ее рукам, достигла сердца и поднялась к глазам. Кьяра знала, что зрачки стали молочно-белыми. После того как все закончится, к ним вернется былой вид. Но лицо, туго обтянутое кожей и еще больше напоминавшее скелет, таким и останется. Ничего не попишешь: тот, кто вознамерился проникнуть в замыслы Судьбы, должен за это немало заплатить – в особенности если в его распоряжении нет колодца с аклумерой.
Когда ее глаза полностью заполнила магия, Кьяра достала из складок юбки лоскут, пропитанный кровью Кентона – чтобы заполучить ее, пришлось немало постараться, – положила его в рот и посасывала до тех пор, пока не ощутила знакомый привкус ржавого железа.
Перед внутренним взором замелькали образы, в нос ударили новые запахи, заглушив густую вонь, исходившую от внутренностей феурога. Кьяра вслушивалась в обрывки мыслей, пытаясь собрать воедино слова и предложения, рифмы и загадки. Она делала это много, очень много лет и каждый раз выбивалась из сил, чтобы услышать в шепоте Судьбы ответы, постичь их и удержать в памяти.
Кентон, подумала Кьяра и вслух произнесла:
– Заполучил ли он назад аклумеру?
Ответ последовал тут же:
Проклятый вождь не смог вернуть то, что было утеряно.
Кьяра с благодарностью поклонилась: Тахаран ответил не только быстро, но и с несвойственной ему ясностью. И пусть ответ Кьяре вовсе не понравился, она обладала достаточной мудростью, чтобы не показывать этого новому богу судьбы. Немного поразмыслив, она задала следующий вопрос:
– Где теперь Кентон?
Теперь он и сам потерян и найдет себя там, где обретается все, что потеряно.
Проклятье. Вот на такие смутные ответы и был всегда горазд Тахаран. Кьяра пропустила сквозь пальцы очередное кольцо кишок и снова спросила:
– Когда он вернется?
Да.
Кровь и пепел. Магия, как Кьяра и боялась, уже истощилась, и пусть в распоряжении знающей имелись еще три феурога, крови Кентона у нее осталось совсем немного. Почти столько же, сколько и крови Аннева, изрядное количество которой она уже успела израсходовать. Вскоре она вообще ничего не сможет узнать о Сосуде… и снова будет пребывать в неведении, как и последние семнадцать лет.
Кьяра переместилась к следующей каменной плите с лежащим на ней феурогом и принялась быстро орудовать ножом. Когда она взяла в рот кусок ткани, пропитанной кровью, то сразу поняла, что это ее последнее пророчество о будущем Аннева. Она забрала этот лоскут у Брайана с Титусом после того, как они омыли раны Аннева, и магия крови была уже слишком слаба. Кьяра посасывала и жевала тряпку, смешивая кровь со слюной, и вот наконец ощутила слабый проблеск осознания. Она сосредоточилась на магии и, запустив пальцы во внутренности феурога, открыла рот… но заколебалась. Магии может хватить лишь на один-единственный вопрос, поэтому спрашивать надо с умом.
– Что я должна сделать, что помочь Анневу выковать меч искателя?
Из прошлых пророчеств Кьяра узнала, что мальчишка выкует меч, используя аклумеру из Хранилища, и, помогая ему в этом, она заслужит его доверие. Но часть аклумеры похитили, а значит, Аннев может и не вернуться в Шаенбалу. Поэтому нужно знать, где его найти и чем ему помочь. Причем помощь эта должна оказаться поистине бесценной, если она хочет, чтобы мальчишка действительно ей поверил.
Открой Проклятое хранилище, раздался шепот. Там ты найдешь то, что тебе нужно. Возьми это с собой в Банок, и сосуд создаст диамаг.
Снова неясный ответ. Как она поймет, какой из тысяч артефактов, лежащих в Хранилище, выбрать? Впрочем, сначала нужно туда попасть, – возможно, как только она сделает это, ответ придет сам собой?
Если я отправлюсь в Банок, то найду ли там Аннева? В пророчествах ничего не говорилось о том, где именно будет выкован меч. Если Аннев не вернется в Шаенбалу, должна ли я буду привести его к колодцу с аклумерой?
Но вопрошать об этом Судьбу знающая не стала, ведь ответ и так выглядел очевидным. Если она сумеет открыть Хранилище, то возьмет аклумеру с собой в Банок и, встретив Аннева, предложит ее мальчишке в знак своей готовности ему помочь и тем самым заслужит его доверие. Возможно, именно об этом и шла речь в пророчестве.
Возможно… но, вероятнее всего, нет. Слишком все просто.
Кьяра взглянула на двух оставшихся феурогов. После нападения на деревню их было сложно отыскать, но Кьяра знала, где они прячутся. К тому же твари постепенно возвращались в свои туннели под Чащей. Однако, даже несмотря на это, ей понадобилось целых два дня, чтобы найти эти четыре жертвы. И теперь, когда их осталось всего две, действовать нужно особенно аккуратно – чтобы не тратить драгоценное время на охоту за новыми.
Так о чем же ей спросить? Помимо того, какой артефакт выбрать, ей нужно знать, как открыть вход в Хранилище. Туннели затоплены, делать подкопы опасно… Остается одно…
Некракты, со вздохом подумала Кьяра. Цена за использование некромантии всегда непомерно высока, и все же воскресить мертвых феурогов куда проще, чем поймать достаточное количество живых.
Ничего не поделаешь.
Стоя на коленях, она подползла к третьему феурогу. Это была женщина, которую каменные наросты превратили в уродливую глыбу затвердевшей плоти. В широко раскрытых глазах феурога читался беспредельный ужас.
– Тихо, тихо, – прошептала Кьяра, – я сломала тебе позвоночник, чтобы ты не шевелилась. Скоро все закончится.
Когда пальцы знающей погрузились во внутренности, она уже знала наверняка, каким будет ее следующий вопрос.
– Что я должна найти в Хранилище и взять с собою в Банок?..
Сначала она собиралась задать более точный вопрос, однако опыт подсказывал ей, что это не лучшее решение. Когда имеешь дело с Судьбой, то, задавая пространный вопрос, получишь непонятный ответ, а если вопрос окажется слишком конкретным, велик риск и вовсе остаться без ответа. Поэтому Кьяра выбрала золотую середину. Точнее, тонкую линию, проведенную меж этих двух крайностей.
Из приоткрытого рта феурога с шипением вырвался воздух, вторя шепоту Тахарана:
Возьми лампу с меткой Одара… и кузнеца с меткой Кеоса… и саму суть жизни и смерти.
Не совсем то, чего она ожидала, но могло быть и хуже.
Осталось спросить, когда ей следует отправляться в Банок. Кьяра повернулась к четвертому феурогу, но оказалось, что тот уже успел истечь кровью до смерти.
Жаль, подумала она и тут же утешила себя. По крайней мере, у меня есть четыре свежих трупа, из которых выйдут отличные землекопы.
Из туннеля хлынул поток воды, но Кьяра даже не подняла головы, продолжая рассматривать свои руки. Еще в начале лета это были красивые руки здоровой, энергичной женщины, но всего за