в инкубаторе. Лампы излучают слабый, трепетный свет различных оттенков: от молочно-белого до ядовито-зеленого. Все они направлены на ширму из какого-то синтетического материала. По обе стороны ширмы — две вешалки, на них висят два больничных халата. Ничего больше пока что не видно.
Все вместе — лампы, рефлекторы — создает атмосферу таинственности, странную и даже чуточку жуткую.
Явление первое
П р о ф е с с о р и Э л и а ш.
Оба, стараясь не производить шума, на цыпочках крадутся по сцене.
Э л и а ш (шепотом). Где они?
П р о ф е с с о р (показывает на ширму). Там.
Э л и а ш. Оба?
П р о ф е с с о р. Конечно, оба!
Э л и а ш. Что они делают?
П р о ф е с с о р. Спят.
Э л и а ш (разочарованно). Значит, я не смогу с ними поговорить?
П р о ф е с с о р. Потерпите десять минут. Ровно через десять минут они проснутся. А пока я вам покажу их… Подойдите, не бойтесь. (Ведет Элиаша между рефлекторами к ширме.) Даниэль Гашпар номер первый… Даниэль Гашпар номер второй!
Э л и а ш (после паузы, пораженный). И эти двое в самом деле… получились из одного?
П р о ф е с с о р. Да. Из сэкономленного материала.
Э л и а ш. А почему они такие бледные?
П р о ф е с с о р. Всякий выздоравливающий кажется немного бледным. Да еще из-за ламп. (Показывает.) Альфа-лучи… каппа-лучи в комбинации с дзета-лучами. Это уничтожает бактерий и ускоряет процесс адаптации пересаженных органов.
Э л и а ш (шепотом). Кажется, они не дышат…
П р о ф е с с о р. Им впрыснули препарат МП-икс-форте. Можете говорить громче. Они спят, как сурки.
Э л и а ш (заглядывая за ширму). Поразительно! Почти одинаковые…
П р о ф е с с о р. Я сделал, что мог. Конечности великолепно прижились. И не менее чувствительны, чем прежние…
Э л и а ш. Но лица, господин профессор… Лица у них не совсем одинаковые.
П р о ф е с с о р. Не хватало еще мне возиться с этой чепухой! (Раздраженно.) Здесь не косметический салон, уважаемый! Если они будут недовольны, пускай заказывают себе новые физиономии, я возражать не стану.
Отходит от ширмы. Элиаш следует за ним.
Э л и а ш. Господин профессор, неделю назад вы меня прогнали, а теперь…
П р о ф е с с о р (резко). Знаете, почему я вас позвал? Потому что вы были правы, уважаемый!
Э л и а ш. Я?!
П р о ф е с с о р. Вы предупредили, что возникнут проблемы. Они уже возникли.
Э л и а ш. Какие, господин профессор?
П р о ф е с с о р. Я-то думал, это будет прекраснейший день моей жизни! И вдруг… (Не договорив, махнул рукой.)
Э л и а ш (сердечно). И все равно это прекраснейший день вашей жизни! Самое трудное уже позади. Вас ждут Большой актовый зал… международный конгресс… Нобелевская премия…
П р о ф е с с о р (перебивает). Кто знает, как еще все обернется! (Злобно в сторону ширмы.) Ну и задали мне жару эти двое…
Э л и а ш. Но ведь кризис они перенесли благополучно. Прошла уже неделя.
П р о ф е с с о р. Физически они в полном порядке. Но со стороны психики… Здесь есть нечто такое, о чем я вообще не подумал… (Нервно.) Например, меня они просто не выносят!
Э л и а ш. Оба?
П р о ф е с с о р. Терпеть не могут! Не знаю почему, но мое присутствие их буквально бесит. Вчера они обозвали меня старым идиотом. А номер второй хотел в меня плюнуть!
Э л и а ш. Плюнуть?! В вас, господин профессор?
П р о ф е с с о р (с горечью). Совершенно верно, в меня. В того, кто их сотворил. Где-то вкралась ошибка. Боже мой, это была серия таких рискованных и сложных операций! А ведь достаточно малейшей ошибки… один-единственный крошечный недосмотр и… (Не договаривает. От его обычной самоуверенности не осталось и следа.)
Э л и а ш (утешает). Знаете, иной раз дети восстают против родителей. Вполне нормальное явление. А ведь это ваши дети, господин профессор.
П р о ф е с с о р. По-вашему, то, что они так меня ненавидят, нормально? И что постоянно спорят между собой…
Э л и а ш. Спорят?
