– Расскажешь?
– Расскажу, но не теперь, в день веселья. Зачем наводить изморозь под кожей? Как же получилось со студентами, Юрий? – спросила Варя. – Если ты был командиром отряда?
– Я не у них был командиром отряда. У них свой ленинградский был, смышленый вожак. Не надо было стрелять в него. Говорят, если выстрелил, добивай. А кому там добивать; там одни сопляки, впервые ружьё видели; ранили медведицу, а самец пришёл, отомстил. Всех сонных перед самым рассветом, после хорошего похмелья или танцев. Никто не успел сбежать.
– Я знаю повадки таких зверей. От них не стоит бежать. На них материться надо, и, что есть мочи, орать, – продолжала поддерживать разговор и подшучивать Варвара. – Он покрутит лапой по мозгам, махнёт другой, и вприпрыжку убежит.
– Хааааа-ха! Варя не смеши, ты вчера его тоже материла?
– Нет, доброе напутствие, волшебное, так сказать, произнесла.
– С тобой всё понятно. – задумчиво ответил Павел Иванович. – Значит, твёрдо решила уволиться?
– Конечно, с таким талантом в тайге пасти только зверя.
– Знаешь, как поступим, Варя? Я тебе даю перевод, ведь, как никак, ты всё-таки отработала у нас в геологии почти три с половиной года. Без перевода можешь потерять северные надбавки 30 %, а это уже что-то значит для тебя и детей.
– Спасибо, вам, Павел Иванович, за заботу, за уроки жизни, за тот труд, который вы в меня вложили.
– Эх, как не хочется терять трудовые руки. А насчёт того, что я в тебя вкладывал, какие-то уроки жизни – забудь про них. Это мы с Борисом Ивановичем получили уроки жизни в первый день твоего трудоустройства.
– И куда ты теперь Варюха-горюха рванёшь, с мужем или без? Ты почему его опять с собой прихватила?
– Кто его прихватывал? Пристал, как банный лист к заднему месту, и никуда от нас. Мне этот чёрствый довесок уже ни к чему. Я как-нибудь теперь без него обойдусь. Музыкант обещал всерьёз женить его. Спасибо вам за детский садик, подросли и мои детки вместе с вашими детьми, уже можно женить и замуж отдавать.
За столом прошла разрядка дружным общим смехом.
– Выпьем, товарищи? За проводы Варвары Степановны поднимем бокалы!
– Зачем вы так со мной по имени и отчеству, Павел Иванович, мне его заслужить надо. Вы так называете, а мне становится неуютно и холодно, как будто я уже свой бабий век отживаю.
Душу женщины затмила скука. Она готова была снова взять слова об отъезде обратно. Павел Иванович понял её настроение.
– А может, ещё останешься хотя бы на полгодика, поговаривают, нашу поисковую партию тоже скоро упразднят. Кого в Тассеевский район, правда, там нет северного коэффициента, на Усть-Пит, там один к шести северный коэффициент когда-то был. Твоя сменный мастер удочки намылила в Усть-Пит, может, и ты с ними, а? Она согласна взять тебя с собой.
– Давайте, пить, гулять, петь и веселиться! Обо мне потом поговорим.
Все расселись на прежние места. Опять зазвенели гранёные стаканы. Почему-то все, как по команде, повернули головы в сторону входных дверей.
– О! Серж, заходи, что ты ходишь, как роженица, туда и обратно? Поздравь жёнушку с праздником, с наградами, глянь, какие часы ей подарили!
Несмотря на массу людей в клубе, Сергей, подошёл, как можно ближе к Варваре, схватил её за грудь, попадали пуговицы вместе с основным материалом.
– У тебя где дети? Ты хоть знаешь, нет? – он хотел её ударить.
– Её дети при месте, – ответил Павел Иванович. – Ты вот лучше вместе с нами садись и споём, отчего деньги не ведутся.
– Я тебя спрашиваю: где дети?
– В садике, вот где!
– Ой ли, там ли они? Я их третьего дня выкрал оттуда.
– Не понял, как выкрал? – зло спросил Павел Иванович.
– Сейчас пойду, узнаю. Не то за кражу детей получишь срок.
Всем коллективом выпившие геологи ринулись, узнать, где их дети.
– Как тяжело с таким мужем быть, – вздохнула женщина-одиночка. – Слава богу, что я оторвалась от своего подальше. То ли дело, легла одна, встала одна. Ни клята, ни мята. Бросай, Варька, своего. Ни то, ни сё, и ни рыба в стакане, – от перенасыщения алкоголем женщине стало плохо. – Ну и чё. Переблююсь и опять за стол сяду, – она еле-еле выговаривала слова. – Мужа нет, значит некому указывать. А то подумаешь, припёрся, раскомандовался. Видала я его кое-где. Варька, держись! Я за тобой!
– Ха-ха-ха!
– Ничего подобного дети в садике. Кто бы их ему отдал, тем более знают, положение между ними не из лёгких. Я строго-настрого наказал: никому ни одного ребёнка в другие руки не отдавать на выходные дни. Иначе с работы уволю немедленно. Ишь, распоясались настежь.
– Поднимем бокалы, за здоровье наших детей, товарищи! Праздник продолжается! А ты, Варя, домой сегодня не ходи. Незачем праздник портить издевательствами. Я тебе в комнате постелю; будешь спать, припеваючи. А мы с женой, Маргаритой, в зале на двуспальной кровати.
– На следующий день, Варя, опять будешь принимать пекарню по причине невыхода на работу бывшей стряпухи. Ведь со слезами пришла; говорит, больше этого не будет. Нет ить, через день да каждый день пекарня закрыта. Ничего, я тебя так и оставлю по буровой сетке нынче, неплохо будешь получать, то есть то, что и получала. Только не покидай нас.
– Я уже сама определилась в пекарне. Не стоит беспокоиться за меня. Разве вы не заметили, что с хлебом перебоя теперь нет?
– Если закроют посёлок, то все, как один, в один день уедем. Я думаю, нам осталось здесь поработать самое большее с полгода. Уедем вместе. Я на заслуженный отдых, а все остальные по собственному желанию или переводом. Ох, как не хочется расставаться со своим коллективом, да, куда уж мне, старому пердуну, тащиться за молодыми. У меня квартира четырёхкомнатная в Красноярске через кооператив уже оформлена. Полностью за неё рассчитался.
– Я перед праздником наметила себе путь в стихотворной форме. Желаете послушать?
– Давай, Варюха-горюха, давай!
– Мои шаги услышат скоро!Осторожно в тапочках войду,Прими меня мой, милый город!К тебе слова ищу и нахожу.Признаюсь: очень трудно,Даётся поступь тихая моя,Быть, может, счастье улыбнётся,Войдёт в тебя разгульная твоя.Тебе ль не знать?! Ведь я близняшка.
Конец ознакомительного фрагмента.