Читать интересную книгу "Один на один с жизнью: Книга, которая поможет найти смысл - Илья В. Латыпов"

меня внимательно! Конфетки больше есть нельзя, от них болеют! И пиво больше никогда, никакого пива и алкоголя! (В этот момент позвонила бабушка из Хабаровска, и Аня первым делом заявила ей, что запретила родителям пить. Что подумала по поводу нашего отдыха бабушка – неизвестно.) Газировку нельзя, только воду и чай! И тортики тоже нельзя! Я сама есть конфетки не буду, и Марина не будет! (Восьмилетняя старшая сестра протестующе завопила.) Нет, я серьезно говорю, не смейтесь! Я буду вашим доктором, вы будете здоровыми и молодыми!»

Целый час длилась речь, в которой пятилетняя кроха рассуждала о том, как быть здоровым и не болеть. Анютка была совершенно серьезна и очень обижалась, когда мы улыбались. Но мысль о том, что когда-нибудь она и ее сестра все-таки останутся одни, без нас, стирает улыбку. Грустная и страшная мысль. Но сейчас они уже большие, и меня утешает мысль, что они без нас не пропадут.

Когда маленькие философы думают о смерти, это нормально. Старые сказки, в которых кто-то кого-то постоянно убивает, режет или съедает, тоже нормальные. Дети живут вовсе не в пряничных домиках, они видят и чувствуют значительно больше, чем взрослым хочется думать. И многие экзистенциальные данности жизни они переживают сильнее нас – хотя бы потому, что еще не научились их игнорировать. Попытки же запретить детям думать о «таких вещах» (из суеверного страха или из опасения, что они впадут в депрессию) выдают только родительский ужас перед смертью и, как и все подобные запреты, только усиливают детский страх и тревогу: что же такое невероятно ужасное прячется там, если даже родители боятся этой темы и избегают ее?

Снижению страха способствуют именно разговоры о смерти и спокойный тон родителей, который показывает: это нормальное явление, часть процесса жизни. Да, дети будут грустить, но разве можно их полностью уберечь от непреложного и вездесущего закона жизни? Они все равно встречаются со смертью – может, когда умирает бабушка или дедушка, любимое домашнее животное, или в сказках – в них часто кто-то кого-то убивает или угрожает смертью. Все это – естественно. Именно запреты родителей и их страх смерти могут сильно напугать детей. Не избегая этой темы, мы снимаем с нее мрачный покров таинственности и учим детей грустить об утратах. Пусть они это делают не в одиночестве. Со временем защитные механизмы нашей психики вроде ощущения себя бессмертным надолго отодвинут вопрос о смерти в сторону – это тоже естественное явление. Всему свое время.

– Папа, а что бывает после смерти? – это спросила уже старшая, Маринка, когда ей было шесть лет.

– Не знаю, – рассказывать истории про небеса не хотелось, поэтому я сказал что-то нейтральное.

– А мне говорили, что люди попадают на небо и оттуда смотрят на нас.

– Может, и так…

Мне тогда было сложно рассказать дочке, что́ я на самом деле думаю о смерти и о том, что происходит после нее с телом и сознанием. В этом плане мне, атеисту, намного сложнее, чем верующему человеку – он с чистой совестью в соответствии со своей верой может сказать, что сознание не исчезает после физической смерти, а просто обретает новую форму существования. И что мама и папа всегда будут смотреть с неба на своих детей и радоваться им. А так вот в лоб сказать, что ничего не будет и утешения нет, мне было страшно – мало ли как отреагирует ребенок. Но для детей можно найти и другие, более щадящие объяснения. Например, сейчас я рассказал бы Марине о том, что смерть – это возвращение тела в бесконечный круговорот атомов в природе, и люди растворяются в мире, превращаясь в его частичку. Тоже красиво, и главное – для меня это правда.

Но вернемся к нашим ответам на вызов конечности/временности. Итак, люди реагируют на него либо полным избеганием и вытеснением его из сознания (стратегия отрицания или беспечности), либо достаточно сильными эмоциональными реакциями протеста (стратегия гиперконтроля или отвержения жизни) или горевания (принятие и проживание утрат).

