Читать интересную книгу Исповедь близнецов. Книга 3. Альбатрос - Валентина Жукова

Варя уже проснулась, лежала и внутренне усмехалась над ребятами под простынёй; готовая уже совсем встать, она неожиданно для себя снова уснула.

– Есть разница людей, категория такова, что можно с первого взгляда…

– Ну-ну, ну же!? – вопросительно и осторожно приглядывался к молодому гитаристу Станислав. – Ты, случайно, не втюрился ли уже?

– Ты, что не дал ему сказать? – спросил Сергей.

– Втюрился, втюрился, – утвердительно заверил всех Петька.

– Что тут особенного? – подержала гитариста Марина, танцор. – Разве не бывает такого, чтобы втрескаться с первого взгляда? Я думаю, ещё как бывает. Сколько людей страдает, а кто-то из них обращает ноль внимания на свою половинку.

– Нет, я для себя не скрою и вам скажу, симпатичная, миловидная, не скажешь даже ей точно определённых лет. Черноглазая хулиганка, и всё.

– Ты приглядись к её щеке, она, случайно, не из зоны откинулась? – тихо прошептала Марина, так, чтобы не услышала новая пассажирка.

– Ага, из зоны, только-только откинулась, – промямлила Варька как бы сквозь сон. – Только что. И, не шевелясь, продолжила приятное сновидение.

– Это её сонные явления и действия совпадают с нашими разговорами. Позже спросим её, что она видела во сне.

Варя и действительно заспала все их разговоры. Не видела и не слышала, как руководитель группы филармонии сходил к проводнице; договорившись с ней, убедив её в Варином согласии ехать с ними в Казахстан. Варька не слышала нужной длинной остановки и сигнала отъезда, где она должна была сойти у тёти. Какая-то средних лет женщина спрашивала молодую девушку. Гастролёры слышали, видели, не дав знать об этом Варьке. Поезд снова набирал ход. А Варька продолжала спать.

– Видимо, намаялась дивчина. Миновала суматоха. Пусть спит, ещё не скоро до нашего вокзала. По приезду обстоятельно внушим, поговорим с ней.

Проспав ровно сутки, Варвара, не подумала о том, что где-то когда-то надо сойти на встречу с тётей.

– Простите, можно спросить, я случайно не храпела? – прихорашивая себя, виновато спросила она. – Довольно спать, не то на том свете не дадут, скажут, на белом свете проспала больше положенного времени.

– Вот, вам, мужики, и новый афоризм.

– Что ты говоришь, неужели? Ты разве храпишь?

– Никто не замечал такого явления, но мало ли что бывает в жизни?

– Жизнь – это подарок. Он такой маленький, что не успеешь оглянуться, как подкатит к горизонту. К жизни надо относиться с чрезвычайной осторожностью, и она отплатит тебе сторицей.

– Хватит философствовать, мужняя, с тремя сыроежками.

– Откуда вам известны сыроежки?

– О-о-о, деточка, тебе не скрыть своих похождений никогда. Вместо храпа ты выдаёшь свои тайны и разговариваешь, как с лучшим психологом.

– Врут. Не слушай их, – грозно крикнул Станислав Иннокентьевич. – Враки!

– Правда, признаюсь, я соврал. Я подслушал разговор с твоей бабулей. Хочешь, сыграю на гитаре, а ты нам что-нибудь споёшь.

– Дай время, пусть сначала позавтракает, – предупредил Петька. – Не то ноты не вытянет.

– На голодный желудок легче поётся, – убеждал гитарист.

– Сколько она проспала? Не только желудок опустел, но и кишки, наверное, уже пересохли. После еды непроходимость кишок окажется.

– Почему вы так говорите? Сколько я проспала? Неужели станцию свою прошляпила?

– Вот это жаргончик, чисто по-французски сказанула: «прошляпила»!

– Ха-ха!

– С кем поведёшься, того и наберёшься, – незнакомка не замедлила с ответом, сбрасывая рюкзак и чемодан с полки. Взяв все вещи в одну руку, пошла по коридору к проводнице.

– Заметьте француженку, как она легко увязала свои вещи одной рукой, – строго подметил и это Петька. – Такое может показать только кто-то сродни актёру Андрееву Борису Федоровичу.

– Не показывает она, это уже в её привычке. Сибирячки – они все такие тяжеловесы и выносливые; не есть сутки и таскать неимоверный груз.

– Сон сильнее всякого аппетита, – сказал Станислав. – Бывало, в молодости, не доспав, я и к девушке не мог шагу сделать. Так что не нам судить. Она себя лучше знает, что делать.

Постучав в дверь проводницы, в чуть открытую дверь Варя спросила:

– Скажите, пожалуйста, уважаемый кондуктор, скоро мой причал?

Гастролёры выдвинули свои головы из купе, внимательно наблюдая и слушая, о чём спрашивает девушка проводницу поезда.

– Скажите, ребята, точно она француженка, слышите, как она вежлива?

– Сибиряки совсем не такие, они точно с лесоповала появляются.

