Вот и теперь с еле уловимой пробегающей по её губам самодовольной улыбкой она посмотрела на себя в фас, с чуть отставленной в сторону ножкой, затем в профиль, с одной стороны, с другой, со стороны спины, с поднятыми вверх руками; подумала, что чуточку здесь похудела и что это к лучшему. Поправиться она всегда успеет. Она стала еще изящней и невольно подумала: «Если я об этом спрошу Сережу, то он со мною согласится».
«Завтра вечером я надену коротенькую юбочку, – решила она. – Правда, заедят комары, но ведь это не смертельно. Гораздо важнее, что это понравится Сереже. Он с ножек не будет спускать влюбленных глаз, а это так волнительно!»
И она пожалела, что не привезла с собой бóльшую часть нарядов. Но кто же знал! Она ехала сюда как в ссылку – и надо же, кажется, влюбилась! Но разве могла она раньше, если бы кто-то ей об этом сказал, в это поверить?
Теперь же для нее все ребята, которые за ней ухаживали, и в которых она влюблялась, были не в счет. Их образы словно расплылись, увяли. Теперь для нее существовал только один юноша – Сережа. Её волновал его голос, а прикосновения были так приятны, они вызывали в ней желание, приводили в трепет, очевидно потому, что в нем было так много нерастраченной мужской вулканической силы. Она уже почти постоянно, когда его не было рядом, о нем не только мечтала, но и тосковала.
Это новое чувство было непонятно даже ей самой. И жила она теперь словно в каком-то сказочном мире.
21
Сережа, обладая чувством юмора, любил пофилософствовать, и его почти всегда забавляли всякие капризные повороты жизни.
Сегодня перед сном, зная, что не заснет, испытывая какое-то необъяснимое смутное беспокойство, он вышел, когда все уже заснули, во двор, прошелся по саду и сел на скамейку у бани. Глядя на мерцающие звезды, он задумался.
Слов нет, – она хороша собой – девочка с фигуркой, словно она занимается художественной гимнастикой, эротического склада, обольстительная.
Перед его мысленным взором вновь возникло красивое личико и ослепительная улыбка той, чей образ не покидал его в последнее время. Но истинная ли у него любовь к ней или просто влюбленность? Есть ли у них родство душ? Может ли он связать с ней свою судьбу? Задавал он себе вопросы и не находил ответа. Ведь он её практически не знает.
А между тем он все больше и больше впутывался в историю, впутывался так, что это не могло у него не вызывать чувства тревоги.
Он очень ценил свободу. Инстинкт самосохранения до сих пор позволял ему избегать всяческих уз, даже приятных, если он сам не мог оценить их силу и прочность, а сейчас ему казалось, что он впервые в жизни заглянул в какую-то сказочную страну, а в их увлечении друг другом, возможно, впоследствии и не будет ничего сказочного.
Была у него и другая причина чувствовать себя неловко. Он обладал мягким сердцем, и ему всегда бывало трудно причинять кому-либо боль, особенно девочке, которая оказывала ему честь полюбить его. Все это так, но сегодня вечером какое-то предчувствие угнетало Сережу. Захочет ли Юля, чтобы он женился на ней? И будет ли он считать это своим долгом, если она захочет?
И еще: судя по всему, она гораздо опытнее его в любви. Девственница ли она? Если речь зайдет о женитьбе, он не намерен был идти проторенной кем-то тропой. Для него это было очень важно. Чистота чувств, – не в этом ли прелесть любви? От этого бы зависело в дальнейшем его отношение к ней.
А, возможно, она забавляется с ним просто от скуки, чтобы развлечься!
«Возможно, – ему пришла невероятная мысль, – она проститутка и разыгрывает перед ним невинность!» Ведь он такой неопытный.
«Но нет, – тут же отогнав невероятную мысль, подумал он. – Проститутки вульгарны, в них нет ни таинственности, ни юности, ничего, кроме дешевого опыта жизни, вызова порядочным людям, да веселого настроения. Разве бы он смог полюбить такую!»
Но для него было ясно, что она живет минутой и владеет секретом чувствовать себя счастливой. У нее без сомнения талант быть красивой в некрасивой жизни. И она плывет по современному течению жизни, где нет мечты, нет иллюзий.
Было уже далеко за полночь, а Сережа все сидел, глядел на звезды, прислушивался к ночным звукам и его мысли постепенно под влиянием успокаивающей таинственной красоты ночи приняли другое направление.
Перед его мысленным взором вновь предстали её загорелые стройные ножки. Он вновь почувствовал пленительную волнующую теплоту её стройного тела. При всем смятении, царившем в этот момент в его душе, он мысленно залюбовался полуоткрытыми, зовущими к поцелую, влажными губами, изящными линиями шеи с двумя посаженными им синячками, её живыми блестящими глазами.
Он вспомнил, как она любовно взглянула на него из-за букета цветов, как, прислонившись спиною к стогу, откинула голову назад – сколько страстной жизненной силы чувствовалось в этой красивой девочке! И ни одного намека, что он чем-то обязан, что она имеет на него виды.
И у него, когда он сидел на скамейке у бани в глухой ночи, вдруг в очередной раз возникло страстное желание обладать её телом.
«Разве можно сомневаться! – стал подавать неоспоримый голос его «дружок». – Ты молод, красив, и она под стать тебе, тоже пленительна и красива. Так бери же от жизни все! Девочка хочет, а ты?!».
Сережа встал, прислушиваясь к ночным звукам, прошелся по саду.
«Нет, я не смогу уснуть», – подумал он и пошел, чтобы встретить утреннюю зарю на реку.
22
На другой день за час до свидания Сережа плыл по течению реки. «Как хорошо, что ей пришло в голову при свете луны покататься на лодке. Мне бы ни за что это не пришло в голову», – подумал Сережа.
Он греб не спеша, не желая, чтобы его увидели случайно оказавшиеся здесь люди, держась противоположного берега. Весло размеренно, почти без брызг, то с одной, то с другой стороны погружалось в воду, а сердце его сгорало от волнения – верно ли, что через час с небольшим он вновь увидит её?
Уже позади остался обрывистый берег. Всего лишь несколько дней назад он, нырнув с этого берега, поплыл по течению и увидел её, плывущую на другой берег.
А вот здесь она, чтобы не замочить волосы, поправляя их, закинула за голову руки. И он любовался ею.
Сережа сделал несколько гребков, повернул лодку поперек едва уловимого течения и поплыл к тому месту, где они заходили в реку.
Нос лодки ткнулся в берег, и отражения в воде задрожали, запрыгали, уродливо вытянулись, и уже не стало за бортом бездонной глубины, а побежали стекловидные морщины и стали лизать камыши и берег.
Держась за прибрежные кустики, Сережа вылез из лодки и огляделся. Было тихо, вокруг ни души. Чтобы лодка не уплыла по течению, он вытянул её нос из воды на сушу, сделал несколько шагов и сел на старый в трещинах, поросший грибками, пень, на котором вчера сидела Юля. Здесь он поцеловал её ножку.