— Алина, — охладила я пыл подруги. — А ты знаешь, кем при жизни был наш скелет? Нет, не знаешь. Убийца? Вор? Мошенник? Или горький пьяница? Кого ты собираешься втюхать церкви?
— Марина, так и они ж не знают, — Алина посмотрела на меня невинными глазами. — Для блага иной раз и соврать не грешно.
— Ну уж нет! Я ни врать не собираюсь, ни ехать за город, месить глину и откапывать скелет!
Алина участливо на меня посмотрела, как будто это не у нее, а у меня не все в порядке с головой.
— Да, зря мы вчера с тобой вторую бутылку открыли. По-научному это называется остаточной амнезией. Ну, напрягись, мы вчера вернулись домой. Что перед дверью нашли? Мешок с костями.
— Алина, этот мешок не с нашим Кузей.
— Ага, у нас на улице скелеты как грибы в лесу растут! Ты по какой кости Кузю не узнала? По лопатке или большой берцовой?
— Алина, ты зря иронизируешь, нам под дверь подложили гипсовый скелет. Понимаешь, гипсовый, — я по слогам произнесла последнее слово.
— Зачем? — наконец-то до Алины дошло, что я не прикидываюсь. — Кому было нужно оставлять под моей дверью гипсовый скелет?
— Хороший вопрос. Я всю ночь над ним думала, ничего в голову так и не пришло.
— А как тебе пришло в голову вообще проверить скелет?
— Ты заснула, а ко мне почему-то сон не шел. Я лежала и ждала, когда начнутся завывания. А их не было ни в двенадцать, ни в час, ни в два.
— А куда они делись? — удивилась Алина. — Надеюсь, ты не думаешь, будто я все придумала?
— Была такая мысль, — чистосердечно призналась я. Алина подняла на меня обиженные глаза. Прекрасно понимая ее чувства, я продолжила: — И я бы так дальше думала, если бы не ряд обстоятельств.
— Ты говоришь о скелете?
— Скелет — это элемент устрашения, декорация для общего фона. Я пока мало что понимаю, но чувствую: что-то происходит. С нами или рядом. Я пока не могу четко сформулировать мысль. Мы как будто оказались на чьей-то сцене. Кто-то разыгрывает спектакль.
— Для меня? — В голосе Алины слышалась обреченность. Похоже, я своими рассуждениями только напугала ее.
— Не бойся, я тебя не брошу. Вдвоем мы быстро со всем разберемся.
— Так, может, сразу и начнем?
Глава 13
— Я предлагаю взять за отправную точку смерть Людмилы. Ее самоубийство выглядит более чем странно. Она срочно продала квартиру и тут же перерезала себе вены.
— Да, странно выглядит, — согласилась Алина. — И еще она мне говорила, что живет одна, а ее соседка по старой квартире утверждала, что она собиралась выйти замуж и на эту квартиру переезжала с женихом. Павел его, кажется, зовут. И куда же он делся?
— Они, конечно, могли и не расписаться, пожить гражданским браком, а потом разбежаться. Но найти Павла, пожалуй, стоит. Только я пока не представляю, как это сделать. Мы не знаем ни его имени, ни места работы.
— Слушай, — вспомнила Алина, — а Семенов П.И? Не тот ли это Павел?
— Очень даже может быть. Чем черт не шутит? Давай звонить.
Я нашла в сумке записную книжку и потянулась к телефону. Алина меня остановила:
— Давай я позвоню. Ты всегда так серьезно говоришь по телефону — людей это настораживает.
— Не знаю, с чего ты взяла, — фыркнула я, но трубку все же ей передала. Хочет звонить — ради бога.
— Алло? Я могу поговорить с Семеновым? — нараспев спросила Алина. Ответ был утвердительный. — Павел? Нет? Разве вы не Семенов? Семенов… А почему не Павел? — Алина, закрыв трубку ладонью, растерянно прошептала мне: — Это не Павел.
— Тогда спроси, куда ты попала.
— Простите, а как вас зовут?
— Петр Иванович.
— Видите ли, Петр Иванович, мне дала этот номер моя подруга Людмила Попова. Может быть, у вас есть сын, Павел?
— Девушка, куда вы звоните?
— Семенову… Павлу.
— Я Семенов. Я газовщик с сорокалетним стажем. И вы позвонили в аварийную службу.
— Да ладно… Еще один вопрос, Петр Иванович, а подругу мою вы знаете?
