Седьмая квартира оказалась на третьем этаже. Старомодная дверь, оббитая дешевым коричневым дерматином и щедро утыканная мебельными фигурными кнопками. Я уже подняла руку, чтобы нажать на кнопку звонка, но Алина меня остановила:
— Дверь открыта. Нас, что ли, ждут?
Дверь действительно была не заперта. Мы прислушались. В квартире были люди, и четко слышались мужские голоса.
— Что будем делать? — растерянно спросила я.
— Ты испугалась? Разве Зацепина говорила тебе, что живет одна? У нее запросто могут быть муж, сын, брат, отец.
— Так-то оно так, но лишние люди могут помешать разговору.
— Это как его начать, — хвастливо заметила Алина. — Ладно, звони. Дверь хоть и открыта, но все равно неудобно кричать: «Есть кто дома?» Тем более и так слышно, что в квартире полно мужиков.
Я подняла руку и робко позвонила. Дверь практически сразу отворилась. На пороге стоял Сергей Петрович Воронков. От изумления глаза и у меня, и у Алины полезли на лоб. Интересно, каким ветром его занесло в квартиру Зацепиной? Если он ее приятель или муж (чего только в жизни не бывает), можно сразу разворачиваться, ничего мы здесь не узнаем.
Не скрою, наше появление на капитана произвело аналогичный эффект. Он стоял и с удивлением поглядывал то на меня, то на Алину. Особенно пристально он рассматривал мою подругу. Я-то дома переоделась, а она все еще была в спортивном костюме, к слову сказать, не очень чистом. Зато волосы на ее голове были мастерски уложены. Веня потратил на ее прическу вдвое больше времени, чем мы рассчитывали, сменить костюм Алина физически не успевала и к Зацепиной решила ехать так. Вот и представьте себе это жуткое несоответствие: идеальная укладка и грязный спортивный костюм.
— Проходите, — Воронков пропустил нас внутрь и закрыл дверь на замок.
— А мы, собственно, к Наташе. Мы можем с ней поговорить? — Желания проходить в глубь квартиры у меня не было. Если хозяйки дома нет, то и нам здесь делать нечего.
— С ней — нет, со мной — да. Я вас слушаю. Зачем вам понадобилась гражданка Долина Наталья Ивановна?
«Правильно, в записной книжке над перечеркнутой фамилией Зацепина было написано Долина», — вспомнила я.
— А с какой стати, Сергей Петрович, вы так с нами разговариваете? — полезла в бутылку Алина, ее задел грубый тон Воронкова.
— Я на службе. Как положено по уставу, так и разговариваю. А ваш дуэт у меня постоянно путается под ногами. Если не забыли, мы с вами не так давно виделись. Поэтому я хочу с вами побеседовать.
— А что случилось?
— Гражданка Долина упала с балкона.
— Насмерть?
— Насмерть. Иначе с какой стати я был бы здесь?
— Ну да, теперь понятно, — пробормотала Алина.
— Что вам понятно?
— Почему вы здесь.
— Теперь идемте.
Воронков бесцеремонно затолкал нас в комнату, усадил на диван, а сам уселся напротив.
— Вы ее подруги?
Врать надо было очень осторожно, Воронков запросто мог поймать нас на лжи. Я это понимала, Алина тоже. Она быстрее меня сообразила, что сказать Воронкову:
— Нет, что вы! Мы не подруги и даже никогда не встречались с гражданкой Долиной.
Капитан подозрительно посмотрел на Алину. Уж слишком она энергично стала отрицать свое знакомство с покойной.
— Это чистая правда! — поторопилась я подтвердить Алинины слова.
— Тогда почему вы здесь?
— Если вы помните, я переехала на новую квартиру. У меня было три комнаты, а стало четыре. Денег на все не хватает, а нужно как-то обставить еще одну комнату. Я взяла газету с объявлениями, а там как раз — «Продается книжный шкаф и письменный стол. Спросить Наталью» и телефон, — это была уже явная ложь, но так правдоподобно звучавшая из Алининых уст, что даже я сама поверила в необходимость книжного шкафа. — А мне, Сергей Петрович, как раз нужен книжный шкаф и письменный стол. Думала, повезло, а нет — значит, не судьба иметь мне недорогой шкаф.