Об этих ответах и пойдет речь дальше. Вряд ли бывает так, что человек выбрал какую-то одну стратегию и на протяжении всей жизни придерживается именно ее. Стратегии сочетаются, и периодически одна из них выходит на первый план, чтобы потом уступить место другой. Проблемой они становятся тогда, когда превращаются в абсолютные, теряют гибкость и когда человек утрачивает способность лицом к лицу встречать данность смертности и временности всего на нашей Земле.

Глава 3

Тотальный контроль: «Я ничего терять не буду, я смогу все удержать и все успеть»

Первым ответом на вызов временности является стремление ничего не упустить и не потерять. А это возможно только при попытке установить тотальный контроль над своей жизнью – следить за всем и удерживать все рядом с собой при помощи различных уловок, о которых мы и поговорим дальше.

Как избежать потерь

Избегать утрат и связанных с ними переживаний можно разными способами. Один из распространенных – купить какую-то вещь и не пользоваться. Как-то я приобрел для походов очень дорогую мембранную куртку и некоторое время не брал ее с собой в длительные вылазки на природу, только на небольшие прогулки. Мало ли что может случиться с курткой, если долго идти с тяжелым рюкзаком, продираться сквозь заросли или же сидеть у костра, от которого летят искры. Я не был готов потерять эту вещь – она мне нравилась (и нравится до сих пор), да и стоила недешево, и, потеряв ее, я одновременно потеряю деньги, которые за нее заплачены.

Возникает парадоксальная ситуация: имея куртку, я одновременно ее не имею, так как, находясь в шкафу, она не используется по назначению. Или я ее все же надеваю в путешествие, но постоянное беспокойство о ее сохранности мешает по-настоящему получать удовольствие. Боясь потерять дорогую вещь, я ее, по сути, теряю, так как не готов испытать огорчение и досаду, если с нею что-то случится. Это еще хороший вариант, некоторые люди к огорчению и досаде могут добавить еще и сильную злость на себя за то, что оказались недостаточно аккуратными, говоря себе, что нужно было покупать что-то попроще и подешевле, и вообще, «Где были твои глаза?»

Получается, что подлинное владение вещью предполагает внутреннюю готовность «отгрустить» ее потерю или порчу, даже если она очень ценная и любимая. В противном случае это вещь начинает занимать место в нашей психике и «владеть» ею. Кто-то даже защитные чехлы с диванов или автомобильных сидений не снимает, стараясь максимально продлить срок их службы – при этом не пользуясь ими полноценно и испытывая неудобство (много ли удовольствия сидеть на полиэтилене?).

Одним из рисков, которым подвергаются люди в экстремальных ситуациях, является неготовность бросить и потерять какие-либо предметы одежды или ценности, даже когда надо прежде всего думать о спасении своей жизни (при пожаре, наводнении и других подобных бедствиях). Ничего плохого в привязанности к вещам я не вижу, вопрос в нашей готовности пережить их утрату, если с ними что-то произойдет.

Другой способ «отменить» утрату вещей, которыми пользуешься, – покупать сразу две. Есть люди, которые покупают несколько одинаковых футболок, брюк и т. п. – только потому, что им понравился фасон, цвет, рисунок и они не хотят потерять вещь, когда она износится или придет в негодность. Так создается ощущение того, что ты ничего не теряешь; даже если что-то случится – вот он, запасной вариант. В итоге часто эти запасные вещи так и не дожидаются своей очереди – либо первой футболке сносу нет, либо она через какое-то время надоедает или не налезает. Так что, если в вашем шкафу есть несколько одинаковых вещей, вполне возможно, это проявление того самого стремления сохранить их навсегда или надолго.

Правда, иногда переживания из-за сохранности вещей могут иметь скрытый подтекст. Несколько лет назад я поймал себя на том, что страшно огорчаюсь, когда на новых или хорошо сохранившихся вещах замечаю следы износа: начинает протираться или выцветает ткань (а ее состав не позволяет перекрасить ее), появилось пятнышко,