Бат укрылся в расщелине и стал наблюдать за входом в пещеру. «Мать небось волнуется, ищет, — забеспокоился он вдруг. — А как ребята? Может, они тоже ночевали в лесу?» Он хотел было вернуться, но, поразмыслив, остался. Надо же узнать, кто здесь живет.
Дул ветерок. На небе опять стали сгущаться тучи — собирался дождь. Какая-то черная птица упорно кружила над головой. И вдруг в тот самый момент, когда Бат решил уже покинуть свое укрытие, он увидел вдали человека в коричневом дэле. Человек этот вышел из леса и, придерживаясь небольшой канавки, тянувшейся рядом со скалистым гребнем, пошел прямо к пещере. Человек шел сгорбившись, как-то даже пригибаясь к земле. Но все равно было видно, что он высокого роста. Вот он подошел к пещере, юркнул внутрь, и вскоре до Бата донеслись глухие слова молитвы. Потом внизу показался еще один человек, в войлочной шляпе и дэле светло-голубого цвета, с мешком в руках. Той же самой дорогой он вошел в пещеру.
Затаив дыхание Бат весь превратился в слух.
— Хорошо ли отдохнули, бакши? — прозвучал тонкий голос.
— Хорошо, — хрипло ответил лама. — Ну, а как ты добрался? Надеюсь, без приключений?
— Все в порядке. Принес вам чай, учитель.
Слышно было, как по пиалам разлили чай. Потом наступило молчание. Но вот снова заговорил лама:
— Сколько же аилов собираются откочевывать?
— Около десяти.
— Около десяти! — грозно повторил хриплый голос. — Ты ведь говорил, что тридцать, не меньше?
— Да, учитель. Но все рухнуло из-за проклятого парня.
— Какого еще парня?
— Да этого, Бурэндала́я.
— Ревсомольца?[47]
— Да! Явился к ара́там,[48] к тем, что собрались откочевывать, и давай агитировать. «Что, говорит, вы делаете? Ведь переход границы — измена родине. Наша партия и правительство все для вас делают, учат вас, заботятся, защищают. А вы? Ваши враги, говорит, крупные ламы, настоятели монастырей, феодалы! Это они морочат вам головы, завлекают в ловушку, хотят там, за границей, снова надеть на вас ярмо. Не верьте вы им! Живите спокойно, здесь ваше счастье!» После его отъезда очень многие раздумали откочевывать. Надо сказать, ловко, гаденыш, говорить умеет, добирается до самого сердца…
— Ты что, сам слышал? — прохрипел лама.
— Сам, своими ушами.
— Ну и что теперь?
— Вчера хотоны Доржи́ Мяте́ва перешли границу в районе Зуле́й, сегодня утром за ними должен последовать аил Базарчи́на.
— А что с этим красным безбожником?
— Прошлым вечером он пришел в хотон Наца́ка, снова хотел агитацию разводить. Но мы с та́йджи[49] Халта́ром связали его и спрятали в надежном месте.
— Молодец… Мои ученики так и должны поступать. Куда же вы его дели?
— Лежит себе в каменоломне. Да. Халтар просил передать вам: надо торопиться — уходить отсюда.
Лама закашлялся, потом, помолчав, заговорил снова.
— Хорошо. Ты иди, а я подожду, пока сядет солнце. Надо быть осторожным. Как стемнеет, приведи мне коня. Халтару скажи, пусть устроит послезавтра «день коня» да заманит под шумок людей через кордон, ясно?
— А с книжником этим что делать?
— Завтра приеду — разберусь. Я ему устрою угощение на костре…
Бат вздрогнул от зловещего смеха, который долетел до него из пещеры.
— Бакши! — снова заговорил тонкий голос. — Я слышал, что неподалеку от пещеры проезжали на конях двое военных.
— Военные, говоришь? — переспросил лама. — Не худо бы их схватить, узнать, что они там замышляют.
— Хорошо, учитель. До вечера!
— Приходи, когда будет совсем темно. И запутай следы, слышишь?
Бат не стал дожидаться, пока человек с тонким голосом выйдет из пещеры. Он знал, что ему делать: надо бежать на заставу и скорее передать ее начальнику — дяде Ва́нчику — содержание этого необычного разговора. Схватив корзину, Бат осторожно выбрался из укрытия и стал быстро спускаться к ущелью, где находилась застава.
4. На заставе
Он был уже у самого леса, как вдруг услышал негромкие голоса. Бат мгновенно упал в траву, затаился. По узкой тропе ехали два всадника. Они показались Бату очень знакомыми. Ну конечно. Это же отец Тумура — Пунцу́к и его, Бата, старший брат. Вот они уже совсем близко.
— Ты поднимался наверх, смотрел? — заговорил Пунцук.
— Конечно! Но там камни, верхом не проедешь. И никаких следов.
