изменится, и боялся того момента, когда они повзрослеют. Но теперь он боялся, что больше никогда их не увидит.
Пожалуй, можно обойтись без фотографии.
Потный мужчина на другом конце комнаты молчал – час назад он заснул под действием успокоительного. Студент решил, что бодрствует только он один. В доме было тихо. Остальные всегда сидели допоздна и потом поздно вставали.
Его мысли все еще были заняты событиями вечера пятницы. Травма оказалась менее серьезной, чем опасался студент – нож «всего лишь» задел краешек уха, но все равно все впечатлились. Женщина бросилась за бинтами, и он сам почти что накинулся на лидера: «Мы должны выгнать его? Вы хотите, чтобы он ушел?» Он был поражен своими словами – его инстинкт самосохранения сработал против другого человека. Он сможет наказать себя позже. Если это «позже» наступит.
Он оказался в ловушке. Конечно, он мог уйти, ведь ближайший полицейский участок был всего в десяти минутах ходьбы. Но убийства в Лондоне показали, как следует реагировать на угрозы: жестоко и безжалостно. В памяти снова всплыл окровавленный пешеходный переход, и студент содрогнулся. Его сестры были уязвимы, да и вся его семья была слишком большой и разрозненной, чтобы он мог их защитить – к каждому полицейского не приставишь. Слишком много камер, слишком много людей. Он был проблемой, но каким-то образом должен был стать решением.
Студент натянул шорты и спустился по лестнице.
Как всегда, безупречный порядок. Снаружи дом был неказистый – как и все на этой улице: трещины от просевшего фундамента, гниющие оконные рамы, облупившаяся краска, – но внутри он был безупречным. Никакого хлама в узком коридоре, чистые полы, на коврике перед дверью никаких пакетов или почтовой макулатуры. Две гостиные обставлены удобной мебелью, прибраны и хорошо освещены. На диванах лежат подушки, на столах – книги. Старая газовая плита на кухне сияет чистотой, тарелки и кружки аккуратно расставлены в небольшом викторианском комоде. В доме царил порядок, который студент в первые дни находил обнадеживающим, но сейчас он казался ему пугающим.
Дверь из кухни вела в небольшой мощеный дворик. Студент налил себе чашку холодной воды и босиком вышел на улицу. В первых лучах солнца он сотни раз обходил двор по периметру – развлечение в тюремном стиле. В раннем утре была свежесть, краткая передышка от застоявшегося летнего смешения запахов, но в последнее время он этого не замечал. Его разум был в смятении. Он знал, что его план требует слишком много времени. Он не мог рассчитывать, что у женщины из «АйПиСи» получится по кусочкам сложить историю его жизни. Если он не предпримет каких-то решительных действий, и как можно скорее, – он сам и его семья окажутся на грани гибели.
Студент уже давно допил воду, но все еще держал стакан и продолжал расхаживать взад-вперед. Он вспомнил блестящую уверенность лидера, держащего нож, его голос – взволнованную, почти восторженную напряженность в его словах.
Вдруг студент остановился. Его взгляд был прикован к забору, но он по-прежнему был погружен в размышления. Он повторил слова лидера. Как он сказал? «Чем ближе мы к врагу, тем вероятнее нападения на нас».
– Ладно… – Студент огляделся, будто впервые замечая окружающую обстановку, и прошептал: – Это может сработать. Это может сработать.
На следующем круге он остановился в дальнем углу двора. Высокий забор скрывал измученный куст роз, а за ними две пурпурных цветущих стрелы наперстянки – проигрывая борьбу за солнечный свет, они были не выше полуметра. Студент раньше не обращал на них никакого внимания, но сейчас вспомнил, как яростно отчитала его мать, когда он сорвал цветок. Растение было ядовитым – он не должен был даже прикасаться к бархатистым цветам и уж тем более нюхать или есть.
Два цветка приведут к смерти, может, хватит и одного, и даже маленького. Он еще раз оглянулся на дом: все шторы задернуты, никто не смотрит. Он выбрал один из трубчатых цветков, подержал его между пальцами, затем ногтем срезал его со стебля. Положив цветок в карман, студент вошел в дом и стал ждать.
29
08:40
Фэйми и Софи возвращались в отель. Вокруг то пригород, то промзона. Оживленный трафик и спешащие пешеходы. Никто ни на кого не обращал внимания.
– Здесь легко чувствовать себя незаметным, – сказала Софи. – Мне это нравится.
– Добро пожаловать в Саутгейт.
Они прошли пару кварталов. Утреннее солнце уже припекало. Фэйми почувствовала, что рубашка начинает прилипать к спине, и выправила ее из джинсов.
– Я вот что думала, – сказала Софи, – ты не считаешь, что нам стоит пойти в полицию? Им необязательно знать о ноутбуке, но на каком-то этапе нам нужно с ними поговорить.
– А с тобой вообще разговаривали? – спросила Фэйми. – Я-то рассказала им о записке. И Льюису тоже. Полагаю, ее подшили в папку с сообщениями об инопланетянах.
– Но можно показать им номер телефона и выпуск газеты.
– Ну ладно. Констебль Хантер оставила мне визитку – можем договориться о встрече. Но они захотят поговорить об Амале. Сколько раз ты с ним встречалась?
– Думаю, раз пять. Да, точно, пять.
– Расскажи мне о нем.
Софи взяла Фэйми за руку.
– Он всегда напряженный. С Сетом было так легко, а Амаль был всегда осторожным, дерганым, настороже. Я бы даже сказала, осторожным, как будто он обдумывал каждое слово, прежде чем произнести его.
– Он вел себя так только с тобой или с Сетом тоже?
– Он был таким все время. Никаких братских шуток или семейных бесед. Рядом с ним и Сет всегда был… взвинченным. Я только сейчас поняла, что чаще всего мой приход был сигналом к отъезду Амаля.
– А когда он уходил, Сет говорил о нем?
– Никогда. Сэм даже не упоминал его, а если я спрашивала – менял тему.
– Да уж, семейка, – пробурчала Фэйми. – А на похоронах ты с ним говорила?
– Нет. Хотя даже заготовила пару фраз, но… – Софи замолчала.
– Но они не понадобились? – предположила Фэйми.
Софи кивнула.
– Полагаю, он не знал, что ты беременна?
– Ага. Я и не видела его целую вечность.
Фэйми нахмурилась.
– Как долго вы с Сетом были вместе?
– С января. Но Амаля я видела только в феврале и марте.
Целый квартал они прошли в молчании.
– Полицейские захотят узнать, упоминал ли он Исламский джихад, религию и все-такое, – заметила Фэйми.
– Мы никогда об этом не говорили, – Софи покачала головой.
– А еще они спросят, просил ли Сет у тебя денег.
Софи удивленно вздернула брови.
– Просил! У тебя тоже?
– Ага, – кивнула Фэйми.
– Я никогда