было свойственно ни то, ни другое, а именно на нее он смотрел как на идеал. Быстрый, наблюдательный и находчивый, Вэл во всем стремился прямо к цели: в заключении сделок, в выездке лошадей, в питии. Сейчас его целью была кобылка, в которой текла кровь Мэйфлай, и он уже устремился к ней, когда кто-то, оказавшийся совсем близко, медленно произнес:
– Мистер Вэл Дарти? Как поживает миссис Вэл Дарти? Надеюсь, хорошо? – Рядом с Вэлом стоял тот самый бельгиец, которого он встретил у своей сестры Имоджин. – Я Проспер Профон, мы виделись с вами на обеде.
– Как поживаете? – пробормотал Вэл.
– Прекрасно, – ответил мсье Профон, и по его лицу расплылась какая-то особенная неподражаемо медленная улыбка.
«Недурной черт», – сказала о нем Холли. Что ж, своей черной коротко стриженной остренькой бородкой он и в самом деле немного походил на черта – правда, довольно сонного и притом добродушного. Глаза у него были красивые и неожиданно умные.
– Вот господин, который хочет вас узнать – мистер Жорж Форсайд.
Вэл увидел внушительную фигуру и гладко выбритое немного угрюмое лицо, похожее на голову быка. В глубине глаз – серых, навыкате – светилась саркастическая усмешка. Вэл смутно припомнил, что видел этого человека, когда обедал с отцом в клубе «Айсиум».
– Я играл с вашим батюшкой на скачках, – сказал Джордж. – Как ваш заводик? Не хотите ли купить одну из моих кляч?
Вэл осклабился, пряча внезапное огорчение. Эти люди ни во что не верили, даже в лошадей. Джордж Форсайт, Проспер Профон – сам дьявол не мог быть большим циником, чем эти двое.
– Не знал, что вы увлекаетесь скачками, – сказал Вэл мсье Профону.
– А я и не увлекаюсь. Я увлекаюсь яхтами. Хотя и до них мне дела нет. Мне просто нравится видеть моих друзей. Я взял с собой ланч, мистер Вэл Дарти, – совсем маленький ланч. Не желаете ли присоединиться? Совсем немного закусить в моей машине?
– Спасибо, – сказал Вэл, – вы очень любезны. Я подойду через четверть часа.
– Приходите туда. Мистер Форсайд тоже придет. – Профон махнул рукой в желтой перчатке. – Там моя маленькая машинка и маленький ланч.
И он – холеный, сонный, как будто витающий где-то далеко – в сопровождении «Жоржа Форсайда» – тоже холеного, но притом огромного и насмешливого – направился к своему автомобилю.
Вэл же остался любоваться кобылкой. Этот Джордж Форсайт, конечно, уже успел пожить на свете, но Профон-то был с ним, Вэлом, примерно одних лет. И все же он чувствовал себя мальчишкой против них обоих. Будто он хочет играть с кобылкой, а они над ним смеются. Лошадь словно перестала быть настоящей. Вэлу послышался голос мсье Профона: «Эта маленькая кобыла – и что вы в ней нашли? К чему суетиться, если мы все умрем?» А Джордж Форсайт, закадычный друг отца, все еще играл на скачках! Подумаешь, мэйфлайская лошадь! Действительно ли она чем-то лучше других? Может, и ему, Вэлу, лучше было бы просто сделать ставку, чем покупать животное? «Ну уж нет, черт подери! – пробормотал он внезапно. – Если разведение коней – дело не стоящее, тогда и вовсе ничем не стоит заниматься. Зачем я приехал? За кобылкой. Значит, я ее куплю».
Сделав несколько шагов назад, он стал наблюдать отток публики от загона к трибунам. Что за странное сборище! Щеголеватые старикашки, толстяки, не любящие, очевидно, упускать свою выгоду, евреи, объездчики, которых нельзя было упрекнуть в том, чтобы они хоть раз в жизни видели лошадь, долговязые апатичные женщины, женщины энергичные и громогласные, молодые люди, напустившие на себя серьезный вид, причем двое или трое из них были однорукие!
