Читать интересную книгу Битва чудовищ - Нед Виззини

— На самом деле я вовсе не убийца, Величайший Император, — заметил Брендан.

— Но ты же победил этих зверей. Мне кажется, тебе пора увидеть своих зрителей.

— Моих кого? — переспросил Брендан и тут понял, что император имел в виду. Эти радостные крики и улюлюканья толпы… были для него.

И тут Брендан расплылся в довольной улыбке. Корделия, Элеонора и Уилл переглянулись, подумав каждый про себя: Ничем хорошим это не кончится.

Через несколько минут они уже стояли на улице, перед Домом Кристоффов под палящими лучами солнца в окружении полусотни тысяч кричащих мужчин и женщин.

В Колизее, смешиваясь с запахами гари, пота и крови, разносились запахи еды. Они словно перенеслись во времени в одну из древнейших цивилизаций, которая станет образцом для последующих поколений и народов.

Оципус выступал с обращением к своему народу, а Родикус повторял его слова в мегафон, который заранее выкатили на арену. Во время речи императора Корделия наблюдала, как черноволосая женщина разминает ему плечи.

— Император открыл невероятную тайну, о которой весь Рим еще долго будет говорить! Наши львы были побеждены группой диких детей из дальних земель под предводительством Брендана из Новой Британии!

Родикус растолкал остальных, чтобы толпа рассмотрела Брендана.

— Укротитель львов! Укротитель львов! — взревела толпа.

Брендан приветственно махал рукой, чувствуя, чего же на самом деле ему так не хватало. Еще задолго до Бэй Академии, когда он учился в своей старой школе, был членом команды по лакроссу[20], и испытывал похожее чувство, когда ему удавалось принести своей команде победный гол. Ощущение разливающегося по телу тепла, когда тобой восхищаются, когда ты звезда. Он только сейчас осознал, как ему не хватало этого ощущения в жизни.

Брендан никогда не был популярным в Бэй Академии, над ним все только потешались, он не вписывался ни в одну компанию. Кто бы мог подумать, что именно в Древнем Риме он вновь ощутит это сияние где-то в грудной клетке, пробужденное восторженными криками толпы.

— Укротитель львов!

Да, это все он. Именно он смог остановить льва, нет, даже двух львов. Ему было нетрудно представить, как о нем разносятся слухи: «Ты слышал о мальчике, который справился с двумя львами?». Через несколько дней он бы стал одним из самых знаменитых людей в Риме.

Брендан не знал, когда в следующий раз у него будет возможность испытать подобное чувство эйфории, так что он продолжал махать, наслаждаясь восхищением толпы. Затем он повернулся к Элеоноре:

— Может быть, это даже хорошо, что ты избавилась от книги. Думаю, что нам здесь будет замечательно.

— Ты наверное хотел сказать, тебе будет замечательно, — поправила его Элеонора.

— Осторожней, — улыбнулся Брендан, — не забывай, что ты говоришь с укротителем львов!

Элеонора знала, что он всего лишь пошутил, но в этой шутке была доля правды. Брендан стал вести себя как совсем другой человек. Все это не сулило ничего хорошего.

36

Оставшуюся часть дня Уолкеры и Уилл провели в императорской ложе. Несмотря на отчаянное желание вернуться домой и беспокойство за своих родителей, они с полной уверенностью могли сказать себе, что с ними обходились с особыми почестями.

Сначала их провели по Колизею под ликующие крики толпы, которой Брендан махал при любом удобном случае. Больше десяти минут он упоенно вышагивал с величественным видом, словно рок-звезда, пока они, наконец, не подошли к воротам под императорской ложей. Там они прошли через потайной, охраняемый стражей ход и оказались на платформе, которая напоминала собой подъемник на смотровую площадку небоскреба. Она доставила их в императорскую ложу, откуда открывался вид и на зрителей, и на арену. Черноволосая женщина, повсюду сопровождавшая Оципуса, щелкнула пальцами, и тут же появились несколько слуг с подносами, полными всевозможных яств: маслины, свежеиспеченный хлеб, сыры и вино, а также жареный молочный поросенок, на которого Корделия смотрела с отвращением. В то время, как Уилл без стеснения вытащил яблоко изо рта поросенка и, откусив почти половину, заявил: «Чудненько».

— Ты хоть представляешь, сколько у него может быть слуг? — восхитился в ответ Брендан. Он уже раскинулся на покрытом золотыми покрывалами диване, стараясь не смотреть на краснеющих девушек, которые стояли в стороне и подносили еду.

