нескольких метрах от мальчика, примостившись на брёвнышке, сидит, уткнувшись в газету, какой-то молодой мужчина…
Андрей, вглядываясь в его, такие знакомые черты, вдруг узнаёт его! «Это же мой отец! А что он здесь делает?»
Догадка внезапно озаряет сознание. Андрей поворачивается к мальчику, и узнаёт в нём себя: «так это же я!» И тут же, как из кусочков мозаики, сложилось понимание: «это я и мой папа, мне 6 лет, Это Ленинград, Дворцовая набережная, пляж у Петропавловской крепости, где мы часто гуляли с папой. Сейчас придёт волна, и я буду смотреть, выдержит ли моя крепость накат стихии, или нет? Это очень интересно!». Мальчишка с замиранием сердца наблюдает, как огромная волна, поднятая тупым носом баржи, добралась, наконец-то, до берега и обрушивает свою мощь на прибрежный песок. Она играючи захлёстывает песочную крепость, и шипя, мчится вверх, накрывая добрую часть пляжа. Мальчишка в диком восторге вскрикивает, и с опаской отбегает подальше, не отрывая восторженных глаз от могучей волны. Волна добегает до брёвнышка с папой, захлёстывает ему ботинки. Он, пропустив подкатившую к нему мокрую беду, чертыхаясь, поднимает ноги, но это не помогает – волне на излёте хватает энергии, чтобы захлестнуть брёвнышко, на котором он сидит, и изрядно намочить ему брюки… Вот это волна! Размахивая лопаткой и весело крича, мальчишка носится кругами по мокрому песку. Вот это волна! Не только его крепость перехлестнула, но и папе (папе!) штаны намочила! Счастье!! Восторг!!!
Андрей крепко спал, счастливо улыбаясь во сне… Агния ещё долго не могла уснуть, таращилась в темноту, потом тихонько встала, на цыпочках подошла к печке, взяла в руки старую, тяжёлую кочергу, и взвесив её на руке, вернулась к кровати. Осторожно, стараясь не шуметь, приставила её сбоку, ручкой поближе к себе. Тихонько, чтобы не разбудить Андрея, забралась под одеяло. И только после этого уснула беспокойным сном.
Глава 7. Безлошадный.
Андрей Чудилин озадаченно вертел в руках кочергу:
– Это что?
Агния, сидя на кровати, стягивала волосы назад, в задорный хвостик, и косила на Андрея глазом:
– Ну, кочерга…
– Зачем? – недоумевал он.
– На всякий случай. Мало ли что…
– Это с кем ты тут кочергой вздумала воевать? – хохотнул лейтенант.
– С кем, с кем… С кем надо, с тем и воевала бы! Да с кем угодно! – обиженно надулся маленький Ангел.
Лейтенант недоумённо хмыкнул.
– И не хмыкай мне тут! – она сердито смотрела на него, – моё дело – защищать тебя. Всеми доступными способами.
– Что, и кочергой тоже? – Андрей Чудилин едва сдерживал улыбку.
– Надо будет, и кочерга сгодится! Вот подкрался бы кто-нибудь ночью… Пока ты тут храпака задавал! А я бы – хрясь! И отоварила бы его по репе! Мало бы не показалось! – сказал, как отрезал, маленький Ангел, – и вообще, мне нужно настоящее оружие! Лётчикам на войне оружие полагается? Там, ружьё, какое ни то? Или ещё что-нибудь?
– Ружьё ей… ты ещё саблю попроси. И коня…
И видя её негодующий взгляд, внёс ясность:
– Да полагается, полагается! Пистолет. Токарев, ТТ.
– А мне дадут? – оставив обиду, с надеждой спросила Агния.
– Дадут, дадут. Всё дадут. – поспешил её успокоить Андрей, – всё, собирайся давай, пора уже в столовую на завтрак идти!
***
С утра моросил противный, осенний дождь. Вчерашний снег растаял почти весь. Под ногами смачно чавкала грязь. Идя из столовой после завтрака на КП, Чудилин особых иллюзий насчёт того, что всё сразу образуется в первый же день, не питал. Так оно и вышло: нач.штаба отправил его к инженеру полка, а тот, на ходу выслушав Чудилинское: « …готов получить техника и самолёт!», продолжая размашисто идти, только отмахнулся:
– Самолёты свободные есть, аж две штуки, но у одного двигатель менять надо, а у второго фюзеляж и левая консоль как решето, и обшивка с половины стабилизатора сорвана. Надо делать, а людей лишних нету – вчера утром пара мессеров на аэродром выскочила, прошлись над полем разок, штурманули, а там как раз техники самолёт в укрытие закатывали. Ну, и всех, что там были, одной очередью и прострочили. Четыре человека – сразу, да пятеро раненых, двое из них тяжело. Так что извини – с техником придётся подождать! Побудешь пока в резерве…
Не солоно хлебавши, Чудилин вернулся на КП.
Нач.штаба, капитан Зеленко, обернулся:
– Ну, с инженером что, разобрались?
– Разобрались, – с досадой выдохнул лейтенант, – самолёт есть, но надо ремонтировать, а техников, говорит, свободных вообще нет ни одного. Сказал, что мессеры вчера утром в гости наведались. Ну и прошлись по стоянке… народу поубавили. Как раз техники, говорит, и были.
– Да, было дело, – кивнул капитан, – охотники. Они к нам частенько наведываются, Да это, наверное, те же самые, что тебе по дороге встретились, ведь ты вчера около 13.00 к нам в расположение прибыл?
– Что-то около того.
– Ага, а они минут за сорок до этого здесь отметились. Они самые…. Так, вот что лейтенант! – нач.штаба поправил ремень, – ты не кипишуй, и лошадей не гони. Придёт и твоё время, – капитан подошёл и ободряюще хлопнул лейтенанта по плечу, – займись пока бытовыми делами, осмотрись, – он покосился на дырочку в Чудилинской шинели, – вещевое довольствие, наконец, получи!
Чудилин окончательно расстроился, виду, правда, не показывал, а в голове крутилась одна единственная, дрянная мысль: «всё, безлошадный…». Да-а… всё вышло так, как он изначально и предполагал…. Держа себя в руках, и никак не показывая того, что у него творилось в душе, лейтенант козырнул:
– Могу быть свободным? – и, получив подтверждение, он вышел из землянки, в которой расположился КП. На выходе его ждала Агния, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– Ну?
– Баранки гну! – раздражённо ответил Андрей, – пошли, потом расскажу.
– А что с техником? Не дадут?
– Ага! Дали уже! – лейтенант еле сдерживался, – говорят, нет техника. Вчера те самолёты, что обстреляли нашу машину, дальше полетели. И прямиком на этот аэродром выскочили. И здесь порезвились – четверых убили, пятерых ранили. А это как раз и были техники. Так что теперь даже некоторые из тех, кто летает, тоже без техников остались. Мы тем более в пролёте. Не до нас им теперь. В резерве пока, говорят, побудешь. Да что я тебе рассказываю? Сама же слышала, как мне это инженер полка говорил! Приехал воевать, здрасьте-пожалуйста! Тьфу! – он горестно сплюнул.
– И, что дальше? – она сочувственно смотрела ему в глаза.
– Ждём. Сидим в резерве… Получаем довольствие, обустраиваем быт, он помолчал, и полминуты спустя добавил: – ладно, умереть всегда успеем, – и, увидев её расширенные глаза, невесело улыбнулся, – шучу.
– Дур-р-ак!! – она в