class="p1">— Как вообще предки топили это дело? — Проворчал мужчина, в очередной раз с душераздирающим кашлем выныривая из задымлённой ямы.
Стоило только разжечь буржуйку, как она гасла без поступления кислорода. Но, зараза, продолжала исправно дымить.
— Всё! Больше не полезу. Пусть проветривается.
— А как вы сами умудрялись топить? — Поинтересовалась Ира.
Михаил хотел сказать, но зашёлся в очередном приступе кашля.
Ответила Ольга:
— Просто цепляли трубу от пылесоса на выдув и совали.
— Зачем вообще эта морока?
— Во-первых, высушить стенки от влаги. — Женщина загнула палец. — Во-вторых, прокоптить, чтобы плохо росла плесень. И в-тре… Да, вроде всё. Этого уже достаточно.
— Я придумал.
Михаил, наконец, отдышался и смог высказать идею:
— Проблема, понятно дело, в том, что свежий воздух смешивается на входе с горячим дымом и не может дойти до пола. И причина в короткой отдушине — она практически на уровне пола.
Чтобы не разглагольствовать зря, мужчина приступил к работам, на ходу раздавая указания. Отдушина начиналась в яме почти у потолка и торчала над поверхностью всего на двадцать сантиметров. Для медленной замены воздуха этого хватало. Но не в случае массированной дымовой атаки. Для удлинения выхлопа его сверху надставили куском асбестоцементной трубы и присыпали нижний край землёй для изоляции. Но этого мало. Надо доставить воздух от поверхности (выше нельзя — должно быть гораздо ниже дымохода) до пола ямы. При этом воздуховод должен быть достаточно широким. Единственный найденный материал — труба водостока.
— Так… Длин-но-вато. — Пробормотал Михаил. — Эх! Резать придётся. А жаль…
— Зачем резать? — Не поняла Ирина.
— Как зачем?
Мужчина удивился тупости девушки. Только что объяснял, что вход воздуховода должен располагаться ниже верхнего среза вытяжки.
— Повторяю…
— Да нет! Зачем резать? Можно же засунуть под углом. Гипотенуза длиннее катетов.
Михаил хлопнул себя по лбу.
— Я уже туплю…
Быстренько поставили трубу. Чтобы уж воздух точно попал в цель, воздуховод подвели к самому поддувалу. Пришлось даже переставлять буржуйку. Запечатали проём люка — дым должен выходить только через отдушину.
— Давай ещё пару фуфаек сверху, так точно дым не пройдёт. — Скомандовал Михаил.
Ольга передала ему старую рабочую одежду.
— Держи. А теперь всё распаковывай и лезь зажигать печку.
Мужчина посмотрел на неё, вздохнул и только молча стукнулся лбом в столбушку, потом ещё раз и ещё…
— Мля! Оля, ты всё прикалываешься? — Михаил, наконец, обрёл голос. — Не могла раньше сказать?
— Да я сама только сейчас сообразила.
— Да ла-адно!
По его лицу можно было рисовать известный мем с Николасом Кейджем.
— Ну, действительно. Я тоже затупила.
Ира пресекла намечающуюся перепалку:
— Миша-а-а… Она не врёт. Я, между прочим, тоже не сообразила.
— Да ты-то чего? Ты подобным не занималась до этого… Ну, О-кей! Пусть так.
— Пусть? — Взвилась старшая жена. — То есть, ты мне не веришь?
— Оля… — Тихонько произнесла Ира.
— Ну, хорошо. «Пусть так», — передразнила Ольга мужа. — Давайте уже заканчивать.
В этот раз получилось на «отлично»: дым активно повалил из удлинённой отдушины. И дымило напропалую, не переставая, заполняя горечью пространство под сарайкой. Разгорелись дрова, потом повалил удушливый дым от обрезков резины и пластмассы. Немного просачивалось сквозь запечатанный люк, но это уж совсем тоненькие ниточки дыма. Когда Михаил понял, что разгорелось основательно, скомандовал закрывать.
