Насколько можно было судить при таких волнах, надводного борта у брига оставалось фута три. При каждом крене под ногами ощущались глухие толчки – это означало, что вода переливается из одного конца судна в другой и всплывший груз ударяет в доски. Ветер дул с северо-востока – пассат вновь вступил в свои права, – однако Хорнблауэр нутром чуял, что барометр быстро растет. Где-то под ветром – может быть, в пятидесяти милях, может быть, в ста, может быть, в двухстах – лежали Антильские острова. Никто не мог сказать, в каком направлении и как далеко ураган забросил «Красотку Джейн». Хорнблауэр заключил, что шанс спастись у них есть – или появится, если решить проблему питьевой воды.
Он повернулся к своей пошатывающейся команде:
– Откройте люки. Мистер помощник, где бочки с водой?
– В средней части трюма. – При мысли о воде помощник облизал пересохшие губы. – За грота-люком.
– Давайте проверим, – сказал Хорнблауэр.
Бочка, способная удержать в себе пресную воду, теоретически не должна пропускать внутрь морскую, но в действительности все они немного текут, и даже малое количество соленой воды, попавшее в пресную, делает ее непригодной для питья. А за две ночи и день такой качки все бочонки в трюме наверняка лопнули.
– Надежда невелика, – предупредил он, чтобы не возбуждать чрезмерных ожиданий, затем вновь глянул на небо – не приближается ли дождевой шквал.
Сразу под люком обнаружились мешки с койрой, которые немного смещались при каждом движении корабля. Когда в трюм залилась вода, груз всплыл, – собственно, благодаря его давлению на палубу «Красотка Джейн» и не затонула. Чудо, что она не переломилась пополам. О том, чтобы сунуться вниз, не могло быть и речи – это была верная смерть. Матросы у люка обреченно застонали.
Однако Хорнблауэру уже пришла в голову новая мысль. Он повернулся к стюарду:
– В кают-компании подавали зеленые кокосы. Они еще остались?
– Да, сэр. Четыре или пять дюжин. – От жажды, от усталости, от волнения стюард едва ворочал языком.
– В лазарете?
– Да, сэр.
– В мешке?
– Да.
– Пошли, – сказал Хорнблауэр.
Кокосы плавают не хуже койры, и они прочнее любой бочки.
Они открыли ахтерлюк и заглянули в плещущую внизу воду. Здесь мешков не было; переборки выстояли. Расстояние до воды соответствовало трехфутовому надводному борту «Красотки Джейн». На поверхности плавали мелкие обломки, среди них – деревянный ковшик. И тут показалось что-то круглое – кокос! Очевидно, мешок был не завязан. Досадно. Хорнблауэр нагнулся и выудил орех. Десяток рук сразу потянулись к нему, из глоток разом вырвался хриплый крик, и Хорнблауэр понял, что надо сохранять порядок.
– Ни с места!
Матросы продолжали наступать, и он вытащил кинжал:
– Ни с места! Я убью первого, кто ко мне приблизится! – Он знал, что скалится, словно дикий зверь, и что один против девяти не выстоит. – Послушайте. Нам надо их растянуть. Будем делить честно. Ну-ка, сколько еще вы сможете найти?
Трудно сказать, что подействовало больше – сила его личности или остатки здравого смысла, – но матросы отступили. Вскоре трое уже стояли на коленях у люка, остальные, нагнувшись, смотрели им через плечо.
– Вот еще один! – прохрипел кто-то.
– Давайте сюда, – приказал Хорнблауэр.
Ему подчинились без звука. На воде уже показался второй орех, затем третий. Кучка у ног Хорнблауэра росла – десять, пятнадцать, двадцать, двадцать три… Больше пока не было.
– Если повезет, выловим еще. – Хорнблауэр глянул на матросов, на Барбару у основания грот-мачты. – Нас одиннадцать. Сегодня по половинке каждому. Завтра столько же. А я сегодня обойдусь без своей доли.
Никто не оспорил его решения, возможно, просто оттого, что все торопились утолить жажду. С первого кокоса срезали верхушку – бережно, чтобы не потерять ни единой капли, – и первый счастливец припал к нему губами. О том, чтобы выпить больше половины, не могло быть и речи: тот, чья очередь была вторая, после каждого глотка выхватывал орех и проверял уровень жидкости, да и все остальные следили внимательно. Их трясло от нетерпения, однако Хорнблауэр не дал им разделить остальные орехи самим, опасаясь драки. Когда матросы закончили пить, он отнес половину кокоса Барбаре и ласково тронул ее за плечо. Она очнулась от тяжелой дремоты и заморгала.
– Пей, милая.
Барбара жадно выпила несколько глотков и отняла орех от губ:
– Ты уже пил?
– Да, милая, – уверенно соврал Хорнблауэр.
Когда он вернулся к матросам, те выскребали из орехов кокосовую мякоть.
– Не повредите скорлупки. Они понадобятся, когда налетит дождевой шквал. А запас кокосов мы поручим ее милости. Ей можно доверять.
И вновь они подчинились беспрекословно.
– Пока вас не было, сэр, мы выловили еще два, – сообщил один из матросов.
Хорнблауэр заглянул в люк на усеянную мусором воду. Ему пришла в голову еще одна мысль, и он вновь повернулся к стюарду:
– Ее милость взяла на борт ящик с едой в жестяных коробках. Его поставили где-то на корме. Вы знаете где?
– Под штуртросами, сэр.
– Хм.
Тут бриг сильно качнуло, так что из ахтерлюка выплеснулся фонтан брызг. И все же Хорнблауэр понимал, что добраться до припасов можно. Сильный человек, способный долго находиться под водой, сумеет отыскать и вскрыть ящик, хотя дело это и опасное.
– Если мы достанем коробки, у нас будет кое-что получше кокосовой мякоти.