их в свой кабинет. Там его ждали Бенцион Диковски и Авраам. На большом столе уже были поставлены блюда с закусками и фруктами и чайный сервиз. Фредерик Киш поднялся с кресла и представил гостей:
— Юсуф, министр торговли и промышленности, Насер — министр иностранных дел.
Лица министров осветились улыбками, и они ответили на приветсятвие лёгкими поклонами.
— Господа, от имени еврейского агенства я хочу выразить надежду, что Ваш визит послужит укреплению дружбы наших народов, — сказал Киш. — Я убеждён, что сегодня будет заключён важный договор, который позволит начать строительство большого проекта на Иордане.
Министры одобрительно кивнули. Первым заговорил Насер.
— Наш достопочтенный эмир Абдалла желает, чтобы мир между арабами и евреями крепился и не омрачался никогда. Мы, как и все вы, также надеемся, что договор о приобретении земли будет заключён во благо наших стран.
Рутенберг уже давно усвоил восточную манеру переговоров. Для арабов слова зачастую являлись просто украшением, скрывающим истинные намерения. Он был уверен, что эта встреча закончится соглашением. Ведь делегация такого уровня не приехала бы в Палестину ради обычного визита вежливости. Но всё же ждал подвоха. И не напрасно.
— Действительно, мы прибыли сюда, чтобы подписать договор об обеспечении нашей страны электричеством, — произнёс Юсуф. — Но вы должны понять, что при обсуждении правительством этого соглашения далеко не все были готовы его поддержать. Многие осуждали передачу концессии в руки нашего достопочтенного друга Рутенберга и были против продажи земли. Нам удалось прийти к компромиссному решению.
— В чём оно выражается? — спросил Рутенберг. От волнения у него перехватило дыхание, и капли пота покрыли его лицо.
— Мы подтверждаем наше согласие продать вашей компании 6000 дунам за 14 000 лир стерлинг. Но условием подписания договора является соблюдение наших требований.
— Мы хотели бы их узнать и обсудить. Я думаю, основной вопрос — это всё же приобретение земли.
Пинхас сразу взял себя в руки и справился с волнением.
— Условия соглашения следующие, — сказал Юсуф. — Во-первых, у предприятия Рутенберга не должно быть никакой связи с национальным еврейским домом.
— Какое отношение имеет возвращение евреев в Палестину к проекту электроснабжения Трансиордании? — возмутился Киш. — Мы не намерены строить у вас наш еврейский дом.
— Я, достопочтенный господин Киш, уполномочен сообщить вам решение всего правительства эмирата, а не моё личное мнение.
— Прошу прощения, господин министр, — произнёс Киш.
— Во-вторых, помимо 6000 дунам у Рутенберга не будет права приобрести к востоку от Иордана ни одного клочка земли.
Пинхас молча кивнул. Он вновь почувствовал накал фанатичной ненависти к евреям и иррационального страха перед ними. Он знал, что некоторые вожди арабских кланов и шейхи в своих личных интересах натравливают на евреев свой тёмный народ.
— В-третих, электрическая компания предоставит ссуду правительству Трансиордании для подачи воды в Амман под процент, не превышающий 6 %. И, наконец, четвёртое условие: если электрическая компания не выполнит одно из условий, договор будет отменён.
— Позвольте, господа, оставить Вас на короткое время, — после короткого раздумья сказал Рутенберг. — Нам нужно посовещаться и принять решение.
Он сделал знак Кишу, и тот нехотя последовал за ним. Они вошли в комнату секретаря.
— Прошу тебя, милый, дай нам поговорить, — обратился Рутенберг к молодому человеку.
Секретарь растерянно улыбнулся и вышел, тщательно прикрыв за собой дверь.
— Это безобразие, Пинхас. Как можно согласиться на такие условия!?
— Фредерик, у нас нет другого выхода. Акционеры компании ждут, когда мы начнём строить и получать прибыли. Европейцы не понимают и, возможно, никогда не поймут образ мыслей этого народа. Для них слово — это вексель. Если они его не держат, общество их отвергает. У арабов, увы, всё не так. Но в эмирате тяжёлый экономический кризис, Абдалла и вожди хамул очень нуждаются в деньгах. Они хотят подписать этот договор, но при этом сохранить своё лицо. Потому и выставили нам такие условия. Я сумею убедить лорда Рединга выделить эмирату ссуду для строительства водопровода и перекачки воды в Амман. Остальное просто слова. Но компания больше не может сидеть без дела. Мы и так потеряли уже много времени.
— Думаю, ты прав, Пинхас.
— Мы сейчас возвращаемся и с лучезарной улыбкой подписываем соглашение, — заявил Рутенберг. Он открыл дверь кабинета и уверенно подошёл к столу заседаний. Все смотрели на него, с нетерпением ожидая его ответа.
— Господа министры, — сказал Пинхас. — Мы посовещались и пришли к решению. Для электрической компании важно осуществить на Иордане наш проект. Он принесёт Палестине и дружественной Трансиордании свет и воду, которые дадут нашим странам процветание и благоденствие. Мы выслушали Ваши условия и, несмотря на некоторую проблематичность формулировок, принимаем их. Предлагаем, не теряя времени, подписать договор.
Лицо министра торговли и промышленности передёрнулось гримассой улыбки. Он открыл папку и протянул Рутенбергу лист, на котором условия соглашения были напечатаны на английском и арабском языках. Пинхас пробежал его глазами, взял ручку, обмакнул её в чернильницу и поставил свою подпись. Юсуф взял бумагу и, желая продемонстрировать сомнение, ещё раз неторопливо посмотрел на неё. Потом поднял ручку и, выждав несколько секунд, нарисовал в нижней части договора красивую витиеватую строку. Потом Рутенберг и министр подписали ещё один экземпляр договора. Эта копия оставалась в компании. Пинхасу предстояло продемонстрировать её в совете директоров.
— Предлагаю выпить английского чаю, господа, — предложил Киш. — Вы сегодня проделали трудный путь и подписали выгодное всем нам соглашение. Сейчас перед вами дальняя дорога домой. Угощайтесь, господа!
Арабские гости нахваливали закуски и вкусный, хорошо заваренный чай. Затем они поднялись и, поклонившись, вышли из кабинета. Рутенберг и Киш последовали за ними. Шофёр Ролс-Ройса дождался, когда все займут свои места, и