П р о ф е с с о р. Неделю назад даже подрались! Совсем обессилели, дураки… сознание потеряли! Я уж думал — кончатся.
Э л и а ш. Так это и был кризис? Но из-за чего же они подрались?
П р о ф е с с о р. Откуда я знаю. Мне они ничего не говорят. Один кричал про какого-то жильца, а другой плакал.
Э л и а ш. Плакал?
П р о ф е с с о р. А потом звал какого-то Тарзана.
Э л и а ш. Это его пес!
П р о ф е с с о р. Какой еще пес?
Э л и а ш. Великолепная овчарка! А голос! Словно у оленя! Видите ли, я побывал у супруги господина Гашпара… (Ударяет ладонью по портфелю.) Ее голос у меня записан на ленту!
П р о ф е с с о р. Голос его супруги?
Э л и а ш. Нет, овчарки. (Неожиданно.) Господин профессор, а что, если включить магнитофон? Это напомнило бы им родной дом… И возможно…
П р о ф е с с о р. Не возражаю. Попробуйте. (Апатично.) Делайте что хотите. Мне уже все равно. (Вдруг сразу оживляется.) Но если бы вы и вправду как бы между прочим… невзначай…
Э л и а ш (с готовностью). Да, господин профессор?..
П р о ф е с с о р. Если бы вы могли выяснить, что они имеют против меня. За что они меня так ненавидят?!
Из-за ширмы доносятся звуки, свидетельствующие о пробуждении: громкие зевки, потягивание, скрип пружинного матраца. Профессор и Элиаш замирают.
Явление второе
Те же, Д а н и э л ь Г а ш п а р п е р в ы й и Д а н и э л ь Г а ш п а р в т о р о й.
В т о р о й. Ну как, выспался?
П е р в ы й. Все тело ломит. Этот старый идиот всадил нам сегодня лошадиную дозу!
П р о ф е с с о р (Элиашу). Вы слышите?
В т о р о й. Вроде бы его голос…
П е р в ы й. Что тебе снилось, Даниэль?
В т о р о й. Мне? Мне уже ничего не снится, Даниэль.
П е р в ы й. А мне снится. И все время одно и то же. Как он нас режет, кромсает, вспарывает… каждую ночь вижу его окровавленные руки… и самодовольную, идиотскую улыбку…
П р о ф е с с о р (не выдержав). Я вас слышу, господа!
В т о р о й. А вы не слушайте, заткните уши.
П е р в ы й. Убирайтесь вон! Или я огрею вас лампой!
П р о ф е с с о р. Ну знаете! Я не допущу… (Подбежав, быстро раздвигает ширму.) Номер первый! Номер второй! Еще раз требую, чтобы вы относились ко мне с уважением!
В т о р о й. Вы все еще здесь?
П е р в ы й. Нет, я его все-таки огрею! Или оболью из ночного горшка!
П р о ф е с с о р (отступая, с горечью — Элиашу). Слыхали? Видели? (Пациентам.) Номер первый… номер второй! Стыдитесь! Вы… вы неблагодарные свиньи! (Взволнованный уходит.)
Первый показывает ему язык.
Явление третье
Те же, без профессора.
Оба Г а ш п а р а, одинаково бледные, сидят на постелях, как два изваяния. В одинаковых пижамах, одинаково причесанные, с одинакового цвета волосами, усиками и бакенбардами. Но голоса и лица у них разные. Над постелями две таблички с именами и диаграммами температур, на ночных столиках одинаковые баночки и пузырьки с лекарствами.
В т о р о й. А это кто? Новый доктор?
П е р в ы й. Убирайтесь-ка!
Э л и а ш. Я не доктор, прошу прощения. Я свидетель, очевидец. (Кланяется.) Элиаш, очень рад познакомиться.
Оба Гашпара, не реагируя, неподвижно сидят на кроватях.
Э л и а ш. Я был в парке, когда… когда случилось это несчастье.
В т о р о й. Несчастье? Величайшее счастье, уважаемый!
П е р в ы й (неприветливо). Чего вам тут надо?
Э л и а ш (в растерянности). Я принес вам привет из дома…
В т о р о й. Прицепите его себе вместо бантика.
П е р в ы й (удивлен). Привет?
Э л и а ш. Я заходил к вашей супруге. А вот тут… прошу вас… (Вынимает магнитофон.) Сию минуту…
Элиаш налаживает