— Странные вещи вы спрашиваете. Если бы мне было меньше лет, чем есть на самом деле, я бы подумал, что вы хотите со мной познакомиться.
— И все-таки, вы знаете мою подругу?
— Милая, я ремонтирую колонки половине города. Это меня клиенты знают, а не я их. Возможно, я знаю вашу подругу, а может быть, и нет. Если вам не нужно ничего ремонтировать, не занимайте телефон.
— Не нужно ремонтировать, извините, — Алина положила трубку. — Вот уж странная эта Попова, ничего личного, в записной книжке сплошь телефоны служб быта. Химчистки, прачечные, газовщики, портнихи… У нее друзей, что ли, не было.
— Алина, записная книжка по виду старенькая. А телефоны друзей должны быть в телефоне.
— Лучше бы ты телефон стянула, а не эту книжку, которой сто лет в обед. Наверное, Попова завела ее, когда еще мобильных телефонов не было.
— Ну уж прости, телефон мне на глаза не попался, — дерзко ответила я ей.
— Как же нам найти этого Павла? Ни отчества, ни фамилии, ничего мы о нем не знаем.
— Есть два варианта. Съездим на работу Поповой, возможно, у нее там были подруги, с которыми она делилась проблемами своей личной жизни. И надо поговорить с соседями по дому. Кстати, я давно хотела это сделать по двум причинам. Первая — Павел. А вторая — вдруг кому-то, как и тебе, тоже доводилось наслаждаться ночными концертами?
— Давай так и сделаем, — согласилась Алина.
— Тебе Попова говорила, где работает?
— Нет, — Алина отрицательно покачала головой. — Но, кажется, я знаю, где найти информацию о месте ее работы. Я с Людмилой познакомилась в поликлинике. Значит, у нее в регистратуре есть карточка. А когда заполняешь карточку, всегда спрашивают место работы.
— Спрашивали, — поправила я Алину. — Раньше спрашивали, теперь — не знаю. Это, конечно, не стопроцентный вариант. Людмила могла и не говорить о своем месте работы или могла позже поменять ее, но пока других вариантов нет, мы должны проверить этот.
— Есть еще один, — Алина замялась, пребывая в сомнении, говорить мне о мысли, пришедшей внезапно в голову, или нет.
— Что еще, говори!
— Спросить о Людмиле Воронкова.
Я тоже мысленно рассматривала такой вариант, но потом отвергла его, и не потому, что Воронков не знает, где работала Попова, уверена, он прекрасно об этом знает, а потому, что с нами капитан не захочет даже разговаривать на эту тему. Мне несколько раз доводилось сталкиваться с этим вредным полицейским. Из него невозможно выжать даже слово, он хранит тайну следствия, как ноу-хау атомной бомбы.
— Я не думаю, что Сергей Петрович хоть во что-то нас посвятит.
— Тогда, если ты не возражаешь, я поеду в поликлинику, а ты расспроси соседей. На всякий случай возьми дубликат ключей, вдруг захочешь перекусить или отдохнуть?
Мы расстались с Алиной во дворе. Я заняла лавочку на детской площадке и стала решать, с чего или с кого мне начать опрос жильцов Алининого дома. Дом был пятиэтажным и двухподъездным, на каждой площадке по две квартиры. В сумме двадцать квартир. Две можно смело вычеркнуть. Одну такую занимает Алина, а во вторую не так давно въехал Виктор, нет смысла спрашивать у человека, который сам без году неделя живет в этом доме. Значит, остается восемнадцать квартир.
Я с досадой смотрела на окна и думала: «Эх, зря мы с Алиной разделились, у нее сбор информации как-то сам собой происходит. А мне что делать? Тупо ходить по квартирам и спрашивать, что вы знаете о своих соседях? Бред! Будь я на месте соседей, я бы даже не открыла, поскольку сама никогда не удовлетворяю чужое любопытство».
Терзаемая мыслями и сомнениями, я сидела на лавочке и оглядывалась по сторонам, моля всевышнего, чтобы кто-то из старожилов вышел прогуляться, подышать свежим воздухом. Я, конечно же, понимала, что утром все обычно заняты своими делами, и рассчитывала только на бабушек с малолетними детьми или на собачников.
— Собачка! Вот что мне нужно! Как правило, люди с одними интересами очень быстро сходятся! — осенило меня, и я пулей вылетела на улицу.