный случай иначе: это гораздо хуже преступления!
Э л и а ш (испуганно). Хуже?
Ф р а н ц о. По-моему, это провокация.
Э л и а ш. Как, прошу прощения? Провокация?
Ф р а н ц о. Будем рассуждать логически. Что, собственно, произошло? Некто надорвался на работе, лопнул от усердия. К сожалению, это как раз наш служащий. (Строго и безапелляционно.) И вот я спрашиваю, кому это на руку? Выиграет ли от этого доброе имя нашей фирмы? Принесет ли это пользу нашему делу? Безусловно, нет. Успеху нашего дела это явно не послужит. А что вредно нам…
К и ш. …то на руку нашим конкурентам.
Ф р а н ц о. Совершенно верно, доктор. Имейте в виду, никакой г а ш п а р о в щ и н ы мы не допустим! У нас этот номер не пройдет!
Э л и а ш. Гашпаровщины?
Ф р а н ц о (запальчиво). У нас труд — это удовольствие… счастье! Например, лично для меня труд — это радостная песня. Только в работе