В общем, чем больше я слушала заговорщиков, тем крепче становились мои сомнения. Гетен действительно мечтатель, потому что спрятаться от военных невозможно. В наше время, когда участились атаки спящих, военные — это практически каста, высшая.
Когда закончилось собрание, я поспешила в свой модуль, чтобы переодеться и побегать на тренажерах. Мне просто необходимо было слегка облегчить голову, полную мыслей.
— Кэя? — навстречу вышел Дейриган в спортивном костюме. Он в это время не должен находиться в этом модуле. Значит, меня ищет. — Джуди ужасно халтурит на тренажерах. Где ты задержалась?
— Выбивала место для поездки в резервацию, — устало солгала я.
— К гибридам? Зачем?
— Мне нужна хорошая характеристика с практики.
— Зачем? — повторил свой вопрос Каркано.
— Это дополнительный плюсик в характеристику. Чтобы Род был доволен.
Каркано покачал головой:
— Глупо все это. Никому ты ничего не должна доказывать. Главное, знать самой, что ты хороший человек.
Я вяло улыбнулась. Ему хорошо — он в себе уверен, у него все определенно. А меня втянули в опасную авантюру и теперь я должна думать о гибридах — о, Звезды! — вместо того, чтобы думать о браке. Но я не психованный мечтатель вроде Гетена, а адекватный эгоист и прежде всего меня заботит собственная судьба!
Правда, Гетен испортит ее, если я ему не помогу. У-у-у, мерзкий шантажист.
— Кэя, — Дейри меня обнял, сочтя, что я переживаю из-за Рода. — Не смей в себе сомневаться. Я вот в тебе совершенно не сомневаюсь.
«С женихом не прогадала», — подумала я.
Глава 10
Настал день «икс». Перед самим вылетом я сидела в кабинете Козловски и ждала, когда он заменит мне браслет. Землянин нервничал, из-за чего я задерживалась.
— Боитесь? — спросил Козловски.
— Нет.
— Не верю.
Я посмотрела на мужчину укоризненно. Ох уж эти земляне! Сами трусоватые, и остальных такими считают! С чего мне бояться? Если план провалится — а он, скорее всего, провалится — я честно скажу, что меня вынудили нарушить закон.
— Ну, боитесь же?
— Нет.
Козловски не поверил, или сделал вид, что не поверил, и начал давать мне указания:
— Если что, сделайте вид, что ничего не знаете. К тому же, если что-то случится, об этом не будут шуметь. Все, что происходит на Гебуме, остается на Гебуме.
— Товарищ, у меня ощущение, что вы слишком переживаете, — томно проговорила я, вгоняя мужчину в краску. Он все еще смущался в моем присутствии, а я не могла отказать себя в удовольствии слегка его поддразнивать. — Означает ли это, что вы ко мне неравнодушны?
— Унсури! — он аж побледнел. — Что вы такое говорите?
— А что? Вы ведь так много внимание мне уделяете…
— У вас жених! Этот, как его… Каркано!
— Ах, вы и про моего жениха в курсе? — промурлыкала я. — Как мило… еще одно доказательство, что я вам интересна.
Кто-то подошел к двери кабинета и изъявил настойчивое желание войти. Судя по громкому нетерпеливому вздоху, это Джуди. Козловски торопливо включил установку для надевания браслета и впустил дочь.
В кабинет ворвалась раскрасневшаяся Джуди. Как только она узнала, что я лечу в резервацию, начала атаку на отца, требуя, чтобы и ее взяли. Естественно, ее не взяли, и этот факт просто разрывал ее любопытное сердечко.
— Кэя, какого черта ты здесь сидишь? Ваша группа уже практически улетает!
— Я только закончил с браслетом гражданки Унсури, — строго сказал Козловски.
— Долго возился! Кэя, ты это, хорошенько все запомни, чтобы потом мне в подробностях рассказать.
— А ты не забудь про тренировку.
— Иди ты в задницу со своими тренировками! — утомленно прикрыла глаза Джуди.
— Юная леди, что за выражения?
— Папа, не такая уж я и юная, и вовсе я не леди.
Мы вместе покинули кабинет и поторопились к аэро-площадке. Форма одежды для полета была свободной — я выбрала строгий темно-зеленый костюм с тонкими черными линиями, вытягивающими силуэт. В детстве я была полненькой, и до сих пор не избавилась от ощущения, что полнее, чем следует быть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Джуди по пути болтала, а мы с ее отцом невпопад кивали, делая вид, что слушаем ее.
