сказал Мельтиар.
Киэнар засмеялся, словно в ответ на шутку, и осознание вспыхнуло: все это на самом деле, и то, что нам предстоит, – тоже на самом деле. Мы должны выполнить задание, похожее на строки из древней книги. Нам придется плыть в другой мир, и на корабле все мы будем равны перед морем.
Страх подступил к горлу, сдавил липкой хваткой. Но я не могла испугаться, не сейчас, не рядом с Мельтиаром – он сказал, что я бесстрашна.
– Пока тренируйтесь одни, – продолжал Мельтиар. – Но далеко не улетайте. Я скоро вернусь, и пойдем смотреть, что за корабль для нас приготовили.
– Хорошо, – сказал Киэнар.
Его волосы тоже бились на ветру. Легкие волнистые пряди цвета спелых орехов, и глаза такие же, темные, с солнечной искрой. Ни в его голосе, ни в движениях не было страха, будто впереди нас ждало не море, а привычный путь.
И остальные трое тоже были спокойны. Напарник Киэнара – бледный, как многие в городе, темноволосый и темноглазый – взглянул на Мельтиара, кивнул. Я поняла, что не помню его имени. Он никогда не разговаривал со мной, а на тренировках был отражением Киэнара, зеркальной тенью.
Имя пилота я не забыла. Его звали Каэрэт. Это он заговорил с Мельтиаром, когда мы блуждали по берегу реки. Мне хотелось поблагодарить его, но как это сделать сейчас? Каэрэт стоял чуть поодаль, возле машины, касался ее черного борта. Крылья вздрагивали у него за спиной в такт гулу двигателя, волосы падали на лицо – короткие, редкость у крылатых воинов.
Армельта поймала мой взгляд и улыбнулась. Мне стало не по себе – глаза у нее были глубокими и черными, как у Мельтиара.
– Удачи, – сказала Армельта и распахнула крылья.
Только что она стояла на земле – и вот уже ветер подхватил ее, помчал ввысь. Машина запела громче, раскрыла борта. Пилот нырнул в нее.
Мельтиар сжал мою ладонь.
– Идем, – сказал он, и темнота сомкнулась вокруг нас.
Этот лагерь оказался совсем не похожим на лагерь Аянара. Едва расступилась темнота – меня накрыло эхо войны. Здесь все напоминало о ней: черные палатки и черная одежда, ряды воинов, замерших у подножия холма, ждущих приказа. От множества людей склон стал темным, а воздух звенел от напряжения, тревоги и восторга.
Как в день, когда Мельтиар объявил о нашей победе.
Это было далеко отсюда, на берегу моря: шум прибоя доносился до нас, соленый ветер бил в лицо, но наша радость была сильней, затмевала все. Я стояла в толпе, рядом с Кори и Коулом, а нас окружали тысячи людей, черные повязки, черные куртки, оружие, машины на склоне. Мельтиар возник на одной из них – далекий силуэт, тонкая тень на фоне неба – и крикнул: «Это ваша победа!» Его голос рассек воздух и мысли, и я задохнулась, а потом закричала вместе со всеми.
Так давно и так далеко отсюда. Единственный миг, когда я ощутила настоящий вкус победы.
Почему я не могу почувствовать его сейчас, когда Мельтиар рядом, а вокруг нас – свободный мир? Мне казалось, я знаю ответ, еще чуть-чуть и смогу понять – но он ускользал, как позабытый сон.
– Жди здесь, – сказал Мельтиар. Его взгляд был устремлен вниз, туда, где плавные изгибы холмов превращались в долину. На темную россыпь шатров, на ряды воинов, готовых последовать за ним. – Я найду тех, кто нам нужен.
Он отпустил мою руку и зашагал вниз.
Я смотрела, как он спускается, как трава, смявшаяся от его шагов, выпрямляется вновь – зеленая и сочная, еще не тронутая осенью. Смотрела, как лагерь приходит в движение, как люди устремляются навстречу Мельтиару, – и мне стало одиноко, впервые с тех пор, как я покинула город.
Зачем Мельтиар взял меня с собой, почему не оставил тренироваться в лагере преображения? Я надеялась, что увижу здесь Тарси, а если ее не будет, то знакомых из города и Эджаля. Вэлти должен быть здесь, и вся его команда тоже.
Я опустилась на землю, обхватила колени руками. И словно стала еще меньше, ведь рядом со мной никого не было – только прозрачное небо, ветер, наполненный дыханием земли, оружия и леса. Тихо шелестели волны травы. Мы столько раз ночевали в траве, под открытым небом.
Одиночество, незнакомое и горькое, билось во мне, рвалось к Мельтиару. Я едва смогла сдержаться и не позвать его.
Я маленькая звезда и должна выполнять приказы. И я Мельтиар-Бета теперь.
– Мельтиар-Бета, – сказала я еле слышно, и тоска погасла, как огонь от порыва ветра.
Словно в ответ, мысль Мельтиара вспыхнула в душе.
Пришлю их к тебе. Поток образов, пронизанный словами. Объясни им ситуацию. Я скоро буду.
Я поспешно вскочила на ноги и увидела воинов, поднимающихся по склону. Я насчитала десять человек, все с разным оружием и все мне незнакомые.
Нужно рассказать им про флейту, про корабли, про пророчество, про путешествие в другой мир. Про задание, смысл которого не понимает даже Мельтиар.
Но когда они поднялись на холм, я успокоилась. Они окружили меня, прикасались, называя имена, которые я не успевала запоминать. И с каждой секундой я все яснее понимала, почему Мельтиар выбрал именно этих воинов.
– Ты правда была с лидером все это время?
– Ты видела наших, которых забрали к Аянару?
– Не знаешь, что происходит сейчас в городе?
Я пыталась отвечать, но шквал чужих чувств затопил меня, знакомая боль горела за прикосновениями и словами – у кого-то слабее, чем моя, у кого-то в сто крат сильнее. Боль разлуки и потерь жгла почти каждого из них. И души переполняла неутолимая жажда, знакомое стремление и страсть.
Я не смогла удержать мысль на этот раз.
Они как мы.
Да, ответил Мельтиар. Дети войны.
17
Я на берегу – впервые после приговора.
Песок скрипит под ногами, сапоги утопают в нем, оставляют глубокие следы. Небо клубится, темное и близкое, чайки взлетают, с криком падают к пенящимся волнам. Море накатывает и отходит, оставляет на песке водоросли, обломки ракушек, мелкие камни – и тут же устремляется обратно, забирает их. Прибой грохочет, как сердце, ветер соленый, как кровь.
Море цвета свинца и стали, море движется, вскипает белыми гребнями. Еще не буря, лишь отголосок шторма, бушующего вдали от нашего мира. Отголосок моих снов.
В моих снах волны захлестывают скалы, сотни кораблей борются с яростью моря, и каждый из них – корабль врагов. Но здесь, наяву, лишь один корабль, и он наш.
Я останавливаюсь у кромки прибоя. Волна едва касается моих ног и отползает, шурша. Я смотрю на корабль, он близко, но с берега не дотянуться до него ни магией, ни мыслью – море держит его, качает, окатывает брызгами.
Я смотрю на корабль и не вижу в нем ничего необычного. Он такой