Читать интересную книгу Две зимы - Йолан Бертран

ему исполнилось десять лет. Он любил быть сам по себе, но бегал, играл, смеялся, как все дети. Потом вдруг наступал день, и ему ничего не хотелось. Холод и пустота накрывали его, будто облако. Альфред называл это облако беспричинной тоской.

В самом деле, не так уж он перетрудился, чтобы даже не посмеяться. Он огляделся, желая убедиться, что в кухне больше никого нет. И шёпотом произнёс ругательное слово. А потом со всех сил пнул табурет.

– Кто там? – услышал он голос Рагнара из-за перегородки.

Альфред прошёл через кухню в спальню. Рагнар сидел на широкой кровати Брумильды. У них у каждого своя кровать, но у Брумильды самая широкая, потому что бабушка – самая старшая у них в семье. И во всей деревне тоже. Зимой, когда наступали настоящие холода, они спали на этой кровати втроём, и им было тепло. Рагнар и Брумильда рассказали Альфреду, что когда он был совсем маленьким, то с папой и мамой тоже спал на этой кровати вместе с Рагнаром и Брумильдой. Но Альфред этого не помнил.

На бороде Рагнара блестели капли. Влажные волосы он заплетал в косы. Вернее, обеими руками старался их хоть как-то расчесать.

– Почему Брумильда тебе не помогает? – спросил Альфред.

– Она ушла, – ответил Рагнар.

Альфред вздохнул и забрался на кровать рядом с Рагнаром. Он встал на коленки за спиной у дяди и хлопнул его по рукам: мол, убирай! Пальцы у Альфреда быстрые, ловкие. Сигмунд, деревенский целитель, часто хвалил Альфреда за ловкость. Альфред – его ученик. Сигмунд учил его распознавать разные хвори, собирать целебные растения, готовить отвары. Больше всего Альфред любил, когда учитель отправлял его одного в лес собирать полезные травы и грибы. Но сейчас кругом одни сугробы. До весны сидеть взаперти. Альфред подумал: может, поэтому ему так невесело? Но он не был уверен, что нашёл причину. Тогда почему же?

– Спасибо, Альфред.

Теперь у Рагнара освободились руки, он вытащил нож и достал из кармана сосновую чурочку. Альфред смотрел из-за дядиного плеча, что он там делает. Смотрел и хмурился. По сосновой чурке разбегалось в разные стороны множество узеньких желобков. А у Рагнара все пальцы покрылись порезами и ссадинами.

– У тебя талант пальцы резать, а не дерево, – не удержавшись, выпалил Альфред.

Рагнар протянул руку, собираясь пощекотать племянника. Но тот сердито его оттолкнул. Когда от Альфреда убегал смех, он от щекотки плакал.

Рагнар никогда не отличался ловкостью. Ещё в детстве он оказался самым тщедушным и неуклюжим.

Долгое время Рагнар чувствовал, что в деревне от него нет никакой пользы. Особенно если речь заходила о сражениях. Он не мог поднять щит, не мог орудовать тяжёлым мечом из тех, что ковала кузнечиха Мила. Но очень скоро выяснилось, что лёгкость Рагнара – большое преимущество в войне для его деревни. Он брал по ножу в каждую руку, и его забрасывали за стену щитов. А в мирное время он чинил в деревне крыши или чистил их от снега, потому что был самым лёгким. Рагнар бегал быстрее всех и меньше всех проваливался в сыпучий снег или в болото. Теперь он считался лучшим охотником в Буревой. Альфред мечтал, что дядя возьмёт его с собой, когда отправится на несколько дней в зимний лес охотиться.

Рагнар снова принялся за резьбу и спросил:

– Ты как?

Альфред пожал плечами. Он чувствовал, что у него в груди отяжелело сердце. И смех не вздрагивал в горле, и губы не улыбались. Альфреда печалило, что причина ему неведома. Альфред никогда не обманывал Рагнара и поэтому ответил:

– Плохо.

– Хочешь поговорить? – спросил Рагнар.

Альфред всегда говорил дяде правду.

– Нет.

– Ладно, – согласился Рагнар.

Он больше не задавал вопросов Альфреду – а любой в деревне как раз бы и начал их задавать. Он запел песню:

В лес я пошёл, в лес.Долго я шёл в лесу,Дерево выбрал я,Влез по его стволу,Вот я на ветке сижу,Буду спать, отдыхать…

Альфред старательно плёл дяде косы. Прядка вверх, прядка вниз, прядка вверх, прядка вниз. Слова песни цеплялись друг за друга. Кружились, кружились в голове Альфреда. Но у него всё равно было тяжёлое сердце. И смеяться ему всё ещё не хотелось. Альфред плёл косы, слушал дядину песню, и ему не надо было ни о чём думать.

Он сморщился, услышав голос Сигмунда, который прервал песню вопросом:

– Брумильда? Ты дома?

