Отряда Лавина, построившись клином, совершил рывок к барной стойке. Там ребята затарились горячительным, часть распили на месте, остальное понесли к выходу. Очень хотелось подышать свежим воздухом, да и начинать ночное веселье лучше в месте, где достаточно пространства для маневра. В зале тебя затопчут массой, будь ты хоть трижды чемпионом по карате.
Тодзи топал впереди с ящиком пива на плече, весело насвистывая военный марш. Количество пива, успевшее переехать из ящика в его желудок, можно было оценить по легкому покачивание на ходу. Рядом, вцепившись парню в руку, семенила Хикари. Она выпила гораздо меньше, однако штормило ее гораздо больше. Чуть в стороне от остальных порхал с камерой Кенске. Из всего отряда он, на данный момент, был самым трезвым. Еще бы, у него в руках ценный прибор!
Следом за Тодзи и Хикари, ковыляли в обнимку Синдзи и Мана. Основная часть съемочного времени, Кенске посвятил именно им. Уж очень забавно смотрелись мутные глаза и периодические взрывы хохота. Парочка тыкала по сторонам пальцами и в один голос начинала ржать над всем, что встречалось по пути: граффити на стенах, свалки пустых бутылок на полу, бездыханные тела выбивших из веселья, результаты неудачных попыток или нежелания выносить содержимое мочевого пузыря и желудка за пределы здания и далее в том же духе.
- Екарный бабай! Да што они пили?! Я тоже так хочу! – загоготал Тодзи, когда отряд сделал вынужденную остановку: Синдзи и Мана, не прекращая хохотать, повалились на пол.
- Названия не помню, но оно было зеленым и, по-моему, светилось в темноте. – Кенске, ухмыляясь, сделал зум на лица.
Синдзи, в это время, резко выбросил правую руку вперед, сжал кулак, поднес к лицу, раскрыл пустую ладонь, разочарованно вздохнул, снова выбросил руку…
- Народ, зацени! Син глюки ловит! – присвистнул Тодзи.
- Ага, ловит, ловит… Поймал! – Кенске заснял радостного Синдзи крупным планом. – И не просто поймал! Мане подарил!
Счастливая Мана вплела несуществующее нечто в волосы и, в благодарность, устроила Синдзи затяжной поцелуй в засос.
- Ах! У них одни глюки на двоих! Как романтично! – умилилась Хикари.
Тодзи изобразил возбужденное собачее подвывание.
- Су-дзу-ха-ра-кун!!!
- Уй! Моя малышка… – затрещина удалась на славу.
Тут к отряду, будто в песне, подошли из-за угла.
- Зырь, кореша, какие кадры!
- Мля буду! Школьники заблудились!
- А телки ниче-так!
- И уже бухие! Стопудово, для нас старались!
- А ну заткнулись все! Говорить буду… Эй, красавицы, бросайте этих неудачников и айда к нам! У нас веселее!
- И теплее!
Дружный ржач, знающих свою силу парней.
Тодзи бережно положил ящик с пивом на пол, ногой отодвинул в сторону, затем повернулся к незнакомцам и, блаженно улыбнувшись, размял кулаки:
- Здорово пипл! Где ж вы раньше то были! Заждались уже!
Незнакомцев было не так уж и много… Хотя… Короче их никто не пересчитывал. Тем более что у некоторых они еще и двоились в глазах.
- Врежь им, Тодзи! Врежь! – воинственно завопила Хикари. Ее обычная робость утонула в алкоголе.
Мана и Синдзи некоторое время рассматривали незнакомцев с пола, затем синхронно моргнули:
- Смотри, Си-и-индзи! Розовые слоники!
"Слоники" опешили. Тодзи, Хикари и Кенске медленно повернулись к бедовой парочке, чтобы успеть заметить, как Синдзи одним плавным движением оказался на ногах, согнул колени и с криком: "Я поймаю одного!" рванулся навстречу незнакомцам.
Верзила в кожаной безрукавке с кучей заклепок – теоретически главарь – приветливо ухмыльнулся и занес пудовый кулак. Однако Синдзи, набрав приличную скорость, в последний момент все также плавно откинулся назад, почти распластавшись по полу, и, чисто по инерции, проскользнул под кулаком верзилы. За спиной у верзилы находилась стенка того коридора, из-за чьего угла подошли незнакомцы. Синдзи крутанулся на ходу, уперся одной ногой в пол, а другой в стену, и резко оттолкнулся. Взмыв в воздух, он разом ударил верзилу обоими коленями между лопаток. Верзила упал. Синдзи приземлился сверху и нанес короткий нокаутирующий удар кулаком по затылку.
После чего встал в полный рост и недоуменно потоптался на у него спине:
- Исчез… Мана, ты видела? Слоник исчез!