У аэро-площадки стояли всего несколько человек, практически все уже заняли места.
Матео Крус нахмурился и жестом показал — давай скорее в аэробус.
Я пропустила мимо ушей очередную порцию болтовни Джуди и подошла к Дейригану, который ждал меня у аэробуса. Козловски поняла, что мне не до нее, брякнула «Удачи» и потянула отца за собой. Старший-Козловски кивнул мне и отошел вместе с дочерью.
У нас с Каркано была минутка.
Он был сама безопасность, сама надежность, мне уже не нужно было волноваться о том, как его завоевать — он сам рад был завоевываться и признался, что я понравилась ему сразу, но он и мысли не допускал, что я тоже могу ему понравиться — дурачок считал себя скучным! Позавчера он впервые меня поцеловал… Но я больше не могла настроиться на его волну, расслабиться, когда он обнимал меня, когда целовал… Все дело в этой авантюре Гетена, она не давала мне покоя.
— Ты прекрасно выглядишь, — сказал Дейриган, окидывая меня взглядом.
Я усмехнулась. Это Гетен настоял, чтобы я надела что-то красивое и уделила внимание макияжу. Мне следовало быть более привлекательной, чем обычно, чтобы в случае чего задержать на себе внимание Нигая, который тоже будет в резервации сегодня. Так, я подвела глаза, выделила губы и заплела косу с большой аккуратностью, чтобы ни одна прядка не выбилась. В итоге образ получился одновременно строгим и сексуальным — центаврианские мужчины без ума от такого сочетания.
— Ты всегда усмехаешься, когда тебе делают комплименты? — удивился Каркано.
— Просто я волнуюсь.
— Еще бы: увидишь гибридов. Я бы тоже волновался. Расскажешь потом?
— Обязательно.
У нас с Каркано в самом разгаре была та стадия отношений, когда хочется поцелуев, объятий и вообще выражать свои чувства, но еще немного неловко. Дейриган взял мою руку и поцеловал в запястье — самый пристойный поцелуй. Проведя меня к входу в аэробус, он отошел.
Я зашла, наконец, в аэробус, и с недовольством поняла, что свободное место осталось только рядом с бородачом, который донимал меня придирками. Пришлось усесться рядом с ним. Из окна мне помахал Каркано.
— Что, Унсури, служебный роман завела? — поинтересовался бородатый.
— Вас касается моя личная жизнь? — спросила я.
— Я просто разговор хотел завязать…
— Не старайтесь, товарищ. То, что мы сидим рядом, не означает, что мы должны вести беседы, — отчеканила я.
Мужчина отвернулся.
Я непозволительно мало переживала насчет того, как будут развиваться события. Меня особенно в план не посвящали, объяснили только, что я должна делать — «настроить» эмоциональный фон гибридов, умерить их беспокойство, чтобы в самый неподходящий момент они все не испортили. Если они станут слишком нервничать, это заметят, и тогда пиши пропало.
Гетен много меня инструктировал насчет того, как абстрагироваться от чужого потока эмоций. Он, как лирианец, тоже ощущал подобное, но не так, как я. Мои способности эмпата были более специфичными. Несколько вечеров я провела вместе с Эльки, приобретая опыт управления ее эмоциями. Гетен результатом остался доволен.
Полет продлился недолго — или я просто не заметила, как пролетело время. Резервации меня не впечатлила, я особенно по сторонам не глазела. Нас проверили и провели в просторное полупустое помещение, предложили прохладительные напитки — как мило! Большая часть группы сразу направилась готовить материалы для сбора анализов; а вот Гетена и еще одного профессора, что летел с нами, вызвал на разговор капитан Нигай.
Я осталась ждать Гетена. Попивая приятный на вкус коктейль, я смотрела из огромных окон на резервацию. Установки силовых полей; приземистые вытянутые здания; постройки непонятного назначения. Где-то там живут и работают гибриды. Интересно, чем заполнены их дни? На станции рассказывали, что гибриды на манер инсектоидов стараются все делать сами, из подручных материалов: одежду, бытовые вещи, даже строят дома вроде шалашей. А еще их приручают к социальным нормам людей и запретам. Да, на словах все хорошо, а вот реальность, если верить Эльки — настоящий кошмар. И дело не в притеснениях, а в том, что гибридам дают понять, что они существа низкого порядка, твари, не достойные нормального отношения. А это бьет по психике. Вот откуда у Эльки столько горечи и боли: она просто не понимала, чем заслужила людское презрение.