ведут себя по-другому. Они совсем не дикие и разумные… я видел таких же на Мельничной улице.
– А как ты понял, что это именно Мельничная улица?
– Так указатели есть. – Титус кивнул на столб, стоявший на перекрестке. К столбу была прибита деревянная дощечка. – Мы, например, сейчас на улице Самака.
Терин издал удивленный возглас:
– Ну и напридумывают же всякой всячины!
– В Квири тоже указатели есть. И в Лукуре.
– Да ладно? А я и не заметил.
Вдруг раздался грохот, и одну из лавочек, расположенных на противоположной стороне улицы, объяло пламя.
– Кровь и пепел! Ты это видел?
– А ты как думаешь? – пробормотал в ответ Титус. – Ох, нехорошо это. Пора отсюда убираться.
– Согласен. В этой части города феуроги на каждом шагу. Пойдем на юго-запад. Там вроде бы поспокойнее.
– А потом найдем кузницу Долин и…
– Эй! Вы что тут делаете?
Терин с Титусом разом обернулись на голос и увидели высокую статную женщину. Ее плотную хлопковую тунику покрывала рубаха из металлических колец. Кожа незнакомки в ярких всполохах огня отливала бронзой, в руках она держала длинное копье. Стояла она с широко расставленными ногами, перекрыв мальчишкам путь к отступлению.
– Знаете об этом что-нибудь? – Она указала копьем на бушующее пламя.
– Это не мы! – пролепетал Титус, еле ворочая языком от страха.
– Да ну? А в мешках что?
– Там… это…
– Мы просто вышли ноги поразмять, – брякнул Терин, глупо улыбаясь.
– Сейчас комендантский час. – Женщина перевела взгляд на лежашие у ног мальчишек мешки. – Если пошли прогуляться – зачем взяли с собой мешки? Собирались улизнуть из города?
Терин промычал в отчет что-то нечленораздельное.
– Показывайте, что в мешках.
Терин, вконец растерявшись, замер на месте как вкопанный, а Титус, превозмогая охвативший его ужас, развязал свой мешок и начал вытряхивать. На землю полетела фляжка, два яблока, туго свернутое одеяло, несколько клочков бумаги и запасная одежда. Увидев бумажки, Титус шепотом выругался.
Терин удивленно посмотрел на него, ничего не понимая, а женщина подошла ближе.
– Что это? – спросила она, наконечником копья указывая на бумажки.
Щеки Титуса отчаянно запылали. На этих листочках он набивал руку, стараясь точь-в-точь скопировать подпись арх-дионаха Рива, а когда смог воспроизвести ее в совершенстве, решил оставить бумажки себе – вдруг пригодятся. О чем сейчас жалел всей душой.
– Так… кое-какие заметки.
– Ну конечно. Отойди от мешка. Теперь ты. – Она направила наконечник копья на Терина. – Показывай, что там у тебя.
Терин медленно потянулся к мешку. Пока он возился с завязками, женщина подняла с земли несколько смятых клочков бумаги и начала разворачивать.
– Бежим! – завопил Титус.
Терин отреагировал молниеносно. Он подпрыгнул к стражнице, вцепился в древко копья и рванул на себя, но женщина не выпустила оружия из рук. Тогда Титус тоже схватился за копье и толкнул что было мочи, чтобы сбить женщину с ног. Та, падая, увлекла его за собой, и Титус грохнулся на землю. Тут же вскочив на ноги, он помчался прочь, краем глаза заметив, что Терин убегает в противоположную сторону.
Стражница бросилась за Титусом.
Давай, вон до той стены, подгонял себя Титус, тяжело отдуваясь. А теперь… до переулка… ну же…
– Стой!
Титус, само собой, даже не подумал остановиться. Наоборот, он припустил еще быстрее. Вертя головой по сторонам в поисках хоть какой-нибудь лазейки, он не заметил, как на дороге перед ним появилась трещина, которая на глазах превратилась в настоящую пропасть.
А мгновение спустя Титус уже летел вверх тормашками в чернильно-черную пустоту.
Глава 91
Кентон крался по коридору, в котором находился кабинет Янака Харта. Прошло уже несколько месяцев со дня их миссии во дворец, а Кентону чудилось, будто он опять чувствует запах гари и паленого мяса. Юноша сделал глубокий вдох, пытаясь прогнать страшные воспоминания о пожаре и горящих телах, как вдруг голова у него закружилась, а на глаза упала черная пелена. Его руки взлетели к лицу…
Однако уже через несколько секунд пелена рассеялась, и его глаза, горевшие золотым огнем, различили на каменном полу, стенах и потолке узкие дорожки из бронзы, испещренные рунами: именно они сдержали ревущее пламя, не позволив ему перекинуться на этажи ниже.
Кабинет Янака был уже близко. Кентон ожидал увидеть голую арку, однако, к его удивлению, дверь из железного дерева по-прежнему висела на оплавившихся петлях – такая же, какой он помнил ее, не считая немногочисленных пятен сажи. Кентон осторожно дотронулся до серой поверхности.
– Проклятье, – прошептал он. – Так… не должно быть.
Кентон покачал головой. Словно сама собой возникла мысль: какая жалость, что столь прекрасная древесина пропадает зря… нужно обязательно запомнить, где он видел эту дверь и, возможно, как-нибудь вернуться…
Удостоверившись, что кольцо памяти сохранило эти сведения, Кентон вошел в комнату. Перед глазами тут же замелькали события той ночи, когда он предал Аннева и оставил его здесь умирать. Он скользнул взглядом по полу в поисках магического протеза – Аннев наверняка его снял, иначе не смог бы сбросить кандалы, – и увидел почерневшие рыцарские доспехи. Они были на Дювареке, когда юноша воткнул Милость в щель в забрале и убил мастера теней. Кентон подошел ближе.
– Ты заслуживал лучшей доли, Дав. Прости, что нам пришлось тебя убить. – Он опустился на колени и прижал два пальца к нагруднику доспехов. – Ступай с богами, Дюварек, и покойся с миром. Клянусь, я найду Тосана и отправлю его к тебе в пекло.
Кентон поднялся, взял цепь кандалов, один браслет которых был закреплен на руке Дюварека, и подтянул к себе. Второй браслет, когда-то обхвативший запястье Аннева, оказался пуст, если не считать лежащей на нем кучки пепла.
– Я тоже искал ее, – раздалось у него за спиной.
Пусть голос принадлежал Атэру, Кентон знал, кто говорит на самом деле.
– Занялся этим сразу же после того, как взял дворец, – продолжал голос. – Хотел доказать, что он был лжецом. Я и так знал это, но мне было необходимо увидеть ее своими глазами.
Послышался тихий хруст битого стекла – собеседник приблизился к Кентону.
– Я знал, что ты придешь. У меня ведь есть то, что тебе нужно.
Кентон обернулся – и его сердце учащенно забилось. Перед ним стоял Атэр с кожаным бандольером на груди, в котором поблескивали двенадцать зачарованных флаконов, наполненных аклумерой.
– Приветствую, старейший Тосан.
Тосан улыбнулся губами Атэра. Вместо тонких усиков мастера лжи на его лице красовалась аккуратная бородка.
– Я знал, что ты догадаешься, где меня найти. – Он широким взмахом руки обвел кабинет. – Ну, что скажешь? Мы на славу потрудились, не находишь?
– Если и остальные комнаты выглядят так же, то