Целитель торопливо зашёл в комнату, на его чёрной бороде таял белый снег. Рагнар больше не пел, он поднял голову и смотрел на гостя.

– Случилось что-то, друг Сигмунд?

– Не можем нигде отыскать твою матушку, – сообщил Сигмунд.

Альфред попытался спрятаться за спину Рагнара, но старался он зря: слишком уж Рагнар был худенький. Сигмунд увидел своего ученика и нахмурился.

– А ты что здесь делаешь, малец? Ты же должен травы перетирать!

Альфред прикусил губу – правда-правда, он не забыл, что ему поручено заниматься травами. Он и собирался, после того как насыплет в пиво горчицу. Но нельзя же сказать Сигмунду и Рагнару о горчице. Ох и зададут они ему тогда жару!

– Извини, Сигмунд, это моя вина, – сказал Рагнар. Вот уж кто умел плести байки, так это Рагнар, даже Альфред через секунду поверил, что говорит он чистую правду. – Мне нужна была помощь Альфреда. Теперь можешь отправляться по своим делам, приятель, – прибавил Рагнар и осторожно освободил свои волосы из рук Альфреда.

Альфред открыл уже рот, чтобы возразить. Взрослые, они всегда такие! Как только происходит что-то интересное, они находят для него дело и отсылают куда подальше. Но ему не дали и слова сказать, выставили за дверь. Секунды не прошло, как Альфред снова оказался на улице среди снежных вихрей.

Мальчуган натянул капюшон парки и тяжело вздохнул.

– Придётся под дверью подслушивать, вот досада!

2. Достали воры

Альфред не решился второй раз просить Локи о помощи. Божество, оно тебе не собака, свистнешь и прибежит. Локи мог обидеться, а характер у него, как всем известно, мстительный, и месть его бывает ужасной. Так что Альфред просто приложил ухо к двери. Дверь оказалась ледяной, и сначала он вздрогнул, но пришлось терпеть.

В доме слышались шум и гам. Говорили все разом, ни слова не разберёшь. Альфред сердился.

– Могли бы постараться и говорить поразборчивее. Тут под дверью вас кое-кто слушает, – ворчливо бубнил он себе под нос.

Вдруг под опрокинутым кораблём раздался громкий голос Рагнара:

– Тихо! Тихо! Каждый в свою очередь!

– Это снова проделки твоего племянничка, Рагнар! – послышался голос Ивара-книжника.

Альфред тут же отскочил от двери. В чём его опять обвиняют? Кроме горчицы в пиве, никаких шуток больше на этой неделе не было! Ой, было, было! Он собрал со всей деревни левые носки и бросил их в старый колодец. Подслушивать у двери тоже, наверное, нехорошо… Но ему так неохота растирать для Сигмунда целебные травы!

Альфред снова прижал ухо к двери, не обращая внимания на снег, что сыпался ему за воротник.

Теперь говорила Мила, кузнечиха:

– Вытащили наковальню из кузницы! Да тяжесть-то в ней какая! Её и двое взрослых едва с места сдвинут. Не мог её украсть Альфред!

– Может, конечно, твою наковальню Альфред и не трогал, – дребезжал Ивар, – а вот мой свиток…

– И мой золотой кубок, – кричал Бьорн, пекарь.

– И мои заговорённые на рыбу крючки, – прибавил Сигмунд.

– А у меня щ-щи… щ-щи… щит! – выговорила наконец Валка-воительница.

– А у меня…

– А мой…

И опять все кричали вместе. Но теперь всем всё стало понятно. Если в деревне у всех что-то да пропало, причина была одна.

– Тролли, – прошептал Альфред. – Вернулись тролли.

Тень неожиданно накрыла Альфреда.

– Да, так оно и есть, – произнёс голос бабушки Брумильды.

Альфред вздрогнул от испуга так сильно, что ему показалось, сердце сейчас выпрыгнет у него через рот. Бабушка смотрела на него строго-престрого. Правой рукой она держала топор, а левой – охапку сухого хвороста. Длинные седые волосы Брумильды, заплетённые в две косы, спускались вдоль щёк.

– Значит, ты подслушиваешь у дверей, Альфред? – спросила бабушка медовым голосом.

– Что ты, бабушка! – ответил Альфред, стукая ногой об ногу.

Альфред никогда не обманет Рагнара, но Брумильда ведь не Рагнар.

Нахмурив брови, бабушка слегка наклонилась к внуку. Альфред сглотнул слюну и не сводил глаз со своих башмаков.

– А откуда ты знаешь, что вернулись тролли? – спросил он у бабушки.

– Вчера я наносила полный сарай хвороста, – ответила Брумильда. – А утром там не было ни хворостиночки. Кража дров – любимое занятие троллей. А что за собрание у нас в халле?

Альфред выпрямился и сложил руки на груди: вообще-то, он обиделся на односельчан за их подозрения.

– Каждый сразу