– Ты с луны, деточка, свалилась? – неожиданно закричала на неё проводница. – Сначала с пьяных глаз договариваешься, с кем попало, а теперь требуешь себе остановку.

– Простите, пожалуйста, уважаемая проводница, я всего-навсего только спросила, какая скоро будет остановка. Зачем же вы на меня так набросились? Я вам ничего такого не сказала.

– Братцы, война! – выскочил из купе Тимофей. – Я побежал, утрясать надо обстоятельства.

– Ты, голубушка, отойди, в сторону, – понимая ситуацию и памятуя ложь к проводнице, Тимофей попытался смягчить обстановку. – Я сам узнаю, скоро ли твоя остановка. Иначе она тебе такого наговорит, что уши оглохнут. Они тебе ещё, ой, как потребуются в дальнейшем.

Варя ушла обратно в своё купе и, ожидая ответа от старшего гастролёра, глянула на часы и поняла, что они далеко за гранью территории краевого центра, к которому принадлежит город Канск, и который находился в шести часах от Краевого центра.

– Извините, пожалуйста, не надо было ходить и ругаться из-за сони. Я сама в этом виновата. Не надо было на кого-то надеяться. Права бабулечка, она всегда так говорит: «Никогда ни на кого не надейся, лишь только на себя. И ты всегда будешь права». Даже и в этом случае неправа я. Сама себя подвела.

Она стояла у окна: «Ну, кого тут винить? Виноватых здесь нет, одна я. Доеду до ближайшей крупной станции; придётся сойти, взять билет на обратный путь».

Тимофей поднёс палец к губам, предупреждающе посмотрел на проводницу.

– Что, милая моя, проспала, говоришь?

– Какая вам милая моя? Всех не перелюбишь, – в злости крикнула она.

– Ну-ну, не сердись на нас. Мы-то здесь с какого боку? Проспала, значит, так нужно было организму. Я тоже один раз проехал мимо Москву, проспавши.

– Ха-ха!

– Ты мне пургу не гони! Как можно Москву-то проспать, конечную остановку. Ты мне арапа не заправляй, мужик!

Хохот поднялся на весь вагон.

– В жизни ещё не то бывает, – несмотря на общий смех, Тимофей продолжал успокаивать незнакомую спутницу. – Мириться с этим всем надо.

– Ты не позволяй себе стирать образ француженки, – вмешался Петька.

Внешне Варька казалась всем такой угрюмой вместе со злобой к окружающим, но, тому, что творилось в её душе, никто не мог дать оценки.

В дальнем коридоре вагона проводница стояла и прислушивалась к разговору двух пассажиров. Она тоже очень переживала за случившееся, что не разбудила девчонку согласно купленному ей билету. Она обязана была подойти, осторожно разбудить и собрать бельё. Признав свою вину, проводница подошла, извинилась перед Варей.

– Прости, голубушка, совсем про тебя забыла, надо было вовремя разбудить. Я тебе куплю обратный билет за свой счёт. Не возражаешь?

– Тут не в том дело, за чей счёт приобрести проездной билет, главное, я не смогу так скоро его купить. Весь свой отпуск простою в очередях. Объявляют: «Граждане, на такой-то поезд билетов нет. Не стойте у кассы!» А по факту очень много свободных мест в вагонах. Беда в том, что я не могу терпеть блатных. Честнее жить – чище совесть.

– О! Слышь, ты, ещё один афоризм француженки.

– Прими от меня блат. Я тебе достану билет даже на свои собственные, горемычные. Ты, думаешь, здесь работать легко?

– Кто вас за язык тянет? – Варя резко оборвала проводницу. – Я вам не дала намёка приобретать билет за чужие деньги. Я сама куплю, выстою приличную очередь. И пусть вам будет стыдно, за то, как вы барышничаете на приглашениях пассажиров на свободные места в вагонах; в то время, как в комнатах матери и ребёнка по три дня прозябают без пищи семьи. Это обоюдное соглашение с высшей властью проводить такую политику. Тому и другому накипь от пассажира. А пассажир откуда накипь возьмёт? По сусекам поскребёт и опять нате вам!? Надо будет добраться до вашего брата. Почему не возвращаете деньги пассажирам за бутылки, освободившиеся от ситро, кефира? Или жаль с накипью расставаться? Молчишь? А-а. То-то же! Потому и про меня забыла.

– Прости, пожалуйста, в следующий раз учту.

– Другой раз вряд ли будет, стороной обойду твой состав. И другому накажу.

– Пожалуйста, не поднимай шум из-за пустяков, – уговаривал Тимофей.

Кто-то из среднего купе поддержал Варьку.

– Она права, чтобы попасть в тот вагон, я с детьми просидел на вокзале трое суток. Уже деньги на исходе. И это называется, отдохнул на берегах Черноморья. Всё компенсировалось в обратное положение. Нервы стали ещё хуже, просто на пределе, вот из-за таких проводников. Получила на лапу от гастролёров, чтобы не будить пассажирку, вот и всё. Надо узнать, для каких целей они её решили придержать возле себя?