шняга. Овощи, сливочное масло и сахар. Бр-р-р! А тут по-своему вкусно. Ты сам-то пробовал?
— Конечно. Не понравилось бы — выкинул. Если вам всё-таки не нравится — я таки выкину.
— Я тебе выкину! — Ольга замахнулась палочками. — Не видишь, что ли: мы едим.
Ирина закивала с набитым ртом:
— Угум… Гооф луфая пыпава.
— Чего?
— Голод, говорю, лучшая приправа. Но действительно вкусно. Просто сочетание непривычное. А с молоком — вообще герой. Я бы побоялась к кормящей лошади подойти.
— Кстати, о лошадях. Конюшню я проконопатил. Можно переселять. Об этом как раз хотел сказать, когда зашёл.
— И устроил вместо этого генеральную уборку, — усмехнулась Ольга. — Короче, Ира, с шерстью надо в другом месте работать.
Михаил предложил:
— Так давайте в прирубе устроим мастерскую. Я бы пилил-строгал, а вы своё рукоделье. Давно уже думал об этом. Зимой ведь холодно на улице работать.
Ира покачала головой:
— Нет, та комната на закат. Большинство времени в ней темно. А здесь — окна с трёх сторон.
— Ну, хорошо, и что предлагаешь? — Ольга нахмурилась. — Нам всем туда переселяться, что ли?
— А почему бы и нет? Если в спальне только спать, то нам места хватит. А здесь можно всем работать. Миша верстак поставит, мы за столом.
— Хорошо, я согласна. — Ольга кивнула. — Завтра, тогда, и займёмся.
— Завтра я хотел на Скалу сходить. Дожди кончились, подморозило. Надо осмотреться, что происходит вокруг.
— Да, сходить надо. Ну, что, Ира? Пока придётся отложить пряжу.
Ира возразила:
— А мне кажется, что на Скалу идти рано. Сейчас температура чуть ниже ноля — ещё слишком скользко, лёд покрыт водой. Вот замёрзнет окончательно, тогда и сходим. Но и шерстью заниматься не хочу. Честно говоря, я морально надорвалась перебирать. Никакого желания не осталось шерстью заниматься. Может, через несколько дней вернусь. Нам ведь всё равно не к спеху?
— Конечно. Как говорит наш вождь — работа должна быть в охотку.
— Я разве так говорил?
— Ну, что-то такое. Что перетруждаться не надо. Всё, давайте спать ложиться. Завтра большой переезд.
Через десять минут Михаил погасил свечу и нырнул под одеяло.
— Спокойной ночи!
— Угу, спокойной…
— Спокойной ночи… Мой господин. Хи-хи.
— Твою же! Ира, не беси.
— Да спите вы уже, — проворчала сонная Ольга.
— Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
* * *
Кто бы мог подумать, что переезд из комнаты в комнату может так затянуться. Сначала освободили место в маленькой комнате: Разобрали и утащили под сарайку старую железную кровать, которая тут стояла. Шкафы переехали в большую комнату. Переехали… Это только говорится просто. А их надо сначала освободить и разобрать — слишком уж тяжёлые ДСП в советской мебели, сплошной клей, а не стружка. Повезло хоть, что конструкция разборная, на уголках. Куда тяжелее с сервантом — это два огромных тяжеленных ящика, склеенных в ласточкин хвост, и окрашенных толстым слоем полировки. Но до него ещё далеко.
Шкафы переехали. Их так и бросили, не собирая. Из шкафных панелей Михаил хотел соорудить стеллажи для материалов и инструментов. Всё лёгкое, поэтому ДСП должны выдержать. Ещё в прирубе, не считая цветов, обитала тумбочка со старым телевизором и пара стульев. Телевизор ушёл на консервацию в подполье. Тумбочку тоже пока убрали, как и цветы — может вселятся обратно, а может и нет.
Потом девушки приступили к тому, ради чего активно домогались до мужа — полному мытью помещения.
— Да, блин! Вы офигели что ли? Я думал — сегодня закончим. Давайте в другой раз.
Ольга пресекла нытьё в самом начале.
— В другой раз — это когда? Ещё немного, и нам будет трудно заниматься уборкой. А потолок? Надо его отмыть, пока мебели нет. И вообще, наступили морозы, надо всю пыль смыть. Тогда до весны большой грязи не будет.
— Так это ж сколько воды таскать!
— Много. И всё на тебе. Мы распаренные будем, нам опасно — продует ещё.
Ира в кои-то веки спелась со старшей женой и добавила нагрузку:
— Насчёт распаренности… Баня вечером не помешала бы.
— Понял… — Михаил вздохнул и поплёлся на выход.
Закончили уборку только к вечеру. Девушки отмыли всё: пол, потолок, люстру, крашенные стены, окна. Потолок неожиданно посветлел — он как-то незаметно закоптился за годы. Дым отопления, вырываюшийся из подвала, за много лет превратил его из белого в жёлто-серый. Заменили шторы и вытрясли половики. Пыльные шторы тоже похлопали и отложили до лета — уж на стирку муж не согласился.
— Вот тепло станет, тогда и займёмся: чем таскать дека- и гектолитры воды, лучше сразу возле бочага стирать.
— Ну, ладно… — Ольга готова была всё постирать, несмотря на трудности. — Давай тогда, люстру обратно вешай, и продолжим.
— Зачем? — Спросила Ирина.
— Зачем продолжать?
— Зачем вешать. Смысла в ней нет. Разве что для красоты. Я бы ещё и провода сняла. Только мешаются. А появится электричество — можно достать и использовать.
— Провода лучше не дёргать, — возразил мужчина. — Изоляция за многие годы высохла. Начну сворачивать-разворачивать — потрескается и рассыплется. Лучше пусть так и висят. Потребуются — перенесу в прямом виде.
— Но люстру давайте упакуем, пусть лежит до лучших времён.
— Пусть, — согласилась старшая. — А её можно на чердак? А то телевизор ты на мороз не разрешил, пришлось в подвале ставить.
— Люстру можно. И выключатели с разетками постепенно сниму, им тоже пофик на мороз или жару. Лишь бы не сырость.
— Ну, на чердаке не сыро.
После помойки занялись переносом мебели. И начали с койкомест. Так как ночевать решили уже на новом месте, то спальные места тоже подверглись экзекуции. Пока девушки мыли-драили, Михаил избивал кровать и диван. Пыли внутри обивки накопилось предостаточно. Чтобы не заморачиваться вытаскиванием мебели на улицу (что нереально — болезненность в рёбрах оставалась), он раскочегарил отопление и открыл окна. Трубы чуть не закипели — упустил процесс. Зато в доме запахло сухостью даже с открытыми настежь окнами — стены за лето успели накопить влагу.
В этот день, кроме дивана с кроватью, ничего перетаскивать не стали. И без этого вымотались. Зато вечером легли в пахнущей чистым воздухом комнате, на чистую кровать со свежим бельём, и сами помытые и отпаренные.
Если Михаил думал, что на этом трудный этап закончится (а он так думал), то жестоко ошибался. Во-первых, он забыл про сервант. Только этот гроб стоил семье кучу пролитого пота… И бухты порванных нервов — лично ему. Девушки не дали просто перетаскать вещи. Нет, каждую мелочь, каждую безделушку они отмыли в тёплой воде с мылом, а потом прополоскали в холодной. И начался АД. Как там у