— Что-то шкафа я в квартире и не видел.
— Это уже претензия не ко мне. Шкаф мог продаться или Наталья его хранила на другой квартире, у родителей, например, или вообще дала свой телефон, а продавала чужую мебель.
— В какой газете вы прочитали объявление?
— К сожалению, газету я не сохранила. Это был старый номер. И какая была газета, тоже не помню.
— Не помните? — переспросил Воронков, с прищуром посмотрев на Алину.
— Не помню, — уверенно ответила та и сделала попытку увести разговор в иное русло. — Сергей Петрович, а как Наталья упала с балкона?
— Вешала белье. Веревки натянуты под самым козырьком, она поставила табуретку, встала на нее. Дальше, возможно, голова закружилась или табуретка зашаталась. Долина не удержала равновесие и выпала с балкона.
— В такую погоду она решила сушить белье на балконе? Оно же у нее неделю будет сохнуть! — вмешалась я в разговор.
— Погодите, — вспомнила Алина. — Наталья сказала нам по телефону приходить после восьми, потому что она только в восемь возвращается с работы. Как она могла стирать белье?
— У нее машина-автомат, — ответил Воронков. — Могла, уходя на работу заложить белье, а потом прийти и достать. А вот в том, что сушить сейчас на улице белье глупо, в этом ваша подруга права.
Я с благодарностью улыбнулась капитану.
— Хотя, — тут же поправил сам себя капитан, — если учесть, что Долина была навеселе, то можно согласиться и с несчастным случаем.
— А у вас есть другие версии? Ей помогли упасть с балкона? — Я не могла сдержать своих эмоций, потому что думала как раз в этом направлении.
— Я вам ничего не говорил.
— Вы же сказали, что она пила перед смертью?
— Запах есть, но в квартире нет никаких следов присутствия посторонних. Ни бутылки, ни посуды…
— Могли споить по дороге домой, — предположила Алина.
В комнату вошел подчиненный Воронкова.
— Сергей Петрович, — он выразительно посмотрел в нашу сторону, не смея докладывать в присутствии посторонних.
— Сейчас, Слава, — капитан поднялся. — Все, гражданки, вам пора. Не смею вас задерживать.
Нас вытолкали за порог, пообещав на прощание вызвать в полицию, если вдруг к нам возникнут вопросы.
Глава 11
Мы вышли из подъезда. Во дворе народ и не собирался расходиться. Более того, количество людей значительно прибавилось. Как обычно скапливается толпа? Достаточно одной или двух инициативных соседок. Человек возвращается с работы, не заходя в квартиру, получает информацию о произошедшей трагедии и присоединяется к толпе. А дальше завязывается дискуссия, выдвигаются разные версии, каждая из которых подлежит обсуждению.
Нам тоже захотелось узнать общественное мнение о внезапной смерти Зацепиной-Долиной. Мы влились в людскую массу и вот что услышали:
— Не знаю, как вам, а мне Наташа казалась слегка странной. Жила одна, нелюдимо. Еще молодая, могла бы и замуж выйти. Ведь не скажешь, что уродина, даже очень ничего.
— А я слышала, будто она мужа похоронила.
— Да не похоронила — не нашли его, — раскрыла тайну Натальи моложавая женщина лет пятидесяти в норковом полушубке.
— А что случилось?
— Вроде бы утонул, но тело его так и не достали. А может, и достали, но родственники не опознали.
— А давно это было?
— В нашем доме она сколько живет?
— Лет восемь-девять, наверное. Может, чуть больше.
— Так вот, это, значит, еще раньше было.
— Бедняжка. И не жена, и не вдова. Вот бы и завела кого-нибудь, ребеночка родила бы. Все ж не одна на белом свете, — заохали женщины.
— А я видела, как к ней в гости приезжала одна престарелая дама, — вспомнила одна из кумушек. — Подъехала к дому на такси, вся растрепанная такая, в халатике с пуговицами через одну. Подозвала мальчишку, сунула ему полтинник на мороженное и попросила отвести к Наталье. А через пять минут ее Наталья под руку к тому же такси вывела, заплатила таксисту и сказала на прощание: «Отдыхайте, мама».
— Это была ее мать?
— Не знаю. Разве она родную мать выпроводила бы?