- Ерунда! Там есть еще! Ха-ха-ха! – смеющаяся Мана показала на соратников верзилы, которые опомнились и окружили Синдзи с недвусмысленными намерениями.
- Точно! Сколько слоников! – обрадовался Синдзи, легко и непринужденно уходя от первого кулака.
- Мы тебе поможем, Си-и-индзи! – Мана вскочила с пола, крикнула командирским тоном. – Отряд! Ловим слоников! – и в прыжке залепила первому попавшемуся вражине пяткой в лоб.
- УРА-А-А-А!!! – разъяренным слонопотамом взревел Тодзи. Тем же слонопотамом он ворвался во вражеский строй.
Полетели клочки по закоулочкам.
- Вперед, Тодзи! Бей их! – азартно притоптывала ногами Хикари. Чтобы самой броситься в драку, она выпила недостаточно.
Из кучи малы вывалился изрядно помятый чудик. В прострации он помотал головой, заприметил Хикари и шаткой походкой направился к ней. Вдруг, откуда не возьмись, на его пути вырос приветливо улыбающийся Кенске:
- Здорово приятель! Я Доктор Кто! Будем знакомы! – и протянул руку.
Чудик бездумно пожал ладонь.
Конвульсивно дернулся.
Хрюкнул.
И мешком осел на пол.
- Пока живут на свете дураки… - промурлыкал под нос Кенске, пряча в рукав две металлические пластинки на проводках. Во внутреннем кармане его куртки лежал конденсатор, со стакан размером. Теперь разряженный.
Кенске занял удобную позицию в стороне от драки и припал к видоискателю камеры.
Наутро будет, что вспомнить.
* * *
Айони, в личном рейтинге, отметила уходящий день, как самый скучный и нудный промежуток времени в своей жизни. Впрочем, до этого она точно также отметила вчерашний день, да и позавчерашний тоже. Девушка ничего не делала, только ела, спала и бесцельно шаталась по парку.
"Скоро я растолстею, отупею, и жизнь моя будет посвящена дивану и фаст-фуду с доставкой". – придавалась меланхолии девушка, сидя на излюбленной парковой лавочке.
Рассеянный свет, льющийся с купола Геофонта, окрасился в темно-оранжевые цвета - местный обрезанный вариант заката. Вдалеке прогудел монорельсовый поезд. Рабочий день окончился, персонал отправлялся по домам. Скоро в парке будет, не протолкнутся. А значит, Айони пора уходить. Если взрослые ее опасливо игнорируют, обходят за десяток метров, то детей хлебом не корми, дай поглазеть и пальцем показать: "Мам! Это та самая ведьма, которая во всем виновата?" Родители, конечно, тут же бросаются к своему ненаглядному чаду: "Сынок, не тыкай пальцами, это не вежливо! Простите его… э-э-э, госпожа Скай, он не хотел вас обидеть". И быстро-быстро уходят на другой конец парка. Бояться, как бы ведьма не наслала на них персональное проклятие в виде новых монстров, по типу УПМов или Серийных Ев.
Айони, при желании, могла бы вышвырнуть всех из парка. Однако предпочла уйти сама. Парк посажен не ею.
Девушка встала с лавочки, поправила курточку из повседневного гардероба и медленно пошла в сторону общежития.
"Итак, я хандрю и морально разлагаюсь… Причина: Аска, а точнее ее отсутствие… Мило, очень мило… Зайти так далеко, чтобы быть выбитой из колеи мелкой личной неурядицей… Стоп! Так нельзя! Я не могу просто взять и все бросить! А хотелось бы… Молчать, я сказала! Айони Скай, возьми себя в руки! И за работу! Прямо с завтрашнего утра… Точно! Завтра я проснусь и… И…"
Характерный звонок от чутья заставил ее прервать перечисление гор, которые она свернет завтра, прямо с утра. Айони застыла на месте, боясь спугнуть далекий отзвук, прочувствовала звучание знакомого сознания и со всех ног бросилась к общежитию. В темпе миновав турникеты на входе и поднявшись на лифте, девушка пересекла этаж и заскочила в свою квартиру. Перешагнув через Ласку, которая так и лежала целый день у двери, она повесила курточку на вешалку рядом с черным кожаным плащом.
"Уф… Кажется, еще успею"
Айони помыла руки, поставила чайник, пока он закипал, переоделась в домашнее, потом заварила чай в маленьком заварочном чайничке, поставила его на поднос вместе с двумя чашками на блюдцах… И оставила все это на кухне, а сама уселась на кресло в гостиной. Девушка отдавала себе отчет, что ведет себя ненормально, но ничего не могла поделать. Она радовалась.
"Три… два… один…"
Сначала радостно залаяла Ласка, затем в дверь позвонили. Айони, с самым невозмутимым выражением, на какое была способна, пошла открывать. Щелкнув замком и распахнув дверь, она прикрыла глаза ладонью: