Читать интересную книгу Огненные рейсы - Евгений Иванович Цымбал

следовать дальше, не задерживаясь, а к Босфору подойти в темное время суток или на рассвете.

Руководство экспедиции, капитаны танкеров и ледокола были поставлены в известность и о том, что Военный совет Черноморского флота распорядился на всем пути следования вести гидросамолетом воздушную разведку и поиск подводных лодок противника.

Рекомендовалось строжайшее соблюдение всех мер предосторожности. Радиосвязь на время перехода категорически запрещалась, исключая случаи аварии[60].

Таков был план операции, объявленной совершенно секретной. Командованию экспедиции для ее выполнения предстояло проделать большую организаторскую работу, так как даже сбор предназначенных к переводу судов в одном пункте был связан с немалыми трудностями. Ведь все они находились в море, выполняя боевые приказы.

...Капитан танкера «Сахалин» Придо Адович Померанц вторые сутки не уходил с мостика. Судно, с трудом преодолевая тугие накаты свинцовых волн, держало курс на Севастополь. В обычных рейсах капитан Померанц полностью полагался на своих помощников, их знания и опыт, приобретенный за годы совместного плавания. Но теперь, когда за каждым всплеском волны можно было ждать появления перископа вражеской подводной лодки, а в облачном небе, как хищники, выслеживали свои жертвы немецкие торпедоносцы, в сложных штормовых условиях, Придо Адович находился рядом с вахтенным штурманом. Он без нужды не вмешивался в команды своих коллег, но всегда был готов прийти на помощь в трудную минуту, принять решение, от которого зависела судьба экипажа, судна, груза.

И ближайшие помощники капитана, как и весь экипаж «Сахалина», знали, что решение Померанца будет единственно правильным. На Черноморском бассейне он справедливо пользовался репутацией человека инициативного, решительного, не боящегося разумного риска, если этого требовало дело. Все помнили, как в апреле 1941 года «Сахалин» вошел в Керченский канал, а лоцмана, чтобы провести судно к порту, не оказалось. Придо Адович провел танкер сам[61]. Его смелое решение позволило избежать задержки в проводке других судов, скопившихся на подходе к каналу, а инструкции о заходе в Керченский порт с тех пор были пересмотрены: опытным капитанам разрешалось заходить в порт самостоятельно, без помощи лоцманов.

Нелегкой и непростой дорогой пришел Придо Адович на капитанский мостик. На судне, пожалуй, не было ни одного человека, который бы по-хорошему не завидовал жизненному пути командира. Многие, кто плавал с ним длительное время, знали его биографию. Родился он в 1886 году на побережье пролива Муху в Эстляндской губернии. Уже в раннем детстве полюбил море, когда с отцом, рабочим одного из предприятий города Хаапсалу, по воскресным дням плавал на утлом суденышке под парусом к островам Сарема и Хиума, где рыбачили их дальние родственники.

Жизнь эстонского рабочего, как и любого труженика царской России, была тяжелой. Придо рано начал зарабатывать на хлеб. В 1902 году устроился кастрюльником на норвежское судно, бросившее якорь в порту его родного города, затем плавал учеником, матросом на английских пароходах, до изнеможения драил палубу и круглыми сутками орудовал лопатой возле топок, дышал угольной пылью и задыхался от невыносимой жары. Потом почти пятнадцать лет трудился на российских торговых судах.

Великая Октябрьская социалистическая революция застала молодого моряка в Петрограде. Он с радостью приветствовал исторический залп «Авроры».

С 1923 года Померанц крепко-накрепко связал свою жизнь с Одессой. Он плавал боцманом на судах «Госчапа», как сокращенно называли созданное в сентябре 1922 года Государственное Черноморско-Азовское пароходство. Успешно окончив морской техникум, получил назначение в «Совтанкер». Плавал вторым и старшим штурманом. В 1936 году ему, уже опытному судоводителю, доверили танкер «Вайян-Кутюрье», затем «Ялту», а в 1937 году назначили капитаном теплохода «Сахалин».

С первых дней войны «Сахалин» в походах. Порты Крыма, Кавказа, осажденная Одесса...

Капитан Померанц, как и все советские люди, непоколебимо верил, что победа в схватке с гитлеризмом будет на стороне народа, вставшего на защиту родного Отечества. И для приближения этого светлого часа отдавал все силы. Члены экипажа всегда поражались работоспособности капитана, а когда началась война, казалось, он вообще не знал отдыха.

Услышав сообщение о приказе Верховного Главнокомандования оставить Одессу и эвакуировать ее гарнизон в Крым, капитан стал еще более сосредоточенным. Он сутками не сходил с мостика, руководя отражением атак вражеской авиации.

Сахалинцы стали уже опытными воинами. Многие из них хорошо овладели комендорским делом и умели отражать вражеские налеты. Славу особо метких зенитчиков имели секретарь судовой парторганизации помполит В. И. Чекурда и матрос-рулевой С. П. Герасимов.

... «Сахалин» шел в Севастополь.

— Можно считать, ночь миновала, — обронил, ни к кому не обращаясь, вахтенный штурман Телохин и обвел взглядом сереющий горизонт.

— Кажется, без особых происшествий, если не считать шторма, — откликнулся помполит. — Да и шторм вроде бы утихает. Смотрите, тучи расходятся. Севастополь солнышком встретит.

И тут по всему судну загремели колокола громкого боя. Тревога! Тройка вражеских самолетов вошла в разворот, чтобы спикировать на танкер. Моряки мгновенно заняли места по авральному расписанию. Комендоры встали к орудиям.

— Право на борт, — спокойно произнес капитан, принявший командование судном.

— Еще, еще право! Так держать!

Когда вражеские стервятники начали один за другим срываться в пике, моряки открыли огонь. Через несколько минут «Сахалин» поддержали артиллеристы эсминца, вышедшего навстречу с главной базы. Противник вынужден был сойти с боевого курса, а танкер, приняв военного лоцмана, благополучно прошел по каналу между минными полями, оставив позади боновые заграждения.

На траверзе Константиновского равелина радист вручил капитану радиограмму:

«...Примите все меры ускорения разгрузки судна тчк Следуйте Камыш-Бурун под оборудование городской электростанции тчк Срочно возвращайтесь Новороссийск тчк Сырых».

Придо Адович не знал тогда, что аналогичные радиограммы получили также капитаны танкеров «В. Аванесов» и «Туапсе». Не знал, конечно, и того, какое задание его ждет.

Как только в Новороссийске собрались отобранные для экспедиции суда, они получили приказ идти в Батуми (по ряду обстоятельств, указанный ранее пункт сосредоточения был изменен). Морякам объявили, что им предстоит выполнить важное правительственное задание, которое требует серьезной подготовки. Необходимо обновить оснастку, танкеры окрасить, вычистить, подремонтировать.

Это никого не удивило: суда нуждались в ремонте и сделать его, вероятно, лучше всего в Батуми. Удивление по приходу в Батуми вызвало распоряжение демонтировать зенитные установки.

Но приказ есть приказ. Оружие аккуратно снимали, заботливо смазывали и отправляли на склад, хотя каждый знал: долго оно там не задержится. Война!

Прибывший в Батуми представитель Главного штаба Военно-Морского Флота СССР капитан 2-го ранга П. И. Тарадин на совещании капитанов ледокола и танкеров рассказал о плане операции. Здесь же были разработаны все детали предстоящей экспедиции, уточнен план взаимодействия с командирами боевых кораблей, выделенных для сопровождения каравана в район Босфорского пролива.

25