— Это вовсе не слуги, — заметил Уилл. — На латыни их называют servus[21], но при этом плату за свою работу они не получают. Это его рабы. — Уилл повернулся к Корделии. — Не забывайте, я учил латынь в школе.

— Впечатляет, — ответила Корделия, закатывая глаза.

— Как думаете, мне позволительно говорить с рабынями? — спросил Брендан. — Они смотрят на меня! И улыбаются! А вон та рыженькая… подмигнула мне!

— Брендан, они не для развлечений, — осадил его пыл Уилл. — Они здесь такие же пленники, как и мы.

Корделия сжала руку Уилла:

— Ты в школе еще и гендерные исследования изучал?

По лицу Уилла было видно, что это ему ни о чем не говорит:

— Что это за исследования?

— Погодите, — вмешался Брендан, — я думал, что я им нравлюсь! Мне казалось, им нравятся мои шутки!

— Кто-нибудь хоть раз смеялся над твоими шутками? — спросила Корделия.

— Ну… нет.

— Брен, не переживай. — Элеонора погладила его руку. — Однажды ты встретишь девушку, которая оценит твой юмор.

Брендан тут же вспомнил Селин — девушку, которую он встретил во время прошлых путешествий. Наверное, Селин бы тут же заявила, что угнетающего свой народ императора следует свергнуть. То же самое могла сказать и Корделия, но Селин была симпатичнее! Но это уже не имело никакого значения. Она была в мире другой книги. С этими грустными мыслями Брендан набросился на свинину.

— Ребята, — обратилась к ним Корделия, — мне кажется, что после еды нам стоит уносить отсюда ноги. Нужно вернуться в дом, который, к счастью, все еще стоит посреди арены. Думаю, что римляне захотят его убрать.

— Зачем нам возвращаться в Дом Кристоффа? — удивился Брендан, вытирая жир с подбородка.

— Потому что нам нужно найти способ вернуться домой. Для этого нам следует поискать в библиотеке другую книгу вроде «Книги Судьбы и Желаний», которая сможет доставить нас обратно к родителям.

— Я тоже хочу их увидеть, — заметил Брендан, — но разве нам обязательно прямо сейчас начинать поиски? Я хочу сказать, здесь же так здорово! Они обращаются с нами, как с королевскими особами.

— Нет, Брен, они с тобой обращаются, как с королем, — возразила Корделия, указав взглядом на его кусок свинины.

— И что? Вы же со мной. Что плохого в том, чтобы быть моей свитой?

— Будем считать, что я этого не слышала.

— Я просто не понимаю тебя. Ты скорее вернешься в дом, где нас чуть не сожрали львы, чем останешься здесь есть маслины и запивать их чудесным вином?

— Брендан! Тебе вообще нельзя вина!

— Я только горло промочить.

Брендан схватил серебряный кубок, сделал изрядный глоток и прополоскал вином рот. Тут его лицо позеленело, и он выплюнул вино на пол. Император и его поданные повернулись к Брендану.

— Фу, на вкус как блевотина с наполнителем для кошачьего лотка.

Оципус рассмеялся, подданные вслед за ним тоже засмеялись.

— Наш маленький воин никогда не пробовал вина! Принесите ему козье молоко и мед, чтобы он мог промочить горло.

Слуга вмиг вернулся с кожаной флягой, полной козьего молока. Брендан отхлебнул молока, которое показалось ему на вкус таким же мерзким, как и вино. Решив больше не экспериментировать, он остановил свой выбор на простой воде.

Тем временем, на арену вышли двенадцать гладиаторов и встали в круг. По очереди они стали демонстрировать свое мастерское владение оружием, показывая приемы боя на мечах, с топором или кинжалами. Брендан был в восторге. Он завороженно наблюдал за их движениями, пока вдруг не заметил, что стоит и подражает воинам, держа в руках воображаемый меч, что показалось императору и его свите весьма забавным. Когда Оципус смеялся, его смех напоминал отрыжку, тогда он рыгнул и еще громче рассмеялся. Брендану это тоже показалось уморительным, его сестры и Уилл в свою очередь не разделяли его мнение.

Дом Кристоффа все еще стоял посреди арены, никак не вписываясь в общую картину. Пока Корделия размышляла, каким образом они смогут спуститься вниз, Оципусу принесли поднос с куском мяса, который весил не меньше самого императора. Тот стал есть говядину, подбрасывая кусочки вверх и ловя их в воздухе своим ртом с толстыми губами. С позволения императора рабыни подбирали то, что упало на пол. Когда Оципус наконец наелся, рабыни при помощи двух крепких мужчин подняли императора и перенесли его на диван. Пока Оципус лежал на диване, рабыни макали виноград в мед и подносили ему ко рту.