сказанного Агнией Чудилин поверил сразу и безоговорочно. Мгновенно вспотели ладони, адреналин ударил в голову, сердце в груди набрало бешеный темп. «Спокойно, спокойно» сам себе говорил Чудилин, стараясь не показать своего волнения, и мерно шагая навстречу приближающейся бричке. Теперь уже можно было разобрать, что на ней ехало четверо: три явно местных мужика и какая-то женщина. «Баба не в счёт» – мелькнула мысль.
Лошадью правил хмурый сутулый пожилой дядька со злыми, колючими глазами, за ним, развалясь на сене, полулежал широкоплечий здоровяк, недобро щурясь на идущих им навстречу людей в военной форме. На левом борту брички сидел, свесив ноги, улыбающийся молодой парнишка, в необъятных размеров кепке. Когда до брички оставалось метров десять, Чудилин разглядел, наконец-то, их четвёртую попутчицу. На сене сидела, неловко подогнув под себя ноги, и зажатая с обоих сторон парнем и здоровяком, девушка в военной форме. Голова её была непокрыта, волосы растрёпаны, губы разбиты. Из уголка рта стекала свежая струйка крови. Лейтенант встретился с ней глазами – в них билось немое «помогите!».
Бричка почти поравнялась с ними.
Парень в кепке перекинулся быстрым взглядом с широкоплечим, тот, на мгновение прикрыв глаза, деловито и коротко кивнул, и парень, не переставая улыбаться, сунул руку в сено справа от себя и быстро вынул её оттуда.
Но уже с винтовкой.
Время замедлилось: Чудилин завороженно смотрел, как поднимается вверх ствол винтовки, как медленно спадают с неё высохшие стебельки сена. Его собственная рука как-то вяло и слишком медленно (так ему казалось), расстёгивает кобуру, вытаскивает пистолет. А в трёх метрах от него дуло уже уставилось на него своим чёрным зрачком. И он чувствовал, что не успевает – парень в кепке выстрелит первым, прямо ему в лоб. Он даже на мгновение представил себе эту картину, как пуля входит ему точно над носом, и вырывая из затылка куски черепа, разбрызгивает на близлежащие кусты его окровавленные мозги. «Всё….» мелькнула запоздалая мысль.
Каким-то гибким, неуловимо змеиным движением, как распрямившаяся пружина, Агния метнулась к едущей мимо них бричке, и схватилась рукой за самый срез дула винтовки, оттолкнув его на несколько сантиметров. Тут же оглушительно бахнул выстрел. Тугой жгут пламени отбросил назад её маленькую ладошку, пуля прошла её навылет, даже не заметив преграды. Через микросекунду пуля вошла в её шею, и ничуть не замедлившись, пробила и её, и взыкнув у самого уха Чудилина, улетела дальше, сшибая ветки с деревьев.
То, что случилось дальше, Андрей потом неоднократно прокручивал в памяти, и каждый раз ему виделась падающая Агния, парень в кепке со злой улыбкой, судорожно передёргивающий затвор своей трёхлинейки, и расширенные глаза широкоплечего, который, нащупав под сеном обрез, запоздало поднимал его своими здоровенными лапами на линию огня.
Чудилин не был выдающимся стрелком, но он был лётчиком, а значит, имел быструю реакцию и верный глаз. На самом деле, всё произошло достаточно быстро: всего одной секунды ему хватило, чтобы выдернуть ТТ из кобуры и дослать патрон; первую пулю он всадил в левое плечо молодого парня (с другой стороны от него сидела девушка, и Чудилин автоматически скорректировал линию стрельбы немного правее). Мгновенно перебросил огонь на широкоплечего: два выстрела – оба в правую руку. Пожилого горбатого злыдня завалил в последнюю очередь – тот, понадеявшись на двоих молодых подельников, слишком поздно полез в карман за лежавшим там наганом, запутался в полах, зацепившись мушкой за край кармана, и не успев выстрелить, тоже получил две пули в правую руку.
Лошадь, тянувшая бричку, тревожно вздрагивая, всхрапывая, и прядая ушами, остановилась.
Метнувшись к бричке, и держа бандитов на мушке, Чудилин левой рукой схватил обрез и бросил его себе под ноги. Туда же последовала трёхлинейка, наган он взял в левую руку. Сердце бешено колотилось, вброшенный в кровь адреналин казалось, наделил тело сверхсилой и сверхскоростью.
Он наклонился к Агнии. Она лежала на земле, подогнув ноги, и прижав обе руки к горлу. Сквозь её пальцы толчками пробивались струйки крови, стекали по её запястьям и капали на землю. Одна из ладоней была разворочена пулей и обожжена. В глазах плескалась боль. Она что-то прохрипела. Андрей наклонился к ней.
– Большой, добей большого, у него….
Чудилин краем глаза заметил, как широкоплечий, натужно хрипя от боли и грузно ворочаясь, вытаскивает оставшейся здоровой рукой у себя из кармана пиджака немецкий вальтер. Ни капельки не жалея скотину, лейтенант дважды выстрелил, и с двух метров одним из выстрелов разнёс ему локоть этой руки. Куда попала вторая пуля, он в горячке боя так и не понял. Не теряя драгоценные секунды, он засунул револьвер за голенище сапога, а левой рукой схватил выпавший из руки бандита небольшой немецкий «Вальтер».
Весь бой длился не более 5…6 сек. Девушка на бричке так и продолжала сидеть, с широко раскрытыми глазами, ошарашенно глядя на окружающее её действие. С обеих сторон она была забрызгана кровью раненых бандитов, которые, мыча, хрипя и подвывая от боли, судорожно дёргались, лежа на сене. Бросив «Вальтер» на землю, лейтенант Чудилин поднял трёхлинейку, затем быстро сунул ТТ в кобуру, и не теряя ни секунды, перехватив винтовку поудобнее за цевьё, от души впечатал приклад в лоб молодого бандита. Плечистого постигла та же участь, только по затылку – он лежал в телеге ничком, лицом вниз. Пожилой дядька, увидев такие расклады, попытался увернуться от приклада, поэтому получил им дважды – сначала по горбу, потом уже и по голове.
Лейтенант малость отдышался, и от души вмазал каждому по башке ещё по разику – для верности. Надёжно вырубив всю троицу, Андрей, бросив винтовку, наклонился опять к Агнии. Осторожно подхватил её снизу под плечи, бережно приподнял, заглянул в глаза. Она была в сознании, что-то пыталась ему сказать.
– Всё, всё, спокойно, – приговаривал лейтенант, – всё хорошо, мы их сделали. Больше не рыпнуться. Отбегались, сволочи. Ты полежи спокойно. Ведь ты не умрёшь? Ведь так?
Он почувствовал, как его стало трясти.
– Ты не умрёшь?
– Нет. – ей было трудно говорить. Струйки крови обильно текли изо рта, кровь пузырилась из пробитой гортани.
Она с трудом произнесла:
– Третья…
– Что?
– Это… была … твоя третья смерть. Я успела, – она закрыла глаза, – опусти меня, очень больно.
– Сейчас, сейчас! – засуетился лейтенант, бережно опуская её на землю, – сейчас пройдёт. Ты полежи, моя хорошая.
Агния лежала на спине, тяжело и хрипло дыша. Было видно, что внутри неё что-то происходит – дыхание участилось, пальцы рук, подрагивая, сжимались и разжимались. Прямо на глазах вытекшая из её ран кровь стала сворачиваться, разбитая и