«Здесь жизнь – игра, – подумал Вэл. – Колокольчик, как у торговца сдобой, звенит, лошади бегут, деньги переходят из рук в руки. Снова звонок, снова бегут лошади, деньги возвращаются обратно». Встревоженный собственным философствованием, Вэл все же приблизился к воротам загона поглядеть на легкий галоп мэйфлайской кобылки и, убедившись, что идет она хорошо, направился к «маленькой машинке». «Маленький ланч» состоял из яств, которые большинству людей дано увидеть только во сне. По завершении трапезы бельгиец пошел вместе с Вэлом к загону.
– Ваша жена – красивая женщина, – заметил мсье Профон неожиданно.
– Я красивее не знаю, – ответил Вэл сухо.
– Да. У нее красивое лицо. Я восхищаюсь красивыми женщинами.
Вэл посмотрел на Профона с подозрением, но что-то прямое и добродушное в тяжеловесном дьяволизме бельгийца на мгновение обезоружило его.
– Когда только пожелаете прийти ко мне на яхту, – продолжил Профон, – я сделаю для вашей жены небольшой круиз.
– Спасибо, – сказал Вэл, снова вооружаясь, – но она ненавидит море.
– Я тоже, – ответил мсье Профон.
– Тогда зачем вам яхта?
Глаза бельгийца улыбнулись.
– О! Сам не знаю. Все другое я уже перепробовал. Это последнее, что осталось.
– Но ведь это, надо полагать, чертовски дорого! Мне понадобились бы более веские причины.
Мсье Проспер Профон приподнял брови и выпятил толстую нижнюю губу.
– Я легкий человек, – сказал он.
– Вы воевали? – спросил Вэл.
– Да-а. И это я тоже пробовал. Попал под газовую атаку. Было чуть-чуточку неприятно.
После этих слов на лице Профона появилась сонная улыбка, так глубоко проникнутая духом преуспеяния, будто одно только собственное имя уже придавало ему процветающий вид. Считать ли его «чуть-чуточку» ошибкой иностранца или аффектацией, Вэл не решил. Этот малый, очевидно, был способен на что угодно. Когда они оказались среди покупателей, окруживших мэйфлайскую кобылку, победительницу забега, мсье Профон спросил:
– Хотите предложить за нее цену?
Вэл кивнул. Теперь, когда под боком у него был этот сонный сатана, он стал сомневаться. От крайней суровости Провиденья его защитила предусмотрительность деда, оставившего ему тысячу годового дохода, к которой прибавилась тысяча годового дохода Холли, оставленная ей ее дедом. И все-таки, после того как большая часть денег, вырученных за южноафриканскую ферму, ушла на обустройство в Сассексе, карманы Вэла совсем не пухли от денег, которые можно было трогать. Поэтому очень скоро он сказал себе: «Черт! Эта кобылка не по мне!» Когда его предел – шесть сотен – был превышен, он перестал торговаться. Кобылка ушла с молотка за семьсот пятьдесят гиней. Вэл досадливо отвернулся и хотел уже уходить, как вдруг медленный голос мсье Профона произнес ему в ухо:
– Я купил эту маленькую кобылу, однако мне она не нужна. Заберите ее вы и подарите вашей жене.
Вэл посмотрел на бельгийца с вновь пробудившейся подозрительностью, но добродушие его взгляда не позволяло на него оскорбиться.
– Я сделал на войне чуть-чуточку денег, – стал объяснять мсье Профон, отвечая на взгляд Вэла. – У меня были акции оружейных заводов. Мне нравится дарить эти деньги. Я их всегда зарабатываю, но самому мне нужно только совсем чуть-чуточку. Я люблю давать их друзьям.
– Я куплю ее у вас за ту цену, которую вы заплатили, – сказал Вэл с внезапной решимостью.
– Нет, – настаивал бельгиец. –