— Тумур сказал, что они еще засветло разошлись в разные стороны.
— Вы нашли ребят ниже, да?
— Да. Они ночевали в лесу.
У Бата сжалось сердце. «Они ищут меня, мама, наверное, плачет, думает, что случилось несчастье. Но не могу же я вернуться домой, пока не открою дяде Ванчику тайну пещеры?..»
Всадники проехали, и Бат бегом побежал к заставе. Когда он наконец добрался до цели, он едва держался на ногах, с трудом переводил дыхание. Караульный преградил ему путь, вызвал командира. Вышел высокий, стройный военный.
— Тебе кого, паренек? — спросил он.
— Начальника.
— Товарищ Ванчик занят. Говори, я ему передам.
— Нет. Мне нужен сам Ванчик-гуай.
— У тебя что-нибудь важное?
— Очень, очень важное!..
Военный внимательно посмотрел на мальчика, кивнул головой:
— Ну что ж, подожди, сейчас доложу.
Скоро он вернулся и проводил Бата в кабинет начальника. Ванчик-гуай сидел за письменным столом у окна. Рядом стоял какой-то незнакомый военный. При виде Бата Ванчик-гуай сделал большие глаза.
— Я его знаю: это мальчик из соседнего аила. Тебя, кажется, зовут Бат?
— Да.
— Тебя послал к нам отец?
— Нет. Я сам пришел, чтобы встретиться с вами.
— Со мной?
— Да. Только с вами.
— Ну что ж, говори, что заставило тебя искать встречи со мной.
— При этом человеке я говорить не буду! — выпалил Бат.
— Не волнуйся, — улыбнулся Ванчик. — Это командир эскадрона. От него не может быть никаких секретов.
И тогда Бат, стараясь говорить как можно спокойнее, рассказал Ванчик-гуаю обо всем, что услышал возле пещеры. А потом передал начальнику листок с изображением неизвестного божества.
Начальник заставы очень внимательно выслушал Бата.
— Это он, тот самый, кого мы столько времени ищем. Следы заметает, хитрец, — сказал он командиру эскадрона и снова повернулся к Бату: — Ты, Бат, настоящий пионер, патриот своей родины! Ты оказал партии и народу большую услугу. Молодец!
Ванчик-гуай посмотрел на командира эскадрона, тот поднялся со своего места и застыл по стойке «смирно».
— Немедленно направьте четырех цириков с приказом до сумерек окружить пещеру. Ламу взять живым и доставить на заставу. Сами берите эскадрон и скачите в аил у белых скал. Исполняйте!
Командир эскадрона повторил приказ, козырнул, повернулся на каблуках и вышел из кабинета. Начальник широко улыбнулся Бату:
— Небось страшно было ночевать в лесу, да еще под дождем, а?
— Не особенно… — неуверенно ответил Бат.
— Хорошо, что ты заметил огонек. С него ведь все началось. Надо быть всегда наблюдательным.
В кабинет вошел высокий военный, тот самый, что встретил Бата у входа в здание.
— Проводите паренька домой, — сказал ему Ванчик. — Родители, конечно, беспокоятся, ищут… — Он повернулся к Бату: — Ну, Бат, счастливого пути. Если отец с матерью спросят, сошлись на меня. Я завтра же к вам заеду. До свидания! — И, протянув Бату свою широкую ладонь, начальник заставы крепко пожал ему руку.
Вместе с высоким военным Бат вышел во двор. Из ворот заставы на рысях выезжал эскадрон всадников.
Гнедой
Рассказ
Перевели Ю. Вертман и М. Гольман
Взошло солнце. В его лучах отчетливо вырисовывались вершины хребта Бодо-ула. На склонах гор паслись лошади.
Гэрэ́л с арканом в руках подъезжал к табуну. Он сразу же увидел гнедую кобылу и рядом с ней — маленького жеребенка, черного как смоль, с белой лысинкой на лбу.
Гэрэл радостно вскрикнул, собрал лошадей и погнал их к дому, а потом вернулся за кобылой. Медленно и осторожно он привел ее к юрте.
— Моя гнедая принесла жеребенка! Самца! — поспешил обрадовать он отца.
— Вижу. Какой красавец! Когда он родился?
— Наверное, перед самым моим приездом в табун.
— Ну, сынок, гляди в оба. Береги его от простуды — весной холодные ветры, надо держать малыша на безветренной стороне, покрывать попоной.
Гэрэл привязал кобылу и жеребенка в овраге, справа от юрты. На ночь он набрасывал на жеребенка овчину, днем чистил, подкармливал.
И вот пришел день, когда Гэрэл в первый раз выгнал кобылу и жеребенка в табун. Почуяв свободу, жеребенок с громким ржанием носился вдоль косяка, так что взрослые лошади шарахались от него в сторону.