— Всё. Теперь выгорит за счёт разложения пластика. Закрывай дырки и пошли спать. Время позднее уже.
— А чем закрывать?
Ольга спросила каким-то странным голосом. Но Михаил не понял:
— Вон, тряпок полно.
Зато Ира моментально ухватила мысль подруги:
— Тряпками не интересно. Да и грязные они. Ты лучше сам их закрой.
— Только мы сначала решим, кому первой подставлять.
До главы семейства, наконец, дошло:
— Намёк понял! Ладно, девчонки. Шутки шутками, но дыры… Тьфу ты! Трубы закрывайте.
Глава 6
Первые морозы
Дождь лил ещё почти неделю. Температура держалась в районе десяти-двенадцати градусов, позволяя проветрить овощную яму — не выстужая её, и спустить вниз урожай. И только потом потоки воды ослабли. Одновременно температура покатилась вниз. Выждав ещё сутки, Михаил собрал экспедицию на чердак. Возможно, уже завтра градусник покажет ниже ноля. Тогда работать с раствором не получится.
Ольге стало откровенно лень ползать по приставным лестницам и глотать пыль на чердаке.
— Зачем нам-то идти? Ты что, один не справишься?
— Без вас труднее. Банально нужно свечку держать. А лучше — сразу несколько.
— Фонарь же был.
— У фонаря акум сел. Я сейчас проверял.
Ирина решила поддержать мужа.
— Оля! Я иду. Знаешь, как интересно полазить среди старых вещей.
— Да что там смотреть? Ничего особенного… Ладно, я с вами. А то знаю вас. Только оставь вдвоём — работы не дождёсии.
Путь не занял много времени, хотя залезали медленно, оберегая каждый своё: мужчина — повреждённые рёбра, девушки — пока ещё незаметную беременность.
— Вот! А ты говорила «ничего особенного». Смотри, какое весло. Только какое-то неудобное…
Ирина крутила в руках верхнюю часть прялки. Ольга улыбнулась неграмотности городской жительницы в вопросах деревенского быта.
— Это не весло. Вон ту деревяшку достань. Вот, это две части прялки. Смотри, это «весло» называется «лопасть» или «лопата» и вставляется сюда… Сюда… Не получилось. Короче, это «копыл», на нём сидят, чтобы прялка не двигалась. А лопасть перед лицом, на неё крепят кудель — это большой пук шерсти. Ну, там нить вытягиваешь, веретеном крутишь…
— А! Поняла. Это я видела в сказках. Только там лопасть красивая: резная и разукрашенная.
— Ну, у нас простая, деревенская. Как ты сказала — веслом.
— Так, кудельницы-рукодельницы! — Донёсся голос мужа. — Вы куда должны светить?
— Ой! Извини.
Девушки повернулись обратно к трубе. В каждой руке они держали чашки с зажжёнными свечами. Их приходилось держать на весу. Как сказал Михаил — чтобы огонь не зацепил пыль или паутину. В чашках же — для экономии. Парафин не успевает весь выгорать, а ведь его можно на новые свечки пустить.
Девушки подошли поближе. Здесь, возле трубы, было слишком далеко до единственного источника света — двери, через которую залезали внутрь. Мужчина ходил кругами и рассматривал перекошенную трубу, но ничего не делал. Только хмыкал и угукал. Это было совершенно непонятно, а потому — неинтересно. Ира поманила Ольгу, и когда та наклонилась, зашептала супруге на ухо:
— Давай возьмём… эту… прялку. Я хочу попробовать нитки делать.
— Да взять-то можно. А шерсть где возьмёшь? И вряд ли получится нить сделать. Из шерсти только пряжа получится.
— Какая разница, как называется? Нить или пряжа… А шерсть у Лизки состригу. Вон как заросла.
— Ну, хорошо. Только надо веретено найти, оно где-то в ящиках серванта лежало. А вот где